Заклятый друг (СИ) - Джойс Нэн

— Вас все ждут, — Полина показывается в дверях, и вслед за ней в помещение пробирается музыка.

Даша подходит ко мне.

— Я не хочу с тобой танцевать, Макс. Придумай что-нибудь, пожалуйста.

38. Макс

Когда мы выходим в зал, на нас будто падает луч прожектора.

Все смотрят на меня и на Дашу, ожидая, что я приобниму её, и мы закружимся по блестящему паркету, улыбаясь друг другу.

Дашин друг стоит в паре метров от меня, удерживая в смуглых пальцах бокал с Пинья колада, или ещё каким-то девчачьим напитком.

Он даже не разговаривает ни с кем. Зачем она его притащила?

Юркий официант с подносом, полным рыбных закусок, двигается в мою сторону.

Может, она притащила его для этого?

Я выхватываю ветку петрушки с подноса. Подхожу к журналисту.

Хлестанул веткой ему по лицу один раз.

Он зажмурился и наморщился.

Второй раз.

Он от возмущения открыл рот.

Третий раз…

Пинья колада летит в сторону.

Первый удар смуглым кулаком уходит в воздух. Я увернулся по привычке.

Чтобы пропустить второй удар, приходится подыграть.

Давно забытое ощущение боли в челюсти скорее бодрит, чем злит.

Айлалэ получает от меня в грудину.

Он делает несколько неуклюжих шагов назад. Прямо под музыку получилось!

Всё же удержал равновесие.

Рванул ко мне.

Я позволяю ему сравнять счёт. Складываюсь от удара под ребро.

Ну а дальше несколько парней хватают и оттаскивают моего соперника подальше от меня. В ту же секунду, когда и я ощущаю на себе три пары крепких рук.

Меня выводят на улицу. Рядом Полина и Катя, первая ругается, вторая причитает и просит найти врача.

А Соболева осталась с журналистом?

То, что я уже второй раз кинулся на её друга, она мне точно не простит.

Но ведь сейчас он не проиграл.

И Даше не пришлось со мной танцевать.

Я сажусь на газон, вытираю пот со лба.

— Ты представляешь, что о вас напишут?! — Полина нависает где-то над моим затылком. — Что за хрень тебя укусила?

— Генеральный директор «Докбит» на юбилее своей фирмы подрался с любовником своей жены. Что-то в этом роде.

— Ты ненормальный, Арский! Свадебный танец — я говорила. Танец! А не драка на свадьбе.

— Где болит, Макс? — Катя на корточках напротив меня. Её тревожный взгляд сменяется злобным прищуром: — Да где же врач?!

Через несколько минут я вижу, что Дашин друг выходит из здания в сопровождении охранника, и тот его одного провожает к воротам.

Только после того, как фигура в чёрном костюме пересекает вход на территорию, обступавшие меня люди начинают рассасываться.

Мне приходится приложить все усилия, чтобы вежливо отшить медсестру отеля, которая на пару с Катей уговаривает меня пройти в медицинский кабинет.

— Тебе очень повезло, — Полина встала передо мной уперев руки в бока. — Как раз приехала певичка, а ещё подали второе. Потребности гостей в хлебе и зрелищах удовлетворены, и про тебя с петрушкой ненадолго забыли.

— Даша в зале?

— Я её не видела.

— А она…

— Она его не жалела, — Коля глубоко затягивается. — Ты об этом хотел узнать?

Он наклоняется к моему уху, и становится понятно, что он уже в той степени опьянения, когда от Соболевой его нужно держать максимально далеко.

В голосе моего друга злорадство:

— Твоя жена вышла из зала сразу, как вы начали мутузить друг друга. Ей на вас обоих наплевать.

Поднимаюсь на ноги.

— Идём в зал, Макс, — Полина кивает в сторону отеля.

— Я должен найти Дашу.

— Ты можешь хоть ненадолго забыть о ней и подумать о себе, — Катя подошла ко мне вплотную. — А если бы она Серёжу привела? Ты бы и это стерпел? Пойдём к гостям.

Я беру направление в противоположную сторону.

Паранойя гонит меня к парковке. Убедиться, что Даша уже там, и уезжает со своим журналистом.

В полупустом ряду разноцветных машин я ещё надеюсь увидеть ту, что однажды привезла Соболеву с Ванечкой к нашему дому.

