Нырнуть без остатка - Катя Саммер

все тридцать два зуба. Ему смешно? И почему Горский снова так на меня смотрит? Будто я прокаженная. Малышка Клео облизывает мою ладонь.

– Я поеду домой, – говорю раньше, чем еще что-нибудь услышу в свой адрес.

Наверху забираю телефон с зарядкой, бросаю в рюкзак и спешу вниз. Нужно убраться до ухода парней, чтобы не предложили подвезти. Я и так чувствую себя до жути неловко.

Пролетаю лестницу и мчу к двери, но Клеопатра меня перехватывает.

– Ну что, царица моя, – Макс появляется в проеме и заигрывает с малышкой, – порезвимся сегодня? Так ты с нами?

Не успеваю за его перескоками.

– Нет, я… А ты собираешься ужинать с Клео? Где так можно?

– Надо места знать. Поехали, тебе понравится. Это крутое дог-френдли кафе, там даже площадка есть.

– Дог… что? – не понимаю я.

– Поехали, в общем. Никитич, если хочешь, я ее к себе посажу.

Да бородач откровенно издевается! И если Горский ему позволяет, делаю вывод, что они явно дружат. Что там говорят? Покажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты сам? Но ведь совсем не похожи. Этот болтает без умолку.

– Проваливай, – Горский подталкивает парня к выходу, – встретимся там.

И, только закрыв дверь, обращается ко мне.

– Я отсюда слышу, как ты хочешь есть, – начинает.

Черт, так громко урчит?

– Я поеду, ты… спасибо тебе. Для меня никто не делал так много.

Он сильнее сводит брови, у него красиво обозначаются скулы. И вроде бы инстинкты вопят – держись подальше, а меня вопреки тянет к нему. Что за напасть?

– Место, о котором говорил Макс, – произносит Горский, – там и правда пускают с собаками или… напарниками.

Зачем он это делает? Зачем после моих слов делает еще больше? Теперь я прирастаю к месту. Потому что вдруг в беспросветной темноте появляется надежда – тонкий лучик чертовски яркого света.

– Я не вывозила Волка никуда очень давно. Если так действительно можно, то… – бормочу без остановки. – Если только это не сложно и…

– Хорошо, заедем за ним.

Головой я понимаю, что это приличный крюк, но все чувства на пределе! Мы с Волком едем гулять!

Я делаю шаг вперед, порываюсь обнять Никиту, но сдерживаюсь.

– О нет, пожалуй, не стоит. – Опускаю руки и улыбаюсь.

Протягиваю ладонь, Горский пристально смотрит. Вот что в его голове? Вообще не угадаешь! Ухмыляется и кивает в ответ.

– Пойдем, девочка Рада.

И я очень хочу шагнуть вперед.

Глава 18

Рада

Мы едем в полной тишине, едва слышно дыхание. Я так и вовсе вдыхаю через раз – стараюсь не шевелиться и с опаской поглядываю на Волка, что спокойно улегся на том пледе, которым недавно грелась я сама. Друг мою тревогу чует, поднимает мордочку, смотрит глазищами бездонными и забавно склоняет голову набок. Умел бы говорить, точно спросил бы, что со мной.

А со мной… со мной все! Я в таком замешательстве! И в панике! Еще больше от того, как спокойно на соседних креслах сосуществуют Горский с Волком. Их вот вообще ничуть не смущает вынужденное соседство. Почему я одна будто на иголках?

Никита негромко включает радио, и приятная мелодия без слов заполняет салон. Очень напоминает что-то из старого кино – вроде того, которое я смотрела у него дома. Музыка немного успокаивает меня и разъяренный рой мыслей в голове. Они так и жалят и колют без конца: как это, почему вдруг он, что мне вообще со всем этим делать?

Когда заезжаем на охраняемую территорию, скрытую от посторонних глаз живой изгородью, оставляем позади фигурно подстриженные деревья, я уже на взводе. Кусаю губы сильнее и перебираю пальцами. Пытаюсь незаметно тереть о штаны чуть взмокшие ладошки. Волк подает голос, как только танк сбавляет ход.

– Слушай, – сию минуту начинаю я, – ты уверен, что нам сюда можно? Мне и Волку?

Я уточняю, не скрывая сарказма. Я, черт возьми, не одета для подобных мест. Да и манеры Волка оставляют желать лучшего. Горский молча паркуется и одаривает таким взглядом. Вот прямо слышу его это «что ты за чушь несешь?». Да-да, еще невозмутимо так. Но продолжаю настаивать.

– Нет, серьезно. Не хотелось бы, – подбираю слова, – выставить тебя в неприглядном свете.

– Пошли, – просто произносит он.

Волк тотчас подрывается, явно готовый слушаться и повиноваться.

– И ты, Брут.

Намеренно медленно выбираюсь из танка – все еще даю Горскому шанс передумать. Хоть в глубине души и надеюсь, что он этого не сделает. Я ведь взяла с работы полный комплект снаряжения для Волка. И ошейник его любимый надела. Такой, в виде металлической цепочки – с ней он смотрится очень брутально. Ну красавчик же!

На всякий случай не отпускаю Волка далеко от себя, держу на коротком поводке. Ради его же блага. Или ради моего. Сейчас так трясусь от нервов, что не замечаю холода на улице, пока ладони не начинает покалывать.

– Рядом, – командую я тихо, потому что Волку неймется, и надеваю перчатки.

Он приземляется у левой ноги, но огрызается в ответ. Я украдкой поглядываю на здание с резными колоннами и швейцарами, что открывают дверь прибывшей с водителем дамочке в рыжем полушубке.

Нет, я не пойду туда! Даже под дулом пистолета!

– Нам сюда, – кивает Горский совсем в другую сторону, и мы удаляемся от той самой «Аляски».

Куда? Знать не знаю. Волку тоже интересно.

И, только прошагав около пятисот метров к речке, я наконец выдыхаю. Потому что здесь правда оказывается уютно и красиво: утепленные беседки, огоньки – все в огнях! А еще вода и запах! М-м-м, пахнет жареным мясом. Волк облизывается.

– Малыш, ты же