Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

По многим приходящим сюда изгнанникам было видно, кто не справится, кто дойдёт только до ритуала и погибнет. Кто без препятствий пройдёт ритуал, кого тьма пустит в свои объятья. Тех, о ком с первого взгляда можно было сказать, что он рождён стать чёрным магом, было немного, но Манриоль выглядел как уже состоявшийся маг, вроде профессора Сэликена.

— Ты хоть знаешь, что это за место? — тихо спросил Август, отводя глаза от его жутких глаз.

— Башня Чёрной Кобры, — сказал Габриэль.

Не то серьёзно, не то издевался.

Август безуспешно выискивал в его лице что-то, что опровергло или подтвердило его догадки, но всякий раз обжигался о пылающий взгляд, видел своё отражение, и ему казалось, если он задержится на его глазах немного дольше, это будет последнее, что он увидит перед кончиной.

— Нас выпустят утром. Если не будем шуметь, — он говорил, а Габриэль смотрел неотрывно, будто вытягивал из него слова, и Август не мог сопротивляться. — Твой чемодан, наверное, отнесли в свободную комнату. Или он в коридоре. В любом случае, с ним ничего не случиться. Так откуда у тебя эта змеюка? Сэликен говорил, это дорогой заказ фамильярника.

Габриэль сел на пол, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Август едва скрыл вздох облегчения, когда этот опасный взгляд перестал выкручивать из него душу. Больше Габриэль не двигался. Лицо выровнялось, волосы спокойно спускались вдоль худых щёк, ресницы не вздрагивали.

— И ты просто сел? Не будет никаких вопросов!? Да ладно, Манриоль, ты здесь первый час, а уже в изоляторе!

Между бровей Габриэля появилась морщинка. Август продолжал:

— Ты просто решаешь смириться и просидеть на полу ближайшие несколько часов!?

— Ты рассказал достаточно, — резко, но тихо сказал Габриэль, не открывая глаз.

Август часто заморгал.

— А что будет потом, тебе не интересно? — он замолчал в ожидании ответа, которого не последовало. Спустя несколько минут Август усомнился, слышал ли его сокамерник, но повторять вопроса не стал. Обречённо вздохнул и сник, вспомнив о том, что должен был принести закуску для Шалари. Шалари не из тех, кто прощает оплошности. Он вообще не из тех, кто прощает. Он, как и Манриоль, выглядит как маг, даже без волос.

Август сел на пол рядом с Манриолем. Выбора у него особо не было. Либо с Манриолем, либо в обоссанный угол. Пол здесь не протирали. От прикосновений к нему ладони стали чёрными. Август старался двигаться плавно, чтобы не поднимать пыль, но всё равно несколько раз глухо кашлянул — недавний приступ астмы давал о себе знать.

— Я Август, — сказал он, разглядывая тонкие черты ничего не выражающего лица.

Ответа не последовало. Тогда Август толкнул Габриэля в плечо, и тот чуть приоткрыл глаза, тут же пробил взглядом в голове Августа сквозную дыру, и Август сразу же пожалел, что потревожил его.

— Кто ты такой, чтобы меня игнорировать!? Ты знаешь, кто я!? Я выпускник!

Он прокричал и замолк. Габриэль открыл глаза.

«Он же сейчас меня грохнет» — подумал Август.

Почему-то даже несмотря на худощавость фигуры сокамерника, Август был уверен, что у Манриоля есть кое-что опаснее кулаков. Во всяком случае, Август не удивился, если бы Манриоль превратился в огромную змею и откусил ему голову. Но Манриоль не спешил превращаться в змею, однако, укусить и впрыснуть яд у него получилось.

— У тебя нет друзей? — спросил он, помолчал и снова прислонился к стене, повозился, устраиваясь удобнее, и закрыл глаза.

Август вытаращился на него. Он был уверен, что Манриоль что-то с ним сделал. Взглядом вскрыл нутро, переворошил всё там, нашёл уязвимое место, ударил и теперь ждёт, когда Август начнёт оправдываться, чтобы глумиться.

— Это Чёрная Кобра, — сказал он, радуясь, что нашёл способ избежать провокации: — Здесь ни у кого нет друзей. И у тебя не будет.

