Кочевые повести - Илья Одегов

напиться. Все дергал и дергал рычаг колонки, подставляя лицо под сильную струю воды. Вода пахла листьями, нагретыми на солнце камнями и железом, и Игорю казалось, что, открывая рот, он впускает в себя речку целиком – с каменистыми берегами, извивающимися водорослями и закованными в металлическую чешую рыбами. И эта вода оживляет все внутри него. По берегам реки усаживаются загорелые рыбаки в панамках, в кустах шуршат пугливые косули, на ветвях деревьев плетут гнезда голосистые птицы. И надо всем этим гулко пульсирует красное солнце.

– Ағай!

Струя в очередной раз иссякла.

– Ағай!

Игорь повернул голову и увидел, что к ним бежит загорелый пацан лет шести-семи.

– Махмудик! – крикнул в ответ Еркебулан.

– Здрасте, ағай! – Пацан остановился возле них и уперся руками в коленки, переводя дыхание. – Меня мама за вами послала. Она уже дастархан[14] накрывает. Пойдемте?

* * *

Дулат по-прежнему грелся на солнышке, выставив вперед пузо, но уже сидя во главе длинного стола. Увидев гостей, он хрипло заорал:

– Роза! Роза! Пришли твои қонақтар[15]!

Из дома выбежала полная женщина в широком цветастом платье и косынке, по-пиратски завязанной на голове, и сразу кинулась к гостям:

– Ерке, салем! Здравствуйте. Ой, руки мокрые. Это я овощи мыла. Вас как зовут? Игорь? Я Роза. Игорь, проходите, пожалуйста. Вы извините, мы просто не ждали гостей. Я-то с утра еще к подружке ушла помочь с шерстью, здесь рядом. Алуа! Алуа, иди сюда, познакомься. А Нуржан – это мой старший племянник – уже поехал барана резать. Он на тракторе, так что скоро вернется.

К ним подошла другая женщина, белолицая, рыжеволосая, зеленоглазая. Улыбнулась, вытирая полотенцем руки.

– Здравствуйте, – сказал Игорь.

Из-за забора послышался приближающийся рокот.

– Вернулся! – воскликнула Роза. – Давайте проходите, садитесь, не стесняйтесь. Алуа, кумыс гостям налей, а я пока мясо поставлю. Махмудик, бегом за Диной.

Во двор вошел Нуржан, с трудом неся в каждой руке по мешку. Из мешков на сухую землю капала кровь.

От кумыса Игорь хотел отказаться, но не смог.

– В такую жару холодный кумыс – то, что нужно, – увещевала его Алуа.

Живот у Игоря вел себя подозрительно тихо, зато горло болело все больше.

– Совсем чуть-чуть, – попросил он.

– Конечно, – улыбнулась Алуа, наливая ему полный стакан. – Всего стаканчик.

На стол накрывали Махмудик и тонкая девушка с длинной плотной косой – его сестра Дина. Выбегали из дома с тарелками и расставляли их по скатерти. Дина близко к Игорю не подходила, даже глаз на него не поднимала.

– Стесняется, – пояснил Еркебулан. – Возраст такой.

Во двор заглядывали соседи. Игорь знакомился, но уже не успевал запоминать имена, лица. Пришел и Валера, смеялся во все свои золотые зубы и рассказывал об их дорожном приключении. Может быть, от кумыса, а может быть, от навалившегося еще с утра недомогания голова кружилась, и все внутри было натянутым до боли. Игорь даже кивал с опаской, боялся, как бы не лопнули эти внутренние струны.

Наконец к гостям вышла Роза с большим блюдом в руках.

– О, беш! – закряхтел, оживляясь, Дулат.

На тонких листах теста лежали крупные куски мяса, казы и карта́[16], усыпанные луковыми кольцами и обложенные цельными вареными картофелинами.

– Куырдак[17] будет позже, – объявила Роза.

– Э, Ерке, – крикнул Дулат. – Разливай! Бабам и детям не надо.

– Как не надо? – всплеснула руками Роза. – Давай, Ерке, нам по пять капель. Нужно же с гостем выпить.

– Ладно, – сказал Дулат, слегка привстав со своего трона. – Как говорится, қонақ келсе құт келер. Понял, Игорь? Гость приходит – счастье в дом с собой приводит. Давайте, алға.

Все выпили и тут же зашуршали, загремели ложками. Игорю шмякнули в тарелку целый пласт слипшейся тонкой жаймы[18], засыпали сверху мясом, кружка́ми казы, луком, налили полную пиалку жирной сорпы[19].

– Беш нужно есть руками, – наставлял Игоря Дулат.

– Пусть ест как цивилизованный человек, – ругалась Роза. – Что ты к нему пристаешь?

– Руками ведь вкуснее! – возмущался Дулат.

