Ненависть дождя - Анна и Татьяна Аксинины

семьи, и на меня распространяется какая-то наша тайна. Хотят убить? Но пока вокруг меня ничего опасного не происходит. И в самолете этого типа не было. Значит, нечего зря психовать».

Возле метро она только успела спросить, как доехать до автовокзала, и почти сразу подошла нужная маршрутка.

Марина зашла на автовокзал и нашла расписание автобусов на Белый Яр, правда, не на большом пластиковом табло, а на бумажном листочке. Рейсов было четыре, Марина решила ехать первым в 8 часов.

Жара к вечеру чуть спала, появился легкий ветерок. Марине захотелось пройтись по Красному проспекту, хоть полчаса посвятить осмотру достопримечательностей. Быть в Новосибирске, родном городе папы, и ничего не увидеть, было обидно. Марины была убеждена, что новые места из окна экскурсионного автобуса не изучишь, надо походить, побродить, заглянуть во дворы и переулки.

Так научил папа, когда после Марининого 10 класса они семьей ездили в Санкт-Петербург. Чудесная вышла поездка, все сложилось удачно: и деньги у папы тогда были, и отпуск маме дали. Десять дней пролетели очень быстро. Времени буквально не хватало. Как же хорошо, что в продуманной насыщенной программе среди посещений исторических и культурных мест были запланированы «окна» для простых прогулок: по Невскому проспекту, на стрелку Васильевского острова, посмотреть белую ночь. «Душа города открывается при неспешном созерцании, а не «галопом по Европам».

Сейчас у Марины действительно был цейтнот, но она все же выделила 30 минут. «Если до Оперного далеко, вернусь назад». Она перешла на теневую сторону и пошла вверх по проспекту, который вскоре стал бульваром. Кроме церкви с золотым куполом, ей встретились еще несколько прелестных старых краснокирпичных домов. И вообще здесь не было двух одинаковых зданий, каждое имело свое лицо. Всего за 15 минут она дошла до центральной площади, площади Ленина, и увидела Оперный театр – действительно красивое здание с колоннадой и чешуйчатым куполом. Правда, пространство перед ним загромождала многофигурная чугунная композиция – памятник одноименному вождю. Так что того вида спереди, как на старом конверте, больше не было, но и сбоку театр смотрелся вполне хорошо. К радости Марины, с этого боку еще обнаружилась остановка трамвая того самого маршрута. На трамвае, опять переполненном, потому что наступил вечерний час пик, она и вернулась «домой».

Тетя Катя уже ждала Марину с целой горой жареных пирожков с картошкой, капустой и повидлом.

– Ты что так долго-то? Пироги стынут, – обратилась она по-свойски, забыв про «выканье».

– Вот здорово! Это Вашими пирогами на всю улицу пахнет?

– Нет, – рассмеялась Катя, – это ветерком с шоколадной фабрики потянуло.

– Этим ветерком и конфет принесло, – Марина протянула тетке коробку с набором «Вечерний Новосибирск», купленную по пути с остановки.

– Что ты, Марина, такие дорогие конфеты! Лучше бы в Москву сувенир увезла. Ну ладно, ради знакомства, возьму. Спасибо!

За столом они обсуждали завтрашнюю поездку:

– В 7 встанешь и успеешь. Лучше ехать на трамвае, они по утрам хорошо ходят. Остановку найдешь или тебя проводить?

– Нет, я сама дойду. Вы мне только будильник дайте, чтобы не проспать.

– Бери, этот хоть и старый, а звенит громко, ни разу не подводил.

Марина задержала взгляд на круглом циферблате и посчитала часы. «Завтра встану – останутся сутки и 13 часов".

– Если я вдруг засплюсь, не встану, не забудь калитку захлопнуть.

– Кстати, теть Кать, хотела спросить, да забыла: что это у вас на калитке табличка висит «Злая собака»? Просто так повесили, для отпугивания воров?

– Нет, табличка настоящая, от Дружка осталась. Ты будку под крыльцом не заметила? Там собака наша жила. А как мы его взяли, это целая история. Году в девяносто втором, что ли, совсем житья не стала от всякого ворья, лопату в огороде оставить невозможно стало. Вася и сказал, надо собаку покупать, да лучше бы – не щенка, а сразу взрослую. Он на неделю уехал, а Петька вдруг привел большую лохматую собаку. Он каждый день после школы в магазин ходил мимо пустого места, там дома снесли, а стройку еще не начали. Еще там погреба оставались. Собака была привязана за крышку погреба и страшно лаяла, бросалась на всех. Первый день она лаяла, второй, третий, затем – помалкивала, на пятый день стала скулить. Петька ей кусок хлеба отломил и бросил. Она на лету поймала и хвостом повиляла. Тогда он отвязал ее и спокойно домой привел. Мы подумали, что ее бросили хозяева, видно не нужна стала в новой квартире. Привязали у крыльца, я ей миску с супом дала – она и мне хвостом повиляла. Петька сбоку крыльца кусок доски выпилил, лаз ей сделал, половичек старый постелил – вот тебе и будка. Назвали пса Дружком. Петьку он полюбил, ласкался к нему, ко мне спокойно относился. Кто же знал, что это кавказская овчарка – самая злющая собака на свете!

Через два дня Вася вечером из поездки приехал, темно уже, октябрь месяц, идет себе к крыльцу, а Дружок как выскочит, как давай рычать и лаять! Вася отступил в угол, а ничего сделать не может, ни к двери, ни к окну собака не подпускает. А мы телевизор смотрели. Полчаса, пока кино не кончилось, лая не слышали. Ох, и ругался он потом! Эти собаки только одного человека хозяином признают, для Дружка это был Петя, я кормила, он со мной вежливым был. А Вася целый месяц у него чужим считался, да и потом как-то косо смотрел. Но сторожил Дружок отлично. Не то что воры – к нам и соседи боялись лишний раз заглянуть. Почтальона как-то напугал, он потом ругался. Тогда табличку и повесили. Только Дружок уже не молодой был, где-то восемь лет еще прожил с нами, Петю из армии дождался, да и сдох. Жалко Дружка, привыкли. Теперь собаку не берем, соседским отношу еду, они и отрабатывают, лают. С одной стороны – Рекс, с другой – Найда, какая-никакая охрана получается.

Катя вздохнула, загрустила. Марина поспешила ее отвлечь:

– Спасибо за ужин! Замечательно вкусные у Вас пирожки! Тетя Катя, я сегодня, и правда, в джинсах упарилась, можно я тот костюмчик желтенький возьму?

– Конечно, можно, я ж тебе сразу предлагала. Только примерь, подойдет ли, Соня помельче тебя будет.

Примерка показала, что костюм был тесноват в плечах и груди, но Марина выразила полное удовлетворение и попросила какую-нибудь панамку. Нашлась соломенная шляпа с широкими полями. «Буду как в шапке-невидимке», – обрадовалась Марина.

Перед сном Марина уединилась в «своей» комнатке, сказав Кате, что надо поработать с материалом о заводе, чтобы приняли в газету. Тогда поездка окупится. Это была ее «легенда прикрытия», воспринятая теткой с полным доверием, что Марине взялась за статью про бывшего директора завода, который стал в Москве большой