Он сложил на груди руки, чувствуя своё превосходство, уверенный, что раскусил коварный план, поставил Манриоля в тупик. И замер в ожидании признания поражения. Он ждал минуту, другую, сперва даже обрадовался тому, что Манриоль медлит с ответом — наверняка он в растерянности и не знает, что отвечать. Август не торопил его, а потом голова сокамерника склонилось к плечу, и Август услышал сопение.

И взбесился.

— Чёрные маги не могут дружить! — закричал он и затряс Габриэля за плечо.

Габриэль проснулся и пробормотал какие-то ругательства. Август полез к его лицу.

— Дружба подразумевает взаимодоверие. Представь двух чёрных магов, которые доверяют друг другу? Либо они глупцы, либо каждый что-то задумал против другого. Мы можем сотрудничать. Но держать пару заклинаний в кармане.

Август перестал говорить, перевёл дыхание и кашлянул. Теперь ему не хотелось, чтобы он отвечал. Габриэль зевнул, прикрыв рукой рот.

— Так значит, я прав?

Теперь Августу хотелось его придушить.

— Здесь соперничество и ненависть, здесь тебе могут положить дерьмо под дверь, если ты успешно продемонстрировал заклинание на уроке. Здесь тебя напоят привораживающим отваром, а когда растлят, вышвырнут голым в коридор, и хорошо, если не в Змеиный Час!

Габриэль приоткрыл глаза. Август был столь увлечён изливанием жалоб, что не заметил, как не подающий признаков жизни сокамерник увлёкся его рассказом.

— Это у тебя нет друзей. Живешь на отшибе под крылом знаменитого папаши. Как сноб или того хуже.

— Хуже? Что хуже? — Габриэль с интересом разглядывал его. До какой крайности может довести себя этот мальчик?

— Хуже сноба? — Август тоже задумался, что может быть хуже сноба, да и чем так плохи снобы, они не сделали ему ничего плохого. Странная цепочка мыслей повела в дебри. Но всё же, Август чувствовал себя легче. Впервые за столько времени кто-то слушал его, не перебивая.

— Лгать себе глупо, — нарушил молчание Габриэль, вновь сбивая Августа с мысли.

К чему он это сказал?

Что он понял из всей болтовни? А ведь он понял, и, вероятно, сделал какие-то выводы.

Август почувствовал себя проигравшим. Манриоль всё-таки вынудил его оправдываться, вскрыть все свои мысли, излить переживания. Он что-то с ним сделал, всё было подстроено! Август ударил кулаком по полу, поднял пыль и раскашлялся. Ткнул пальцем в фамильный герб на рукаве Габриэля — всадника, пронзающего копьём змею.

— Ты сын алхимика. Тебя здесь возненавидят.

— Плевать я хотел.

— Неправда.

— Правда, — Габриэль внимательно посмотрел на него, и Август кивнул.

Ему совсем не хотелось кивать, но этот взгляд — он не позволил и на секунду усомниться, что Манриолю действительно всё равно. Август собирался уточнить этот момент, но снова раскашлялся.

— Почему ты кашляешь?

— Не твоё дело. Астма.

Габриэль кивнул. У отца тоже была астма, которая вызвала ХОБЛ — хроническую обструктивную болезнь лёгких.

Игры кончились. Игры всегда кончались, когда у отца случался приступ.

— Где твой ингалятор?

— В комнате. Это ты виноват. Кто ж знал, что нас запрут здесь, — он снова закашлялся.

— Ты. Ты знал, что за колдовство наказывают.

— Это всё твой грохочущий фейерверк. Получил змейку… и даже не знаешь… как ей пользоваться!

Он снова закашлялся, и в этот раз приступ был сильнее. Габриэль глядел с беспокойством.

— Может, позвать на помощь?

— Не вздумай. Нас не выпустят до утра. Хоть умри. А будешь шуметь, просидишь тут до завтрашнего вечера. Если не отправят тебя в Закулисье.

— Я не ученик. Они не имеют права.

— Не будут они разбираться!

Габриэль сел, выпрямив спину, в любой момент готовый встать. Август кашлял, но уже не так сильно. Дыхание было затруднено, но приступ ослаб.

— Так как, говоришь, твоё имя?

— Вдруг стало интересно?

— Надо же что-то высечь тебе на надгробии.

Август сдавленно усмехнулся.

— Скажи, если станет хуже.

— Добьёшь?

— Да.

— Договорились. За убийства… тут не наказывают. Если я умру, скажи Сэликену, что ты меня придушил. Он тебя по головке погладит…