Неделя в Патриархии - Елевферий Богоявленский

придется, пока существует эта власть, быть в гонении, всегда подозреваемой властью в противодействии себе, если бы даже она активно и не выступала против нее. Им трудно изменить свои привычные воззрения. Не живя никогда в мирное время серьезно церковной жизнью, будучи связаны с ней только традициями, всецело отдаваясь мирской жизни, люди такого порядка в тяжелое безгодье русского народа только и могут отдыхать душой в прошлом, не имея духовной силы подняться к вечности. Отсюда им почти не по силам понять Церковь, как надмирное бытие, хотя и пребывающее в мире, распростертое в постепенно осуществляющейся идее над всеми народами с их разнообразными формами правления, независимо от них ни в цели, ни в средствах сущностного своего бытия, хотя в известном смысле и подчиняющееся последним. Им трудно оставить свой внутренний мирок. Изменить их взгляд на отношение Церкви к государству может только время и реальная жизнь благодатной Церкви.

«Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно и в словах, и в делах и навлекшее подозрение Советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским правительством, – говорит заместитель. – Недаром ведь апостол внушает нам, что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы; можем лишь повинуясь законной власти (1 Тим. 2, 2) или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всей ее организацией, может существовать в государстве, закрывшись от власти. Теперь, когда наша Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, решительно и бесповоротно становится на путь лояльности, людям указанного настроения придется или переломить себя и, оставив свои политические симпатии дома, приносить в Церковь только веру и работать с нами только во имя веры или, если переломить себя они сразу не смогут по крайней мере, не мешать нам, устранившись временно от дела. Мы уверены, что они опять и очень скоро возвратятся работать с нами, убедившись, что изменилось лишь отношение к власти, а вера и православно-христианская жизнь остаются незыблемыми».

Выступление Церкви в новом положении среди почти жизненного хаоса, при враждебном настроении к себе недругов с одной стороны, и излишней подозрительности, хотя некоторой части, своих с другой, – должно было в своем организационном деле встретить трудности и трения. И это почти неизбежно там, где в жизнь полагается начало свободного творчества. Церковь входила в жизнь почти новой закваской, которой надлежало постепенно заквасить свободное тесто. Обычному человеку легче идти по пути мало замеченной им неправды. А восприятие Истины, особорование в ней, объединение ею, – подвиг. Царство Божие, устрояемое на Истине, берется подвигом, и только употребляющие усилие достигают Его. В Истине – свобода и сила, но при свободе людской для одних она – «на восстание», для других – «на падение», преткновение о нее. Активное свойство Истины – производить здоровое брожение в среде, где она действует. Только в таком брожении и возможно свободное осознание ее и вхождение в нее, или восприятие ее в себя. Посему нет ничего удивительного в том, если выступление Церкви в легальном ее положении возбудило в верующей среде особое оживление, свободное брожение, даже недоверчивое отношение к Высшим руководителям ее.

Брожение, даже всякая добросовестная подозрительность, которую можно назвать крайней осторожностью, не опасны для Истины. Для нее опасно только преднамеренное упорство. А оно чаще всего поддерживается ложью и даже клеветой на Истину, богато сочиняющимися врагами ее. Если бы не было мощной церковной закваски, в существовании которой нельзя сомневаться, ибо она была опознана и ощущена еще Патриархом Тихоном, то, разумеется, митрополит Сергий едва ли бы счел своевременным выступать со строго обдуманным им делом. Ее составляли подавляющее число епископата, клира и мирян, особенно в центрах. Но это не исключало и оппозиции, которая, однако, не должна была задерживать выступление Церкви в жизнь с ее Истиной.

«Церковная разруха все же велика и нужны, может быть, несколько лет совокупных усилий всех нас: и Синода, и Архипастырей, и клира, и мирян, чтобы разрушенное восстановить, собрать рассеянное, обманутых убедить, заблудших вразумить и все это, если Господь примет наши покаянные молитвы и увенчает наши старания успехом, – писал он во втором послании от 18–31 декабря 1927 г. – К таким молитвам, к такой совместной и единодушной деятельности мы призывали Вас, возлюбленные отцы, братие и сестры, нашим первым посланием, призываем и теперь. Но чтобы наша совместная деятельность имела успех, необходимо между нами взаимное доверие, а его то именно и стараются всячески подорвать некоторые, кто злонамеренно, кто по недомыслию, не желая понять, что они работают на разрушение Церкви. И вот нам, временным управителям церковного корабля, хочется сказать вам: «Да не смущается сердце ваше». Будьте уверены, что мы действуем в ясном сознании всей ответственности нашей пред Богом и Церковью. Мы не забываем, что при всем нашем недостоинстве мы служим тем канонически бесспорным звеном (подчерк. наше), которым наша Русская Православная иерархия в данный момент соединяется со Вселенской, чрез нее – с апостолами, а чрез них – с Самим Основоположителем Церкви Господом нашим Иисусом Христом».

От домостроителей же (строителей Церкви) требуется, чтобы каждый оказался верным (1 Кор. 4, 1–2), говорит ап. Павел. От устроителей Русской Церкви нужно твердое, неподступное для заблуждения, стояние в Истине, быть чуждыми всяких компромиссов, как бы они ни казались заманчивыми, обещающими какие-либо выгоды. Истина, стоя на своем высоком пьедестале, может склоняться до земли, чтобы приподнять к себе заблудшего, но никогда не должна сходить со своей высоты, примешиваясь к какой-либо неправде. От церковных руководителей в наше, полное духовных опасностей время, требуется всегдашняя бодрость, осторожность и подсказываемая Истиною прямота в слове и деле.

Посему, митрополит Сергий со священным Синодом со всей определенностью и твердостью заявляет всей Церкви: «Мы более, чем кто-либо другой, должны быть стражами и блюстителями чистоты нашей Святой веры, правил и преданий церковных; уже в первом своем послании мы ясно и определенно выразили нашу волю «быть православными» и от этого своего решения мы ни на йоту не отступили и, Богу содействующу, не отступим и впредь. Всякие толки о нашем якобы сочувствии или даже сближении с каким-нибудь из раздорнических церковных движений, вроде обновленчества, григорьевщины или (на Украине) самосвятства, лубенцев и тому под., всякие такие толки суть или злостный вымысел с целью уловления неопытных или плод напуганного воображения. Мы уверены, что все это со временем будет ясно и всем вам, смущающий же вас понесет грех, кто бы он ни был (Гал. 5, 10)… Забота о спасении души естественно порождает во всех