Заклятый друг (СИ) - Джойс Нэн

— Тоже занимался, видимо.

— Ловкий, я от него удар пропустил. Он всего лишь разбил мне губу, Полин.

Судя по всему, я слишком тяжело посмотрел ей в глаза, потому что она взяла, наконец, стакан, и сделала несколько глотков.

— И мой отец так взъелся за это. Он был в ярости, что кто-то посмел вообще лезть со мной в драку. Там же все знали, что я Арский, чей я сын. Как будто моя фамилия делала меня неприкосновенным.

— А оказалось, что нет, раз Андрей тебе вмазал, — Полина громко ставит осушенный до дна стакан. — Так что случилось с этим парнем, Андреем?

— Он вообще был не из нашего населённого пункта. Он приезжал и помогал ребятам с машинами возиться, отлично в тюнинге шарил. То есть нормальный парень был, с талантами, понимаешь? Зачем он в это полез?

— Видимо, деньги были нужны. Для своей машинки что-то прикупить, а может для девушки, если она у него была, конечно. Простые ребята — не как мы, Макс. Им чтобы свою возлюбленную в кафешку сводить примитивнейшую, надо заработать. У их родителей нет сейфа с миллионами, откуда папа на карманные расходы в любую минуту отстегнёт сколько надо.

— Ты мне так рассказываешь, как будто я не знаю, как живут дети без богатых родителей. В моей команде были ребята из разных социальных слоёв, когда мы начинали «Докбит». Это сейчас у всех спорткары и квартиры с панорамным видом.

— Извини, я не к тому. Что, в итоге, произошло? Твой отец с ним разобрался?

— Он его в тюрьму посадил.

— За что? За разбитую губу?

— Получается так. Но по факту нет, естественно, за такое не сажают. К тому же я категорически отказался подавать какое-то заявление, опознавать и т. д. Отец, конечно, давил: а что, если они отомстить захотят? Теперь ходить и оглядываться, что ли? Надо им по полной устроить, особенно тому, которому всё же удалось меня ударить. Я сказал, что ещё раз полезут куда не надо, я их снова положу на лопатки. Но навешивать судимости на людей из-за того, что я получил по морде — не собираюсь. Если Катя захочет на них в суд подавать, тогда да, я её поддержу, расскажу, как всё было. Но у меня лично никаких претензий не было. Вот и всё. Но отец не мог успокоиться. На тех двух забил, а Андрею досталось по полной. Благодаря Кате его посадили по Статье 131.

— Вот как? Очень интересно, это твой отец её надоумил?

— Конечно, кто же ещё? Выяснил, что Катя всё подстроила, угрожал, что мне расскажет. Ну она и согласилась.

— И ты ничего не знал?

— А откуда? Я вообще забыл об этой истории. Только Катя иногда напоминала, что я герой и спас её. А сама в суде врала, что этот Андрей её изнасиловал.

— И что же с ним случилось в тюрьме?

— Я даже думать не хочу, что там с ним делали, — наливаю себе и Полине.

— Так его убили?

— Сам.

Мы молча выпиваем.

«Пытки. Особенно много было из тюрьмы. Я даже не знаю, может это реальные съёмки были».

— Ты весь позеленел, — Полина встаёт. — Пойдём, подышим воздухом.

— Нет, нормально. Думаю, мне надо в Москву ехать.

— Зачем? Сегодня ваше с сыном время.

— Сейчас толку от меня ноль, — стучу по пустому стакану. — И я с Дашей хочу увидеться.

— Она не будет ругаться, что ты пьяный к ней завалился?

— Не знаю. Но мне очень надо её увидеть.

— Завидую. Мне кажется, мой муж так по мне не скучает.

Она как будто ждёт, что я стану отрицать. Или то, что муж по ней не скучает. Или то, что я скучаю по своей жене.

— Это ты так думаешь. Дашка наверняка тоже не догадывается, что я тоскую по ней. Потому что обычно я ей об этом не говорю.

— Да. Почему-то ты говоришь это мне. Нужно поспрашивать у коллег моего супруга. Может это он дома такой сухарь, а там всем рассказывает как любит меня и мучительно переживает разлуку на каждый рабочий день. Ой, а кто это к нам пришёл? — Полина вся меняется в лице, когда видит Ванечку.

Мила вынесла его в гостиную. Он бодрый, будто и не спал крепким сном всего пару минут назад. Глаза распахнутые, ручка крепко вплелась пальцами в рыжую прядь нянькиных волос.

