Капитан Сорвиголова - Луи Буссенар

Бронепоезд находился всего в полутора километрах от них. Орудия его неумолчно грохотали, оглушая молокососов. По железнодорожному полотну сновали какие-то тени, вырисовывались силуэты часовых, расставленных попарно через каждые полтораста — двести метров.

Отважные сорванцы с поразительной быстротой и ловкостью прямо голыми руками проделывали под рельсами лунки. Сорвиголова вставлял в патроны бикфордовы шнуры и вместе с Фанфаном укладывал взрывчатку в углубления и прикрывал сверху землей. Неосторожное движение, малейший удар по стальным рельсам — и все взорвется. От одной мысли об этом людей менее хладнокровных бросило бы в дрожь. К тому же юных диверсантов могли заметить часовые, хотя молокососы и работали лежа, плотно прижавшись к шпалам и как бы сливаясь с ними.

Слава Богу! Наконец-то уложены все патроны — целая сотня, каждый весом в сто граммов. Десять килограммов динамита! Так встряхнет, что чертям тошно станет!

— Назад! — чуть слышно скомандовал Сорвиголова.

Молокососы отползли от рельсов на несколько шагов.

— Ты, Фанфан, останешься здесь, — продолжал Сорвиголова, — а я побегу на мост. Понадобится четверть часа, чтобы добраться туда и заложить гостинец. Когда услышишь взрыв, подожги шнуры и беги. Понял?

— Да, хозяин!

— Если через четверть часа все будет тихо, значит, меня уже нет в живых. Но ты все равно поджигай… Скажешь Кронье, я сделал что смог.

— Есть, хозяин!.. Только вот что я тебе скажу: фейерверк фейерверком, да не вздумай сам кокнуться. У меня сердце от горя лопнет.

— Молчи и выполняй! Общий сбор — после взрыва, у лошадей.

Сорвиголова принялся укладывать патроны в две провиантские сумки по пятьдесят штук, или по пять килограммов взрывчатки в каждую. Со стороны могло показаться, что он имеет дело не с динамитом, а с деревянными чурками — столь быстро и уверенно орудовал француз боевыми зарядами. Одну порцию смертельного груза через правое, другую через левое плечо — и в путь. Сделав небольшой крюк, Жан свернул прямо к берегу и минут через шесть был уже на месте. Мост, как и следовало ожидать, охранялся часовыми. Юноша бесшумно обошел наскоро сооруженные англичанами защитные укрепления и добрался до обвалов, вызванных предыдущим взрывом. Он был в числе тех, кто взрывал тогда этот важный в военном отношении объект, и отлично запомнил конфигурацию местности.

Как и всегда. Жану невероятно везло: ему удалось незаметно взобраться по контрфорсу[83] до решетчатого настила — продольных брусьев, поперек которых лежали шпалы с укрепленными на них рельсами. Слева от железнодорожного пути тянулся дощатый проход, такой узкий, что два человека разошлись бы с трудом. А внизу река, пучина!

Положившись на свою счастливую звезду и находчивость, Сорвиголова смело ступил на пешеходную дорожку и направился к первому устою моста, чтобы взорвать его. Но не прошел и пятнадцати шагов, как раздался резкий окрик:

— Кто там?

Уловив ирландский акцент в английской речи часового, командир молокососов решился на отчаянный шаг.

— Это ты, Пэдди? Без глупостей, дружище! — с деланным смехом ответил он. Поясним, что «Пэдди» — общее прозвище ирландцев, закрепившееся за ними, как «Джон Буль» — за англичанами, а «Джонатан» — за янки.

— Томми! Ты, что ли? — с явным недоверием откликнулся часовой. — Подойди поближе… Руки вверх!

— Да не ори! Смотри, что я стянул… В сумках у меня — закуска и бутылки виски… На вот, попробуй!

Надо сказать, ирландцы такие же отчаянные пьяницы, как и храбрецы. Услышав о выпивке, Пэдди прислонил ружье к перилам и почти вплотную подошел к этому любезному мародеру. Они едва различали друг друга впотьмах. Но Сорвиголова успел уже откупорить флягу, и до ноздрей истинного ценителя веселящих напитков донесся божественный аромат. Сосуд мгновенно перешел из рук лже-Томми в руки Пэдди, и тот, припав к горлышку губами, жадно, не переводя дыхания, принялся поглощать содержимое.

Пока солдат наслаждался неожиданным и чудесным даром, Жан, протиснувшись к парапету, дал ирландцу подножку и что было сил толкнул раззяву в проем между двумя шпалами. Несчастный парень не успел даже вскрикнуть и, как был с флягой у рта, так и полетел. Послышался глухой всплеск, и Пэдди исчез в волнах.

«Бедняга! — пожалел Сорвиголова. — Впрочем, от ныряния не всегда умирают».

Но размышлять было некогда. Время текло, а в его положении каждая минута стоила часа. Вода с шумом билась об устой — тот самый, который надо подорвать.

Отважный сорванец, рискуя разделить участь ирландца, полез под шпалы и зацепился за одну из них ногами и левой рукой. Нелегко было, находясь в таком положении и действуя одною лишь правой рукой, достать с мостового настила сумки с динамитом и уложить их под настил. Но командир молокососов сделал это, и теперь оставалось только вставить в патроны бикфордов шнур и поджечь. Работа одной рукой отняла бы слишком много времени, и Жан, чтобы высвободить другую руку, плотнее обвил ногами шпалу и повис над бездной вниз головой.

Внезапно доски задрожали под тяжелыми шагами. По мосту бежали люди, щелкали ружейные затворы. А внизу как резаный вопил выплывший на поверхность ирландец.

«Пропал!» — подумал Сорвиголова.

Заряжать все патроны уже не было времени. Да и зачем? Вполне достаточно одного, чтобы взорвались остальные. Жану удалось извлечь из сумки патрон и вставить в него шнур.

Юноша по-прежнему висел вниз головой, готовой лопнуть от прилива крови. В ушах шумело, перед глазами плыли круги. Едва хватило сил чиркнуть спичкой.

Подбежавшие солдаты заметили мерцавший во мраке язычок пламени и силуэт человека.

— Огонь! — раздалась команда.

Пули зажужжали у самых ушей отважного разведчика, расщепляя шпалы и рикошетом отскакивая от стальных рельсов. Сорвиголова, не обращая на пальбу внимания, поднес спичку к шнуру и стал дуть, пока тот наконец не занялся. В запасе — лишь две минуты. А у ног — двадцать фунтов динамита с горящим шнуром, сверху — караульные, ведшие прицельный огонь, внизу — бурный поток. Юноша, ни секунды не колеблясь, разжал ноги и полетел в Моддер.

В то же мгновение раздался оглушительный взрыв.

ГЛАВА 3

Крепость на колесах. — Два взрыва. — Фанфан-воитель. — Сорвиголова в реке. — Гибель ирландца. — Незадачливый волонтер. — Обретенная шляпа. — Снова марш молокососов. — Капитуляция. — Вероломство пленного капитана. — Смерть убийцы.

Бронепоезда используются в боевых операциях уже давно. Защитники осажденного в 1870 году Парижа[84] помнят, как эти махины регулярно сновали по Восточной[85] и Орлеанской[86] железным дорогам между двумя оборонительными линиями французов вплоть до нейтральной зоны. Шуму от их пальбы было много, а толку — почти никакого. Да оно и понятно: о маршрутах, по которым следовали бронепоезда, знали заранее, и к тому же они обладали крайне ограниченными тактическими возможностями, значительно уступая в маневренности полевой батарее, а по степени неуязвимости — бастиону.