Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов

Только я… с обременением. Обернулась — за что я такое заслужила?! Уличный фонарь освещал моего незваного пассажира. Он свернулся на заднем сиденье, посапывал. Гостиница рядом, можно его оставить в фойе и сбежать. Но утром весь город будет в курсе и дойдет до руководства. А к вечеру — до краевого. Пока о его подвигах известно немногим. Фамилию дебошира не спрашивали, и имелся шанс все замять. Я завела машину, вывела ее из освещенной зоны и покатила домой…

Двор был пуст. К ночи похолодало, ветер обрабатывал содержимое мусорных баков. Я поставила машину у подъезда, чтобы не тратить лишнюю энергию, перетаскивая Туманова к дому. Это были непростые двадцать минут. Я проклинала свою мягкотелость, доброту, пагубную привычку помогать близким и дальним! Туманов не желал выходить из машины. Он был — ну просто никакой! Сначала я извлекла ноги, потом самого, подняла, придерживая за пояс. Качнулась земля. Я умоляла его хоть на минутку прийти в себя, сделать самостоятельно несколько шагов. Не понимаю, как добрались до лифта. Последний работал — слава труженикам коммунальных служб! На выходе он начал падать, но стена оказалась рядом. Пока я искала ключи, он несколько раз пытался упасть. Открыла, втолкнула в квартиру. Какое счастье, что никто из соседей этого не видел! Я облегченно перевела дыхание, включила свет. Что дальше? Туманов в расстегнутой куртке распростерся на пуфе, откинул голову на вешалку. Спал как ни в чем не бывало! Тесная прихожая наполнялась алкогольными парами. Возникло сильное желание треснуть его по затылку.

Но тут в глубине квартиры что-то скрипнуло.

Я прижалась к стене, в горле онемело. Вытянула шею и обнаружила тусклый свет, поступающий из спальни. Почему я с улицы его не заметила? Да потому что окна спальни выходили на другую сторону дома! Страх усилился. Кто-то приближался, я слышала крадущиеся шаги, глухо поскрипывали половицы. Я чуть от страха из квартиры не вынеслась. Туманов спал и в ус не дул — какая от него помощь? Я нашла решение, метнулась к нему, сунула руку за пазуху — и отшатнулась к входной двери, — но уже с пистолетом! Перевела предохранитель, передернула затвор.

В прихожую, мягко ступая, вошел Малеев. Увидел ствол, направленный в голову, позеленел. Какого дьявола он был в трико?!

— Эй, мать, не стреляй, свои… — потрясенно вымолвил Малеев. И тут взорвался дремлющий во мне «тротиловый эквивалент». Ну, не рассчитана моя нервная система на такие потрясения! Я орала, как припадочная, потрясала пистолетом у него под носом. Никакая я ему не мать, никакая не своя, мы совершенно чужие люди, и он не имеет права появляться в этой квартире, тем более ночью и тайком!

— Ритуля, ты что, с шабаша вернулась? — только и промямлил мой законный бывший.

Что и вызвало новую волну гнева. Какая ему разница, с шабаша я вернулась или с работы! Это не его дом, и в следующий раз я точно спущу курок! В разгар полемики очнулся Туманов, обвел пространство мутным взором и пробормотал:

— Слушайте, давайте тише… — он уронил голову и вновь отключился.

Я с изумлением на него уставилась. Какова наглость!

— Жалко мне тебя, Ритуля, — вздохнул Малеев. — Не выживешь ты одна. Посмотри — уже пьяных мужиков в дом тащишь. Совсем с дуба рухнула?

— Так, — сказала я. — Ну все, мой бывший милый. Довольно, натерпелись. Елкина уже не греет? Это твои проблемы, согласись. Откуда ключи? Ты же оставлял в прошлый раз.

— Так это… — Малеев смутился. — Запасные.

— И сколько их у тебя?

— Нет больше, — мой «милый» явно лукавил — с чего бы тогда беспрекословно вынул из кармана комплект ключей и отдал мне? — Слушай, Рита, а кто это? — Малеев кивнул на спящего следователя. В глазах определенно читалась ревность.

— Понятия не имею, — отрезала я. — В подъезде нашла. Завтра верну владельцам. Я не поняла, Малеев, ты ждешь прощения? Забудь. Между нами все кончено. На днях меняю замки. И не канючь, займись лучше чем-нибудь полезным. Обустрой, например, свою личную жизнь — желательно подальше от меня. Наивных дур в городе хватает. И больше ни звука, выметайся!

Я вновь рассвирепела и вскинула пистолет. Чем я рисковала? Напишет заявление в милицию, что бывшая жена угрожала огнестрельным оружием? Так это недоказуемо! Малеев сбежал, как кот от пылесоса. Я захлопнула дверь, в изнеможении опустилась на пол. Потом поднялась, стерла с пистолета свои отпечатки пальцев, сунула оружие на место. Туманов даже ухом не повел. Предстояла еще одна работенка: доставить тело до кровати…

Утром все тело болело. За окном моросил дождь, клубились тучи. На плите пыхтела сковородка — готовилась глазунья. Несколько минут назад я сходила к соседке — такой же разведенке, постояла под дверью, убедилась, что она уже встала, и только после этого позвонила. Попросила четыре яйца, пообещав на днях вернуть с процентами. «Ты же выгнала своего? — удивилась соседка. — Зачем тебе еда?» Логика была безупречной. «Надо», — сказала я. «Мужика завела, — догадалась соседка. — С чем и поздравляю тебя, Марго. Заранее прими сочувствия. Ладно, заходи, получишь свои яйца. Не забудь про проценты».

В спальне что-то заскрипело, донесся душераздирающий стон. Резко оборвался, настала тишина. Прошла минута, скрипнула половица. «Долгое включение», — догадалась я. Прошелестели шаги — товарищ посетил уборную, спустил воду. Набравшись смелости, вошел на кухню — мятый, всклокоченный. Обувь, куртку и пиджак я с него сняла — что потребовало дополнительных усилий. Он уставился на меня с каким-то щемящим изумлением, взор туманился. «Определенно, мы с вами где-то встречались», — подумала я. Он сделал еще два шага, споткнулся о табуретку, успел поймать ее в полете.

— Французская болезнь, — констатировала я. — Непошарам называется. Развивается у тех, кто с вечера не закусывал.

— Ты что здесь делаешь? — прохрипел Туманов. Вопрос поставил меня в тупик, я не придумала, что ответить. Он начал соображать, с ужасом смотрел по сторонам.

— Послушай, мы с тобой, что… спали?

Вопросы по утрам — это точно не его конек.

— Спали, — кивнула я, доставая из сушилки чашки. — Вернее, ты спал, а я не очень. Тебя рвало — я бегала с тазиками. Потом тебе приспичило уйти — причем босиком. Я отловила тебя в подъезде, вернула в кровать и какое-то время стояла на часах. Представь, какая выдалась ночка. А через полчаса на работу.

Он застонал, схватился за голову. Вдруг что-то вспомнил, покрылся «трупными» пятнами, куда-то побежал.

— Твой табельный на месте, — бросила я вдогонку. — Все в порядке, им вчера почти не пользовались.

Туманов вернулся, неуверенно взялся за косяк, переместился на табуретку. Но снова поднялся с обеспокоенным видом.

— Удостоверение тоже