Он пил алкогольный коктейль? Приехал сам? Или на такси? Или Даша попросила Виталика привезти их?

— Драчун уже уехал на такси, — охранник довольно хмыкает.

Уж не с моей ли женой? А вслух:

— Один?

39. Макс

Кивает.

— Ок, — я разворачиваюсь на месте, и иду к отелю, но у развилки беру в диагональ.

И прямо по салатовой щетине газона в тьму елей, а потом мимо изогнутых деревьев с алыми листьями, за солнцем, которое уже заходит.

От холода идёт пар изо рта. И воздух ощущается колючим на голых локтях.

Где-то там, в глубине лабиринта, сконструированного высокими кустами, звучит песня Энигмы.

Та самая.

Я невольно улыбаюсь воспоминанию.

Ускоряю шаг, чтобы назойливое пение, доносящееся из отеля, не перебивало.

Петляю, шуршу мелкой галькой, трогаю стылые слабые листья.

В самом центре лабиринта, на квадратной площадке, усеянной жёлтыми фонариками, одинокая скамейка на двоих. Над ней увитая листьями арка, и где-то в ней спрятана колонка.

— Такие смешные миски у них были на голове в клипе, помнишь? — Соболева отстёгивает ремешок, что держит туфельку на её голой ноге, золотистой из-за освещения.

Она наклонилась для этого, и волосы упали и закрыли её лицо. Они тоже переливаются золотом.

Даша ставит босую ногу на каменную площадку.

— Помню. И тебя с миской из-под оливье на голове помню, когда ты над Ильёй издевалась.

Мы видели клип на эту песню в кафешке на Байкале, в первый день нашей поездки. Там крутили всякое ретро на большом телике у горшка с толстым фикусом.

Даша сказала, что они поют «Я Татья… Я Татья… Я Татья…на-на-на».

И буквально через несколько секунд к нашему столику подошла женщина очень больших объемов, с агрессивнейшим макияжем, и весьма навеселе. Все даже замерли и замолкли, настолько решительным был у неё вид. Наш щупленький Илья на её фоне и вовсе превратился в кузнечика. Он был особенно напуган, потому что Дина уже десять минут подстёбывала его тем, что эта женщина строит ему глазки.

Мадам положила Илье руку на плечо, буквально вдавив парнишку в стул, и не с первой попытки, пару раз икнув, смогла представиться: «Я Татья… Я Татьяна».

Даша тогда чуть не умерла со смеху. Она честно пыталась сдержаться и поначалу только подрагивала, зажимая рот ладонью и прикрывшись меню. Когда Соболева начала похрюкивать, я нарочито громко стал вести диалог с Лёшей, пока бедный Илья пытался отказаться от приглашения на белый танец. Но когда женщина настояла, что «Мы с тобой сможем не хуже этих, у тебя вон и волосики рыжие» и тыкнула пальцем в экран, где пара из клипа каталась на коньках, Дашино лицо уже превратилось в красный помидор. Я схватил её за руку со словами «Дашка, я совсем забыл!» и потащил вон из кафе. На улице она расхохоталась от души, до хрипотцы, сквозь слёзы. Чуточка упала в сугроб, её пряничные волосы разметались по снегу, и чёлка открыла родимое пятно. Она хохотала и хохотала, минут пять, наверное.

А вечером в нашей гостиной врубила эту песню и вышла с миской на голове, распевая «Я Татья! Я Татья!», и приглашала Илью на танец. Я прислонил к голове тарелку и стал ходить как робот, при этом жестами намекая Илье согласиться на танец. В итоге Дина спасла Илью и стала с ним танцевать, а с Дашей танцевал я. Мы смеялись. А потом она прижалась своей головой в постоянно соскальзывающей миске к моей груди. Смех стих. И на несколько секунд нам просто было приятно молча и медленно двигаться под оканчивающуюся мелодию.

Поскольку Татьяна всё же заполучила Илью, и не только на танец, но и затащила его в свой номер, эта песня стала у нас синонимом достижения цели.

— Было весело тогда, — Даша выпрямляется, шевелит босыми ногами. — Я Татья, я Татья…

— Ты простудишься.

— Всё равно.

— Хотя бы подними ноги на лавочку.

— Нет.

— Я отвернусь.

— Нет.

— Можно смотреть?

— Иди ты!

— Только после тебя.

— Чего?!

— Я имею в виду, после того, как ты обуешься и пойдёшь в отель.