Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

Концепция царя кажется понятной – после Первой войны он уже объективнее оценивал силы римлян и понимал, что реальным результатом войн может быть заключение стратегического компромисса. Для этого нужен римский политический лидер, который может быть партнером после победы в гражданских войнах, и решил помочь Серторию.

Условия этого соглашения в разных источниках звучат по-разному. Аппиан считает, что Серторий с «Митридатом договаривался о том, что даст ему Азию, Вифинию, Пафлагонию, Каппадокию и Галатию». Но Плутарх утверждал, что «не возражает против передачи Митридату Вифинии и Каппадокии, поскольку обитающие там племена привыкли к царской власти и никак не связаны с римлянами». Иными словами, отказывается признать власть царя на Азией. «Ведь Митридат, – продолжал он, – захватил и удерживал под своей властью также и провинцию, которая досталась римлянам наизаконнейшим путем, а потом, когда Фимбрия выгнал его оттуда, он сам, заключив договор с Суллой, отказался от нее. Я не могу смотреть равнодушно, как эта провинция вновь переходит под власть Митридата» (Plut. Sеrt. 23). Какое решение было принято в реальности, не ясно, может быть, Плутарх и прав[146]. Серторий получит от Митридата три тысячи талантов и сорок кораблей. Полководцем в Азию Серторий отправил Марка Мария, одного из укрывшихся у него сенаторов (Plut. Sеrt. 24).

Различия в сведениях Аппиана и Плутарха касаются и этой важной детали. Аппиан Марка Мария называет Марком Варием и, главное, называет еще два имени: Магий и Фанний Люции (Арр. Mithr. 68). Причем именно они стали инициаторами переговоров Митридата и Сертория («стали убеждать Митридата заключить союз с Серторием, внушая ему большие надежды»), в то время как у Плутарха говорится об анонимных «хвастливых льстецах… которые уподобляли Сертория Ганнибалу, а Митридата – Пирру». Кажется поэтому, что речь шла не столько о лести, сколько о планах ведения войны на два фронта и перенесения боевых действий в Италию: «Римляне не выдержат, вынужденные вести войну против двух столь одаренных людей и двух таких армий» (Plut. Sеrt. 24) – Серторий, как и Ганнибал, двинется на Италию из Испании, а Митридат, как и Пирр, – из Греции. Цицерон также считал, что план Митридата заключался в том, «чтобы война происходила в двух местах сильно отдаленных одно от другого и лежащих на двух противоположных концах вселенной». В другом месте он говорит о плане Митридата и Сертория «соединить Океан и Понт». Образно…

Кроме того, Аппиан утверждает, что Марк Варий стал главнокомандующим у Митридата, а Люции – советниками (Арр. Mithr. 68). Правда во время войны командование войсками царь поручил Таксилу и Гермократу (Арр. Mithr. 70). Римские советники помогли царю реорганизовать пехоту по римскому образцу: «Задумав начать войну во второй раз, он ограничил свои силы и их вооружение тем, что было действительно нужно для дела. Он отказался от пестрых полчищ, от устрашающих разноязыких варварских воплей, не приказывал больше готовить изукрашенного золотом и драгоценными камнями оружия, которое прибавляло не мощи своему обладателю, а только жадности врагу. Мечи он велел ковать по римскому образцу, приказал готовить длинные щиты» (Plut. Luc. 7). Речь идет о знаменитых мечах и щитах. Меч (gladius) был короткий и обоюдоострый, с тонким острием, так что им можно было и колоть и рубить. Щит (scutum) имел полуцилиндрическую форму и был в вышину около 11,5 метра и около 0,8 метра в ширину. Деревянный остов щита был покрыт кожей и обит по краям металлом. Еще легионеры были вооружены дротиком (рilum), который состоял из толстого деревянного древка и железной части с острием, длинной полутора-двух метров. Теперь все это было на вооружении понтийской пехоты. Конница Митридата была Малой Армении (армяне, халибы, жители Фермодонта) и Северного Причерноморья (скифы, царские савроматы и др.).

