Заклятый друг (СИ) - Джойс Нэн

— Давай попробуем оттолкнуться от того, кто мог достать видео.

— Непосредственно физически — Коля мог. У него были ключи от Марининой квартиры, помнишь? Но я уверена, что Коля не стал бы…меня под тебя подкладывать.

— Ему нужны были деньги.

— Я начала перечислять деньги шантажисту ещё в конце прошлой осени. Коля только сейчас взял новую машину. Он бы не смог не транжирить столько времени. Маша уже много месяцев содержит его.

— Записей с камеры подъезда у Марининого дома уже не сохранилось. Мы не знаем, кто приходил туда в том сентябре. Удалось проверить родственников Марины. Её сводная сестра ни при чём. Нашли даже отца Марины, который бросил семью ещё до её рождения. Никаких зацепок. Но мы будем продолжать искать.

— Скажи мне, а зачем выяснять, кто это? Вот мы узнаем — и что? Отправимся в полицию? Всё расскажем? Вытащим наше грязное бельё на всеобщее обозрение? Или ты деньги хочешь вернуть?

— Соболева, ты серьёзно? Какие деньги? Ты понимаешь, что ты в опасности? Человек, который это делает, не просто пользуется возможностью заработать. У него какие-то личные обиды. Иначе бы он не стал так изощрённо мучить тебя.

«За что ты так ненавидишь меня?»

«Почему ты решила, что ятебяненавижу?»

Макс продолжает:

— Видео могли забрать удалённо. Очевидно, что человек, который это делает, разбирается и в способах скрывать следы в сети, и в программировании, и в видеонаблюдении.

— Катя, например?

— Она — наоборот — хотела, чтобы ты осталась с Серёжей. Это она тогда перечислила деньги на вашу поездку в Перу. Тот анонимный инвестор недостающей суммы на ваш проект — Катя.

— Что? Серьёзно? — я снова пытаюсь отстраниться. — Как ловко она придумала. Отправить меня подальше, чтобы утешить тебя. А ведь…а ведь если бы мне тогда не пришлось так срочно уехать, — я пытаюсь высвободиться из его объятий. Мне приходится сказать: «Отпусти». Макс неохотно убирает руки. — Если бы мне не пришлось приезжать к Марине в квартиру, чтобы попрощаться с тобой. Если бы мне не пришлосьтактебя бросать, может ты и не…

— Ну перестань. Не надо перекладывать мою вину на кого-то другого, в том числе на эту несчастную Катю. К тому же у неё нет мотива.

— Нет мотива навсегда перечеркнуть наши с тобой отношения?! Это только на первый взгляд может показаться, что вся эта история подталкивает нас с тобой друг к другу. Заставляет быть вместе. Но ведь на самом деле…что ты должен был подумать обо мне после того, как я пришла и потребовала у тебя денег, шантажируя видео, на котором ты… Я прекрасно помню с каким отвращением ты на меня посмотрел! Это же был контрольный выстрел!

— Я уверен, что это не Катя?

— Ты хорошо платишь тем, кто нарыл для тебя всю эту информацию? Это они тебя убедили, что Катя ни при чём? А может она им ещё больше заплатила?

Понимаю, почему я так взъелась на неё, но не могу остановиться. Я пытаюсь постоянно найти объяснения тому, что сделал Макс, как будто оправдать его хочу. Я себя больше виню, чем его. А тут такая лазейка — его подставила безответно влюблённая девушка, которая всей душой меня ненавидит. Устроила мой срочный отъезд, и из-за неё я оказалась один на один с Максом, когда жизнь его была разломана. Мои слова о том, что я уезжаю с Серёжей, стали последней каплей.

— Я уверен, что это не Катя, потому что…

В дверь стучат.

И на меня опять нападает это чувство дежа вю.

Снова гроза, снова Арский, снова стучат в дверь. Как в тот вечер перед его свадьбой, когда ко мне пришёл Лёша и рассказал, что отец Макса вёз Марину из аэропорта, и они оба разбились насмерть.

Я остаюсь стоять на месте. Открывает Макс.

На пороге Катя.

Она окидывает его тело жадным взглядом, но быстро в смущении опускает голову и отворачивается.

Как же он нравится ей.

Говорит ему тихо:

— Оденься, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.

42. Макс

Бессонная ночь дала о себе знать к полудню. Я уложил Ваньку спать и сам не заметил, как задремал сидя у его кроватки на полу.

