Кровавый век - Мирослав Попович

С проблемами культурных ориентаций израильского общества связаны и оценки разных еврейских политических групп.

Сама по себе идея возрождения еврейской нации как альтернатива идее ассимиляции еврейства в европейское общество является – по крайней мере на первый взгляд – идеей глубоко консервативной. Еврейская диаспора должна была не просто вернуться на землю предков, но и учредить общество на принципах сохраненных или возрожденных очень давних традиций. Первые волны колонизации Палестины и были приспособлением диаспорных еврейских обществ к условиям местного арабского культурно-экономического быта. Попросту говоря, приезжие евреи хранили быт и организацию, привезенные ими из городов Европы и городов России, а для возделывания купленной на месте земли нанимали арабских рабочих.

Это сразу породило проблемы, антагонизмы и расколы в сионистском руководстве.

Все перечисленные выше проблемы концентрируются в тех точках напряжения, в которых возникают острейшие противоречия между левыми и правыми в политической жизни Израиля. Жар борьбы не всегда ощутим вне Израиля, его скрывает то обстоятельство, что и левые, и правые ведут одинаковую войну за выживание еврейского государства и еврейского сообщества на лоскутке Святой земли. В частности, недостаточно ясно понимают напряжение у нас в Украине, где большим авторитетом является Владимир (Зеев) Жаботинский, бывший одессит, предсказатель украино-еврейской консолидации. Зеев Жаботинский воспринимается в Украине чуть ли не как символ Израиля, и большинству неизвестно, что прах Жаботинского после провозглашения независимости Израиля ожидал 16 лет выполнения завещания – лишь в 1964 г. прах Жаботинского был перезахоронен в Израиле, на горе Герцля, неподалеку от могилы основателя сионизма. Жаботинский образовал отдельную организацию сионистов-«ревизионистов», которая занимала остро критическую позицию в отношении будущего руководства Израиля. Созданные сторонниками Жаботинского военные организации «Национальный военный совет» (Иргун цваи леуми, или Эцель) и «Борцы за свободу Израиля» (Лохамей Герут Исраэль, или Лехи, или «группа Штерна») не подчинялись руководству Сионистской организации (Еврейскому Агентству) и командованию Армии обороны Израиля (Иргун га-Хагана). Они были распущены правительством Израиля в 1948 г. после убийства их боевиками представителя Совета Безопасности ООН графа Бернадотта, их руководители даже были арестованы. Между прочим, будущие правые премьеры 1970-х – 1980-х годов принадлежали к группе Жаботинского: генерал Менахем Бегин возглавлял Эцель, Ицхак Шамир был в руководстве Лехи, а отец Беньямина Нетаньяху был секретарем Жаботинского.

Противоречия правых и левых сионистов сосредоточивали в себе не только конкретно политическую несовместимость, но и мировоззренческое несогласие, – и это были не только внутриеврейские споры, но и расколы цивилизационного характера.

Сионистский поворот в еврейском национальном движении был настолько радикален и даже революционен, что религиозные авторитеты в подавляющем большинстве выступали против возрождения еврейского государства в Эрец Исраэль. Даже раввины еврейских поселений Палестины были против сионизма. Первым религиозным деятелем, который отстаивал правомерность сионистского движения, был первый главный раввин ашкеназского общества Палестины периода британского мандата Авраам Ицхак Кук.

Невзирая на то что сама идея возвращения на историческую родину, отказ от ассимиляции в духовную Европу и возрождение собственной потерянной культуры являются идеей консервативной, сионизм с самого начала противостоял еврейскому религиозному традиционализму.

Однако в пламенной апологетике Кука крылись некоторые угрозы. Основная опасность сионистского движения с религиозно-традиционалистской точки зрения заключалась в том, что еврейское «нация-государство» означала светское понятие еврейства. Кук обходил эту трудность тем, что отождествлял светское и религиозное понятие еврейства, отстаивая мысль, что понятие «еврей» религиозно в своей основе.

