Право имею - Вячеслав Базов

интернете, вспоминал новости. Представлял, что там, в саду, бьют человека — непременно ногами, непременно до полусмерти. Успел представить себе, как на следующий день в школу придут полицейские и спросят, кто видел вчера Глеба, а потом расскажут, что в саду нашли его труп. Всё это Кир рассказывал, чтобы объяснить себе и Глебу один простой факт — он не смог пройти мимо. Даже если тех было пятеро, и они были на год-два старше. Взрослых позвать Кир тоже не догадался, но, когда он появился, это было уже не один против пятерых, а двое. Уже не так страшно. Во всяком случае отделались синяками и — разбитыми многострадальными очками.

Семья Глеба жила в большом коттедже в частном секторе. Наружные железные ворота открылись электронным ключом, а вот уже за ними Глеб остановился. Хотя уже началась весна, везде ещё лежали сугробы, и во дворе за забором снег превратился в грязное месиво. Среди этого крупными кляксами рассыпалась кровь. Глеб остановился у ворот, посмотрел на дверь дома. Входить расхотелось.

Эти люди, которых вот так притаскивали в дом, смотрели на Глеба с надеждой. Чувствовали в нём слабое звено. Словно он мог чем-то им помочь… Кир наверняка не выдержал бы в таком доме, да Глеб и не говорил ему никогда, как именно отец ведёт дела. Просто предприниматель. Да, конечно, есть проблемы с законом, но Кир наверняка был уверен, что эти проблемы связаны с уплатой налогов и таможней.

Как раз, когда достал телефон позвонить другу и спросить, не хочет ли он ещё прогуляться, экран зажёгся и высветилось: «Мама».

* * *

Мама предпочитала забегаловки вроде столовых или фастфудов. Ей всегда казалось, что в ресторанах на неё косо смотрят, а в дешёвых кафе все смотрели только в тарелку, а не вокруг. За ужин платил Глеб, он даже не сомневался в этом. Да и, не дожидаясь, когда мать попросит сама, передал ей сложенные банкноты. Немного — то, что отец дал на расходы до конца недели. Мама, как само собой разумеющееся, деньги забрала и вернулась к молочному коктейлю, заговорив только теперь. Словно деньги были платой за её посещение.

— Ну? Как в школе?

— Хорошо, — отозвался Глеб. Он смотрел прямо, открыто и спокойно, больше не смущался и не радовался, как в детстве. Казалось, что у них сугубо деловая встреча. Последние года четыре так и было.

— Девушка появилась?

— Ещё нет.

— Но заглядываются же? — мама улыбнулась, и в этой улыбке Глеб заметил что-то вроде гордости. У неё сильно отросли корни волос, остальные же остались белой обесцвеченной паклей. Глебу не нравились крашенные волосы, они выглядели более мёртвыми, чем любой парик. К тому же волосы у него были в маму, каштанового цвета.

— Заглядываются, — кивнул Глеб, попытавшись сделать безразличный вид, прикрыл нижнюю половину лица, чтобы скрыть и улыбку.

— Ну ещё бы. Вон какой вырос.

За окном уже стемнело, на дереве напротив кафе переливались разноцветные лампочки. На улице было то же месиво цвета шоколадного масла, что и во дворе их дома.

— Я беременна, — так же, делая вид, что это ничего не значит, произнесла мама. Глеб почувствовал, словно кто-то за нитку дёрнул его сердце.

— От кого?

— Какая разница?.. Слушай, тебе восемнадцать на будущий год. Тебе как у отца? Нравится?.. Если я брошу нынешнюю работу, может будем жить вместе?

«Кто-то должен будет зарабатывать деньги», — понял Глеб, снова перешёл на деловой тон:

— Я в институт поступаю. В Краснодарский, и жить буду там. Да и работать вряд ли буду успевать. Так что я буду только обузой.

— Институт, — мама попыталась скрыть разочарование, но смотрела теперь в сторону. Выглядела так, словно собиралась сказать: «Да кому они нужны эти институты. Я не поступила и что с того?» — Это у тебя от отца моего… тот умный был, жаль я вся в мать. Но прорвались гены-то. Только на морду его не помню совсем, был ли он такой же красавец…

* * *

Человек, чья кровь была во дворе дома вечером, а к возвращению Глеба смешалась окончательно с грязью, помощи больше не просил. Тихо лежал на полу коридора, у дивана, с кровавым пакетом вместо головы. Казалось, что черепная коробка взорвалась внутри пакета, заляпав полиэтилен. Глеб, стараясь больше не смотреть в ту сторону, направился по лестнице на второй этаж, к себе.

— Тебя мать вызывала? — спросил отец от дивана. Старший из братьев раздражённо оттирал с деревянного пола кровь — видимо, отец заставил. Раньше отец вёл себя осторожнее, наглеть начал после того, как его охранника остановили с трупом в багажнике и ничего за это не было ни отцу, ни охраннику.

— Да.

— Денег просила?

— Нет.

— Но ты всё равно дал, — выдохнул отец. — Я этой суке плачу, так и знай. А будешь ещё её баловать, так в другой раз…

— Она беременна, — перебил Глеб. Ответ он знал, но почему-то захотелось поделиться. Отец хохотнул:

— Этот уж не мой.

— Я надеюсь, его сюда не потащишь? — спросил старший. Двое из охраны отца принесли большой мусорный пакет, в такие по весне дворники собирали листья. Глеба замутило от мысли о том, что младшая сестра тоже может жить в этом аду.

— Нахрена мне чужой?

— Так может и этого к матери жить отправишь? Глебу же тут не нравится, по роже видно…

Отец вздохнул, словно эту тему уже сто раз обсуждали. Глеб продолжал стоять около лестницы, одной ногой на первой ступеньке. Не боялся, просто не хотел обижать отца.

— Глеб просто ещё не привык… до сих пор. По-прежнему слишком остро на всё реагирует. Шкуру не нарастил. Ну, это он в меня, я в школе тоже таким был, пока меня лучший друг не на**ал.

Чем ещё Глеб в отца было непонятно. Зрение у отца оставалось хорошее, телосложением он всегда отличался низким, но крупным. Старшие сыновья были в этом на него похожи, Глеб же вытянулся стройным, не было той ширины в плечах, чего-то медвежьего во внешности. Но, Глеб был уверен, отец перепроверил их родство ещё до того, как сыну исполнился месяц.

Пока Глеб переодевался в домашнее, пока разбирался с учебниками, внизу продолжалась какая-то глухая возня. Когда стихло, Глеб решил, что отец и брат уехали, но в дверь постучали. Отец протиснулся в узкую щель, которую сам же для себя открыл. Заговорил негромко, будто их могли подслушать:

— Ты бы с матерью не встречался больше.

— Я не могу, — спокойно ответил Глеб, стоя к отцу спиной и раскладывая тетради — одни убирал в