Разбудил меня вибрирующий телефон. Это была Полина.

— Привет! Ты как?

— Я? Отлично. Погоди немного, — хрущу шеей, поднимаюсь с пола. Выхожу из Ванькиной комнаты. Не разбудить бы его раньше времени.

— Что у вас там ночью произошло с Катей?

— Мы разговаривали. Она тебе звонила?

— Да. Со словами, что какую-то правду тебе рассказала, и новостью о своём отъезде.

— Она уже долетела?

— Да, звонила из Японии. Говорит, неизвестно, насколько останется там на этот раз, может быть, навсегда. Так что случилось?

Мне очень хочется с кем-то поделиться полученной информацией и причиной моих ночных бдений, но я не уверен, что это уместно. Особенно по телефону.

— Даша сегодня как обычно, в городе?

— Как обычно, да, — наливаю себе немного скотча. Отличный субботний завтрак в обед.

— Я тут недалеко от твоего дома. Давай заеду?

— Да? А что ты делаешь в наших краях?

— Вот приеду и расскажу. Может быть.

— Ну хорошо, давай, жду, — опрокидываю в себя терпкий алкоголь одним глотком.

Уже через двадцать минут Полина сидит в моей гостиной, и не отказалась составить мне компанию не только в качестве собеседника, но и в качестве собутыльника.

— Так что ты тут забыла, да ещё на такси?

— А ты думаешь, я только с тобой могу выпить по субботам. К подруге заезжала.

— И вы решили начать субботу тем, чем её обычно заканчивают?

— Ну, она выяснила накануне, что ей муж изменяет. Так что повод был основательный.

— Сочувствую.

— Вряд ли ты, или я можем понять её. Нам ведь никогда не изменяли.

Я только хмыкаю, и выпиваю уже третью стопку за этот день.

— Так что же Катя? — Полина ставит стакан на журнальный столик, закидывает ногу на ногу. Её длинное бежевое платье выпускает из своего глубокого разреза красивое бедро. — Думаешь, она из-за вас с Дашей так поспешно уехала? Мне кажется, ей вчера невыносимо было видеть, что у вас всё хорошо.

А у нас всё хорошо?

— Может. Но почему она вдруг решила очистить совесть именно в эту ночь — я не понял.

— Так-так, о каком таком грешке моей подруги я не знаю?

— Хочешь посплетничать? — я заполняю свой стакан новой порцией скотча, а Полинин обновляю, протягиваю ей. Она забирает его из моих рук, едва касаясь меня пальцами.

Вчерашние объятия с Дашей, её распалённая щека на моей голой грудной клетке. Это обрело форму подавленного желания. Его отодвинули разговор с Катей и новый груз чувства вины, который с её подачи мне теперь обеспечен.

А сейчас желание разбухает с новой силой, особенно в присутствии такой красивой блондинки как Полина.

— Вчера я узнал, что из-за меня погиб человек.

Полина недоверчиво морщит лоб:

— Это тебе Катя сказала? — опять ставит нетронутый стакан с алкоголем на столик. Когда она наклоняется, аккуратная грудь с родинкой-звёздочкой выглядывает из-за бежевой ткани. Манящая, как мартовский цветок в кружеве талого снега.

— Она не соврала.

— Вот как?

— Помнишь, она же говорила тебе, как мы познакомились?

— Ну. Трое ребят, пристали к ней, когда она поздно вечером гуляла по вашему коттеджному посёлку. И ты за неё заступился.

— Это было представление.

— Что?

— Катя их попросила разыграть эту сцену. Она сама мне рассказала вчера.

— Чтобы познакомиться с тобой?

— В точку. Она дала им денег. Знала в какое время я возвращаюсь с пробежки — я тогда бегал вечером до нашего водохранилища, через мост, вокруг, и обратно, отличный был маршрут, тихий и живописный. Они меня подкараулили, — я смеюсь. — Даже звучит как-то… Это ведь хуже, чем симуляция оргазма. Так меня одурачить. Чтобы я себя героем чувствовал, а она — спасённая мною принцесса.

— Ну, стоит отдать должное Кате, она уже в семнадцать лет была крайне изобретательна… Но ты сказал, всё закончилось чьей-то гибелью. Ты кого-то из них слишком сильно ударил?

— Да нет, конечно. Я с детства занимался дзюдо, и прекрасно рассчитывал силу. Но…один из парней, Андрей звали, хорошо дрался.