Такое толкование откровенно связано с клерикальним взглядом на еврейское государство, которое должно было бы быть подчинено духовному руководству иудаизма. Это был бы радикально правый вариант, и было бы странно, если бы с ним согласилось израильское социалистическое руководство. И нужно сказать, что ответ на этот традиционалистский вызов недостаточно выразителен. Альтернативой религиозному понятию еврейства должно бы быть соответствующее светское, секулярное понятие. В Израиле проблема секулярного еврейства обсуждается постоянно и безрезультатно. В ходе обсуждения высказывались не только сомнения в возможности очертить понятие «светский еврей» («просто еврей»), но и понятия «иудаизм», – ведь в иудаизме, как и в исламе, нет «церкви» как институции, которая утверждает каноны религии, и направления в иудаизме достаточно отличаются одно от другого. Может показаться странной позиция Бердичевского: «Естественным… было бы признание того, что любая деятельность евреев, которые осознают себя таковыми, в какой бы сфере она не проходила, является проявлением настоящего еврейства».[791] Такая позиция напоминает шутливое, но полностью правильное «определение»: «физика – это то, что делают физики». Это совершенно верно, поскольку реальная физика находится не в учебниках и журналах, а в головах и действиях людей, которые читают и понимают книги и статьи по физике, читают лекции, спорят на семинарах, решают задачи и тому подобное. Реальная наука – это тексты и языковые акты, а не буквы на бумаге, мертвые без людей. Но при этом мы должны знать заранее, что такое те физики, которые «делают физику». Так же можно утверждать, что еврейскость – это то, что делают евреи: но сначала нужно определить, кто же эти евреи, которые «делают еврейскость».

Бердичевский считает, что евреи – это те, кто осознает себя евреями. Мнение его абсолютно неудовлетворительно, поскольку здесь же возникает вопрос, кто «настоящий еврей», а кто «ненастоящий» и только таким себя называет, кому об этом дано судить и на каких основаниях.

Аналогичные проблемы возникают и для любой другой нации. Но если нация государственная, она может обойтись без ответов. Если она борется за государственность или только что создала ее, она опирается на традиционные представления, не очень задумываясь. А если уже существует «нация-государство», оно может опираться на понятие политической нации, не очень беспокоясь о последствиях.

В случае еврейского «нации-государства» ситуация намного более остра. Объявить, не спрашивая, арабов-палестинцев – граждан Израиля «политическими евреями» было бы бессмысленно. Исходить из понятия «секулярного еврея» невозможно, но нельзя исходить и из понятия «религиозного еврея». В Израиль приехали много евреев-атеистов, вместе с евреями часто приезжают члены их семей – не-евреи. Ситуация продолжает оставаться нерешенной и двойственной.

Однако это не мешает постоянному возникновению противоречий между правыми и левыми – на другой, необычной основе. И здесь придется вспомнить опять Жаботинского.

Жаботинский был противником социалистического течения, которое преобладало в сионизме, поскольку последовательно отстаивал принцип национальной консолидации еврейства против принципов классовой консолидации, присущих социализму. Казалось бы, на этом можно поставить точку, – ведь практически все сионистские лидеры исходили из национального принципа, и никто больше не говорил об избранности еврейского народа, чем ожесточенный враг Жаботинского социалист Бен-Гурион. Исходя из того, что на практике социалисты ничем не отличались в национальных ориентациях своей политики, автор прекрасной книги о Жаботинском и его пылкий сторонник Израиль Клейнер видит в антагонизмах вокруг его наследства и личности преимущественно субъективные мотивы и явную несправедливость.[792]

Это было бы так, если бы предложенное социалистами решение касалось только конкретных ситуаций Израиля (да и здесь «правые» выборы и решения достаточно выразительно противостоят «левым» в конкретной политике). Но речь идет о принципиальном выборе, который определил судьбы государства Израиль. Еврейские социалистические идеологи от Мозеса Гесса до Сыркина, Борохова и Бен-Гуриона настаивали на том, что еврейское общество в Израиле не может быть копией традиционного еврейского общества, сформированного в условиях голута – изгнания. Реально это значило, что в Эрец Исраэль должны быть свои рабочие и свои крестьяне, а не только те профессии и социальные слои, которые сложились в городском и местечковом еврейском обществе Европы.