Игорю со всех сторон что-то подкладывали, подливали, и он совершенно не понимал, как же все это съесть. Его вначале пытались усадить по правую руку от Дулата как почетного гостя, но Игорь заупрямился. Хотелось быть не во главе, а посреди, между людей, чувствовать их тепло, быть погруженным в их голоса. Игоря посадили в центре, рядом с Еркебуланом, но Еркебулан почти не присаживался к столу, а все ходил с бутылкой и разливал, разливал. Солнце уже спустилось совсем низко, спряталось за ветками коротких деревьев, разметав по скатерти и лицам людей паутину теней. В небе над головами гостей закружились тихие быстрые призраки.

– Это что, летучие мыши? – спросил Игорь.

– Мы их называем жарқанат, – ответил Еркебулан. – Крылатые невесты.

– Жарқанат… Это же почти жар-птица, – сказал Игорь, задрав голову, и тут же один из призраков спикировал ему прямо на лоб, ударил крыльями по глазам, вцепился в волосы. Игорь закричал от ужаса, вскочил, пытаясь стряхнуть мышь с головы, но там уже никого не было.

– Вот и поженили тебя, орыс[20]! – захохотал сидевший во главе стола Дулат – Не бойся, никуда твоя невеста не денется теперь! Садись давай. Э-э, Еркебулан, налей-ка ему.

Еркебулан дружески хлопнул Игоря по спине. Игорь сел, ни на кого не глядя, чувствуя, как гости посмеиваются над ним, выпил предложенную рюмку. Стало легче. Роза принесла и поставила на стол блюда с куырдаком. От тушеного мяса и картошки поднимался пар. Гости громко переговаривались, смеялись, их голоса сливались в единый равномерный гул – дрожащий, вибрирующий. От горячей еды Игорь нещадно потел, утирался, но продолжал течь. И даже несмотря на это, время от времени его передергивало от холода, идущего изнутри, словно то ли в животе, то ли в груди выросли у него высокие острые горы со снежными вершинами и вечными льдами. От водки и сорпы льды таяли, и холод начинал перемещаться по телу, подмораживая то ладони, то голову, то живот.

Махмудик сидел напротив Игоря и ел понемногу, внимательно наблюдая за гостем.

– Ты мерзнешь? – спросил он.

– К старшим на «вы» нужно обращаться, – сидящая рядом Алуа легонько шлепнула Махмудика по затылку.

– Ничего, – сказал Игорь. – А как ты догадался?

– Я знаю, когда человеку холодно, – пожал плечами Махмудик.

– Ты это по моему лицу увидел?

– Нет, – ответил Махмудик, – не по лицу. По тебе.

Игорь усмехнулся, но по позвоночнику опять побежал холодок.

– Он и правда знает, – произнесла Алуа. – В дедушку пошел. Не зря к нему вон даже из города люди приезжают. А Утемис-ата многое умел. Мы раньше к нему всем поселком лечиться ходили. До больницы ведь далеко.

– А как он лечил? – спросил Игорь.

– Руками трогал, – подумав, ответила Алуа. – Бил иногда. Говорил. Играл. Его кобыз[21], кстати, Махмудику по наследству перешел. Махмудик сам научился играть.

– Нет, – вмешался Махмудик, – это меня ата научил.

– Когда же он тебя научил? – улыбнулась Алуа.

– Он ко мне по ночам приходит, – серьезно сказал Махмудик. – Говорит, что я еще не все умею.

– Махмудик! – позвала Роза с другого конца стола. – В дом сбегай, салфеток принеси. Сбоку от плиты.

Махмудик легко соскочил с табуретки и засверкал пятками.

От выпитой водки язык у Игоря слегка заплетался, но поговорить хотелось.

– Алуа, почему вас Дулат не любит? – тихо спросил он, перегнувшись через стол.

– Да он никого не любит! – улыбнулась Алуа. – А что, рассказывал обо мне что-то?

– Ну, – замялся Игорь. – Ему, кажется, не понравилось, что Роза к вам сегодня ходила.

– Он просто вообще терпеть не может, когда Роза уходит. Неважно к кому. Ему нужно, чтобы жена вокруг него крутилась. А у меня Роза гостит часто. Я ведь одна живу, помочь некому, работы много.

– Я буду здесь еще пару дней, – сказал Игорь, осмелевший от застолья. – Могу как-нибудь зайти.

Алуа рассмеялась.

Игорь вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд, чуть повернул голову и встретился глазами с дочкой Дулата, Диной. Она глядела на него по-детски открыто, то ли с укором, то ли с недоверием, а потом вспыхнула, отвернулась и выскочила из-за стола.

Живот внезапно скрутило, да так, что мочи не было терпеть.

– Извините, – пробормотал Игорь.

Туалет