В решении задачи «соединить Океан с Понтом» большое значение уделялось флоту. Мы знаем об огромном понтийском флоте и в Первой, и в Третьей войне. Мемнон называет цифру в 400 триер (Memn. XXXVII.1). Однако войны с Митридата с Римом почти не оставили нам описаний огромных морских сражений, сопоставимых по размаху и значению с Саламинским или у мыса Акций[147]. Главное назначение понтийского флота, конечно, другое – обеспечить быструю переброску войск. В Первую войну корпус Архелая на кораблях захватывает острова Эгейского моря и высаживается в Греции, по морю к нему прибывает подкрепление. Отсутствие флота – непреодолимое препятствие для Суллы, который хочет перенести войну в Азию. Аналогично выстроен и план Третьей войны. Он предусматривает комбинированные действия сухопутных сил и флота в Вифинии, Эгейском море, Испании. Цицерон был убежден, что Митридат и Серторий готовили войну «на суше и на море и велась по одному плану двумя неприятельскими армиями». Как можно понять, стратегический план войны Митридата (разработанный при участии Марка Вария) включал быстрый перенос военных действий в Средиземное море. Сначала главные силы царя должны были разгромить Котту, захватить Вифинию и главное – закрыть для римского флота Понт Эвксинский. Одновременно Эвмах, полководец Митридата, разворачивал наступление, пройдя по всей Фригии, в направлении Писидии, Исаврии и Киликии (Арр. Mithr. 75). Расчет был на то, что Азия, опустошенная поборами сулланцев, снова восстанет, и это было совершенно реально. «Азия, которая перед этим вновь испытала притеснения сборщиков податей, равно как и алчность и высокомерие размещенных в ней воинов, жила теперь новыми надеждами и жаждала предполагаемой перемены власти» (Plut. Sеrt. 24). В это же время царь, «дав войско Диофанту, сыну Митара, посылает его в Каппадокию расставить по городам гарнизоны» (Memn. XXXVII.1).

После захвата Боспора Фракийского планировался выход понтийского флота в Средиземное море и перенос военных действий в Элладу или еще дальше на запад. Еще в начале войны весной 73 г. до н. э. Митридат отправил флот в Средиземное море. Мемнон говорит, что их целью были Крит и Иберия (Memn. XLVIII). Цицерон говорил в 67 г. до н. э. про «большой и хорошо снаряженный флот, который во главе с военачальниками Сертория рвался к берегам Италии, горя яростью и ненавистью». Точной численности этой эскадры мы не знаем, но, вероятно, более 100[148]. Осенью 73 г. до н. э. Митридат отправил «десять тысяч отборных воинов на пятидесяти кораблях [под командованием] Вария, присланного к нему от Сертория в качестве главнокомандующего, а также Александра из Пафлагонии и Дионисия-евнуха». Флот Лукулла настиг их у Лемноса, то есть они вышли в Эгейское море – видимо, именно Азия и Эллада были их предполагаемым театром военных действий.

Одним из новых стратегических элементов новой войны были, как известно, пираты. Само по себе пиратство было распространено в Средиземноморье давно, но Митридат использовал его как составную часть глобальной войны. Как сообщают историки, количество пиратов выросло Первой войны, так как ими стали многие матросы (или команды?) кораблей Митридата (Plut. Pomp. 24). Можно предположить, что, с одной стороны, это были те моряки, которых царь нанял перед Первой войной и которые теперь остались без работы. Аппиана можно понять так, что Митридат просто отпустил их с кораблями в «свободное плавание», ожидая, что они продолжат борьбу с Римом. По крайней мере, он сообщает, что царь «допустил» их на море и, «когда же война стала затягиваться, их [пиратов] стало появляться больше, плавали они уже на больших кораблях». Аппиан утверждает, что сразу после Первой войны пираты начали плавать на биремах и триерах. Построить себе корабли такого класса они, конечно, быстро не могли. Это были либо собственно понтийские корабли, либо, что вероятнее, корабли (и экипажи?) союзных малоазиатских городов, которые в 88 г. до н. э. входили в флот Митридата и теперь боялись мести Рима. С другой стороны, понятно, что к пиратам могли примыкать и примыкали рабы, получившие от понтийцев свободу, беднота, которую Митридат освободил от долгов, и т. п. В Азии в 85 г. до н. э. вспыхнул социальный конфликт, и «люди, лишенные вследствие войны средств к жизни, оторвавшиеся от родины и впавшие в жестокую нужду, стали искать себе пропитания не на суше, а на море» (Арр. Mithr. 92).

Дополнительным фактором, показывающим связь пиратов с Митридатом, была религия: многие пираты были митраистами. Наконец, не вызывает сомнения,