Право имею - Вячеслав Базов

за тем, пойдёт ли Глеб, и успокоился только когда тот тронулся следом. — Она хорошая девушка.

— А ты?

— А я… ей не интересен, — пожал плечами Кир. Так, словно это ничего не значило. Словно не он постоянно таскал Глеба к ней, просто чтобы увидеться. Как хороший подарок, который интересовал её больше, чем ухажёр его даривший. — Ничего, переживу. Найду другую, — снова фальшиво, и в глаза не смотрел.

Глеб не мог сказать, что любил её. Скорее это было влюблённостью, отражением её любви. Она хотела поступать в тот же институт, что и он. И общежитие у них скорее всего было бы одно… от мысли об этом становилось спокойно и хорошо. И в то же время стыдно перед Киром. И хотелось побыть немного эгоистом, просто наслаждаться ощущением чьей-то любви, и отголосками своего чувства.

— Глеб, если война начнётся, ты пойдёшь в войска? — сменил тему Кир, сделав вид, что обсудить это сейчас важнее. Глеб подыграл, честно ответил:

— Нет.

— А если восстание?

— Тогда да…

— Как же не убивать?

— Надеюсь, что до убийств не дойдёт, — пожал плечами Глеб.

* * *

Когда Кир не появился в школе, Глебу показалось, что друг избегает именно его. Подумал, что причина всё-таки в девушке, и Киру надо пережить как-то это. И то, что он бахвалился, что забудет, найдёт другую — конечно же ложь. Поэтому день и половину второго дня Глеб волновался, но в панику не ударялся. Даже то, что его сообщения и звонки оставались без ответа, воспринимал как должное. Пока на второй день в школу не пришла полиция и не попросила зайти в кабинет директора тех, кто видел Кира в последний раз или что-то знает. Глеб, не дожидаясь окончания урока и не спрашивая разрешения, тут же поднялся и вышел ещё до того, как класс покинули полицейские. Так что получилось, что в кабинете директора он их ждал, а не они его. Директор и не удивился — Глеба он знал потому, что отец спонсировал некоторые школьные мероприятия. А уважал, потому что Глеб всё равно старался учиться сам, хотя иногда всё же четвёрки волшебным образом исправлялись на пятёрки. При появлении полиции директор вышел в комнату секретаря, и там некоторое время что-то негромко им говорил. Только после этого пропустил в кабинет.

Полицейские вошли без спешки, чем сильно разозлили — ведь Кир мог где-то страдать, умирать, пока они тут ищут кресло удобнее и проверяют, какая ручка лучше пишет. Старший и по званию, и по возрасту мужик с усами и тёмными мешками под глазами спросил просто, без вступления:

— Значит… ты видел его последним?

— Да. Мы разошлись по домам в двенадцать. Ночи. От центра. Он направился в свой район, я к себе.

— Кто-то это видел?

— В центре ещё были люди… И там должны быть камеры.

— Но ты же знал, какой дорогой ходит друг?

— Палыч, — негромко окликнул молодой. Они переглянулись, старший скорчил гримасу, будто горошину перца разгрыз, вернулся к записям.

— Кир говорил, что его отец кому-то должен был много денег. Отец сбежал. Ограбив их с матерью, — Глеб рассказывал спокойно, и сам ненавидел себя за это спокойствие. Нужно было позвонить отцу, пусть он своих шавок пошлёт искать Кира. Но кто такой Кир его отцу? Это нужно идти самому. Просить, заклинать, чем угодно, но чтобы нашли Кира.

— Да, его мать что-то такое говорила… а сам он сбежать не мог? Отправиться искать отца?

— Нет. Он бы сказал.

— Хорошими друзьями были? — мягко, с чем-то похожим на сочувствие спросил «Палыч».

— Лучшими.

— Просто друзьями? — усмехнулся полицейский, младший снова на него шикнул, но на этот раз никакого эффекта не произвело. — Говорят, у тебя по стрельбе отличные оценки. И отец наверняка купил тебе за такие пушку. Только вот меня все вокруг одёргивают. Директор и этот вот, который тоже по блату тут… говорят, батя у тебя шишка какая-то. И даже если ты его убил, тебя откупят. Только пока тебя откупают я тебя могу в сизо закрыть, а там тебе пару дней покажутся веком в аду.

— Палыч, тебя потом самого с паяльником в жопе найдут, нормально спрашивай, — посоветовал младший, словно мстил за упоминание того, что и он тут по блату.

— Я не убивал Кира, — сквозь зубы процедил Глеб. — И я хочу верить, что он ещё жив. Поэтому, пожалуйста, давайте поговорим о том, где он может быть. Он вернулся домой в тот вечер?

— Да, вернулся, — нехотя ответил Палыч. — Встал утром, пожрал, пошёл в школу. А тут уже не появлялся.

— Я больше ничего не знаю. Мне надо идти.

— Зачем? Папочку своего попросишь, чтобы поискали друга? Ну валяй, только трупы так прячьте, чтобы и мы потом не нашли. И так хватает…

* * *

Так же спокойно Глеб вернулся в класс, забрал рюкзак и вышел снова. Учитель тактично промолчал, на эту минуту прервав урок, так же молчал и класс. Ещё из коридора школы Глеб стал звонить отцу, перекладывая телефон из руки в руку, как горячую картошку, чтобы одеться в зимнее. На третий звонок отец наконец ответил чуть ли не радостным:

— Да, Глеб?

— Надо поговорить.

— Какое совпадение. Я думал вечером тебя позвать. Ты же на уроках?

— Нет. Я еду домой. Слушай, тут…

— Прогуливаешь?.. Ну ничего. Я пришлю машину.

— Пап, послушай. Мой друг…

— Да-да, именно об этом и поговорим, — согласился отец таким медовым голосом, каким раньше разговаривал только со старшими, если сильно злился на них, а они ещё не знали, за что. — Кир ведь?

— Что это значит? — Глеб остановился. Шапку он так и не надел, шарф был повязан кое-как.

— Машина скоро приедет. Я отправлю своего водителя, его ты знаешь.

Да, водителя Глеб знал, хотя и не помнил имени. Они почти никогда не разговаривали — в детстве в школу его отвозил другой, этот же работал только на отца и выглядел так, будто не только машину ему водил, но и телохранителем впахивал. На Глеба он тоже смотрел как-то странно, словно что-то знал, и вся эта таинственность, к тому же связанная с исчезновением Кира, Глеба то пугала, то раздражала. Могли бы сразу сказать, если друг мёртв или если его ищут. Вместо этого нагнетали что-то непонятное, будто Глеб оказался в центре правительственного заговора.

Вместо дома подъехали к стройке, где возводилось несколько коттеджных домиков. Земля принадлежала отцу, скорее всего он был на объекте, делал проверку. Да и подвезли к одному недостроенному дому, и, хотя рядом стоял поддон с кирпичами, где-то дальше кипела