— Была бы тётя трезвая, подержала бы тебя. Ну дай хоть поглажу. Можно, Макс? — Полина смотрит на меня.

— Да, конечно.

Она гладит его пяточку. Сюсюкается.

Достаёт телефон.

— Ты не против?

— У него уже больше сторис, чем у нас всех вместе взятых за всю жизнь. Не против.

Снимает видео:

— Вот я и познакомилась лично с Иваном Максимилиановичем Арским. Растите таким же успешным и всевластным как папа, и как Ваш дедушка, сударь!

Когда Полина возвращается ко мне, я вижу, что глаза её раскраснелись от слёз.

Мне как будто не верится, что она умеет плакать. Подхожу к ней совсем близко:

— Ты чего?

— А у меня никогда не будет детей.

43. Даша

Моё платье цвета холодного кофе уже подмело нижней тюлевой юбкой половину лужайки. Но фотограф требует продолжения.

— Ещё вон там, у стены с виноградной лозой, и закончим.

Слежу взглядом, куда он указал кивком головы. Лоза действительно очень красивая. Осенью она превосходит приглушенные и ограниченные цвета клёна.

Но на фоне этих резных алых и чёрно-зелёных листьев потеряются украшения, которые я рекламирую.

— Мне лучше знать, — фотограф надменно поднимает бровь, но затем расплывается в улыбке. — Ну Дашенька, буквально пять-шесть фото.

Мы идём к каменной стене, увитой виноградом. Я тянусь рукой к пыльно-синей кисти.

— Чуть изогни предплечье. Да, так. Чтобы браслет как бы повис на руке, образовал между собой и твоим запястьем пространство. Ещё чуть выше. Да! Отлично!

Браслет с коралловыми ягодками почти слился с листвой.

Мы ищем кусочек, где есть и виноградная кисть, и фон с жёлтыми листьями.

Конечно, фотографий сделали полсотни, а не пять-шесть. Эти фотографы как врачи. Обещают, что будет не больно, и всегда обманывают. А эти вечно преуменьшают количество фотографий, которые придётся сделать.

Мы, наконец, закончили. Я залезаю в фургон и переодеваюсь из пышного платья с корсетом без бретелек в фисташковое платье-рубашку.

На мне нет бюстгальтера, и я разглядываю торчащие из-под неплотной ткани соски.

Сейчас всё выглядит очень аппетитно. Но что станет с моей грудью, когда я закончу кормить Ваню? Понятно, что она уменьшится. Неужели в свои двадцать один я стану обладательницей обвисшей груди?

А мне ведь надо как-то устраивать личную жизнь после развода. Кто на меня посмотрит?

Ладно, не об этом сейчас надо думать. Нужно запостить неотфотошопленную фотку и пообещать подписчикам выложить готовую подборку уже очень скоро. И соврать в комментарии, что сама жду фоток с нетерпением.

И ещё раз набрать Айдару. Который с завидным упорством игнорирует и мои звонки, и мои сообщения.

Сначала работа.

В ленте мне попадается сторис Полины.

И я не верю своим глазам, что в нём мой сын.

Пересматриваю снова.

Серьёзно?

Пока я тут работаю, Макс притащил в гости свою заместительницу?

Я готова поспорить, что они трахаются.

Её вчерашнее поведение, когда мы вернулись вместе из лабиринта, следствие ревности, никак иначе.

Звоню Миле.

И пока слушаю её рассказ о Ванином досуге, на заднем фоне отчётливый хохот этой широкозубой блондинки. Они даже не стесняются, блин!

Виталик уже ждёт на парковке. Открывает мне дверь:

— В лофт?

— Нет. Едем домой, в Красногорск.

По пути я пишу пост об украшениях бренда, которому была посвящена сегодняшняя фотосессия.

Благодарю фотографа за отличную съёмку.

И после очередного звонка без ответа Айдару пишу ему новое сообщение.

Наверное, всё закончится тем, что он поставит меня в чёрный список, подаст на Арского в суд, и напишет разгромную для нашего брака статью.

Я бы очень хотела увидеть Айдара и в лицо задать ему вопрос: зачем он всё это делал?

Как можно было не сказать мне, что Серёжа жив? Он же видел, что я мучилась из-за этого.

Когда мы подъезжаем к дому, прошу Виталика: