Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

Кажется, что если планы Митридата на 71 г. до н. э. описаны Гуленковым верно, то гипотетические планы на 70 г. до н. э. обосновать будет сложнее. Действительно, Аппиан говорит о планах царя «отрезать Лукуллу подвоз съестных припасов, которые он мог получать из одной только Каппадокии». Историк считает план разумным (см. об этом ниже) и прямо говорит о том, что в результате римляне окажутся в такой же ловушке, в какой оказался сам Митридат под Кизиком (Арр. Mithr. 80–81). Однако планировал ли Митридат генеральное сражение на втором году войны? Если бы удалось отрезать подвоз продовольствия, Лукулл вряд ли продержался бы в Понте до 70 г. до н. э. Скорее план царя напоминает то, что обсуждали Архелай и Дорилай в 87–86 гг. до н. э. в Средней Греции: сковать римскую армию осадой городов (в Первую войну – осадой Афин и Пирея), а конницей перерезать коммуникации.

Как известно, кампания началась с осады Коттой Гераклеи, а Лукуллом – Амиса, Темискиры и Евпатории. Царские гарнизоны и горожане ожесточенно сопротивлялись, и римляне провели в безуспешной осаде весь год. Зиму 72/71 гг. Лукулл провел под Амисом. Митридат зимовал в Малой Армении (Арр. Mithr. 78). Именно здесь он собрал новое войско: 40 000 пеших и 4000 конницы[158]. Причем Плутарх подчеркивает, что именно на конницу царь возлагал особые надежды (Plut. Luc. 15).

Военные действия начались с весны 71 г. до н. э.: Лукулл поручил осаду Амиса Мурене[159], а сам двинулся на юг, перевалив через горы. Митридат ожидал его в Кабирах. В долине реки Лик произошло конное сражение. Понтийская конница победила, римляне бежали, бросив своего раненого командира (!) Помпония.

Дальше римские историки сообщают странную, на первый взгляд, информацию: «Лукулл боялся сойти на равнину, так как перевес в коннице был на стороне врагов» (Plut. Luc. 15; Арр. Mithr. 80). Он поднялся в горы над Кабирами и занял там позицию, опасаясь спуститься на равнину. Что же это за конница такая, что несколько римских легионов боятся встретиться в бою с несколькими тысячами всадников?[160] Римские историки об этом подробно не рассказывают, сообщая только имена понтийских командиров.

Однако затем римский легат Адриан каким-то образом разгромил «значительные пешие и конные силы под предводительством Менемаха и Мирона» (Plut. Luc. 17). После чего, по мнению Плутарха, Митридат, считая кампанию проигранной, начал стремительно снимать лагерь, что вызвало панику и общий разгром. «Сам Митридат, брошенный всеми своими прислужниками и конюхами, смешался с толпой и насилу выбрался из лагеря. Он даже не смог взять из царских конюшен коня, и лишь позднее евнух Птолемей, заметив его в потоке бегущих, спрыгнул со своей лошади и уступил ее царю. В это время римляне уже напирали сзади и гнались за царем с такой быстротой, что вполне могли бы его захватить. Но, когда они были совсем близко от цели, эта добыча, за которой так долго охотились, претерпевая тяжкие труды и великие опасности, из-за алчности и корыстолюбия солдат ускользнула от римлян, и Лукулл, уже победив, лишился победного венка! Дело было так. Погоня уже настигла было коня, уносившего Митридата, как вдруг между царем и преследователями оказался один из мулов, на которых везли золото: может быть, он попал туда случайно, а возможно, царь с умыслом подсунул его римлянам. Солдаты стали расхватывать поклажу мула, и, пока они подбирали золото и дрались между собою, время было упущено. То был не единственный плод их алчности, горечь которого довелось тогда вкусить Лукуллу. Когда был взят в плен Каллистрат, поверенный тайн царя, солдатам было приказано отвести его в лагерь живым, но по дороге они приметили у него в поясе пятьсот золотых и убили его. Несмотря на это, Лукулл отдал им неприятельский лагерь на разграбление» (Plut. Luc. 17). Какая поучительная история! С реальным смыслом ее мы попытаемся разобраться ниже. Странно только, что Плутарх так подробно ее описывает, но ничего не сообщает о том, как именно Адриан смог разгромить Менемаха и Мирона.

Сообщение же и Аппиана и Мемнона об этом сражении оставляют много вопросов. Как можно понять, царь решил устроить засаду для Адриана, который охранял колонну с продовольствием, которое доставляли из Каппадокии. Полководцы Митридата ждали римлян, когда те уже возвращались, ведь сказано, что «Адриан торжественно прошествовал мимо его лагеря в сопровождении множества повозок, груженных продовольствием и боевой добычей» (Арр. Mithr. 81). Это логично: обоз с продовольствием делает римлян менее подвижными, кроме того, в случае успеха продовольствие достанется понтийцам. Сражение, однако, произошло в ущелье, где конница была бесполезна. Причем римляне уже успели «из путевой колонны выстроиться в боевой порядок». А понтийская конница, выходит, ничего не заметила и все равно продолжала движение по узкому ущелью. Странно. Аппиан намекает, что понтийцы «не дождались», пока римляне выйдут на широкую равнину.

Если мы предположим, что все было наоборот и в засаде находились именно римляне, то все встанет на свои места. Тогда будет понятно, почему римляне были готовы к бою и выстроились в боевой порядок, а понтийцы не ждали нападения. Все это возможно, если римляне ждали понтийцев в том районе, где они не ожидали нападения. То есть если их кто-то провел и указал удобное для засады место. Примерно так же, как за месяц до этого грек Артемидор провел армию Лукулла горными тропами и помог расположиться в укрепленном месте над Кабирами (Plut. Luc. 15). Гипотеза о том, что понтийцы попали в засаду из-за предательства, объясняет и появление главных сил Лукулла вблизи лагеря Таксила.

Мемнон считает, что у понтийцев было 2000 всадников и 4000 пехотинцев и командовали ими не Менемах и Мирон, а Таксил и Диофант. По мнению Мемнона, в бою участвуют главные силы римлян: «Лукулл послал помощь своим, и бегство варваров стало открытым. Идя по стопам бегущих врагов, войско римлян вышло к лагерю Диофанта и Таксила. Там началось сильное сражение, понтийцы сопротивлялись недолго» (Memn. XLIII. 4–5). После этой неудачи царь решил, что сейчас он не готов к столкновению с римлянами (Plut. Luc. 17; Арр. Mithr. 81), а солдат царя внезапно охватила паника. Гуленков высказывает предположение, что все дело в плохой дисциплине понтийских солдат. Действительно, всегда трудно отличить «глупость от предательства». Однако все-таки трудно объяснить такую неопытность.

Далее Митридат отступил в Команы, откуда он с двумя тысячами всадников ушел в Армению (Арр. Mithr. 82). Здесь мы сталкиваемс с еще одним темным местом: было у Митридата 4000 всадников, осталось 2000. Этого оказалось достаточно, чтобы он принял решение о том, что соотношение сил качественно изменилось в пользу Лукулла и надо отступать[161]. Так или иначе, в реальном боевом контакте с римлянами участвовали 4000–6000 тысяч, остальные 34 000 (больше? меньше?) исчезли во время паники в лагере. Опять (как и при описании Херонеи и Орхомена) паника в лагере и исчезновение десятков тысяч солдат. Были ли они вообще? Кажется, что если мы будем руководствоваться тем же приемом определения численности армии Митридата, что и раньше, то есть все основания считать, что 4000 всадников и есть боеспособная часть армии Митридата, а все остальное – вспомогательные войска. Именно они разгромили римскую кавалерию и держали в страхе пехоту. Потеря половины конницы действительно означала принципиальное изменение сил. В этом случае понятно и то, что Митридат отступил с двухтысячным корпусом конницы: он вывел в Армению наиболее боеспособные силы.

В изложении Гуленкова неудача Митридата в 71 г. до н. э. – следствие случайной неудачи и недисциплинированности солдат. При этом он сам высказывает гипотезу о том, что Митридат столкнулся со стремлением части своего окружения к миру, но не доводит эту мысль до логического завершения. В самом деле, Аппиан сообщает об измене Диокла, которого Митридат отправил с золотом и дарами к скифам, но Диокл перебежал к Лукуллу. Далее Аппиан об измене царского родственника Феникса, который командовал сторожевыми отрядами в горах южнее Амиса. Эти отряды должны были «задерживать Лукулла и, тотчас же