Достойна ли я счастья? - Мэри Берчелл

— Так зачем ты сюда приехал? Мне с большим трудом удалось организовать эту встречу и…

— И естественно, ты хочешь уйти отсюда как можно скорее, правда? — улыбнулся Линдли.

— Да, пожалуй, — согласилась она.

— Я пришел кое-что тебе предложить. Я все как следует обдумал.

Сердце Мэриголд бешено заколотилось.

— Это связано с… твоим разводом?

— Косвенно. Во всяком случае, это касается всех нас.

— Всех нас?

— Ну да. Про Пола и Стефани тоже не следует забывать.

— Да. Да, разумеется.

Он внимательно посмотрел на нее, улыбаясь:

— Ты ведь очень любишь Пола?

— К-конечно. Тебе не нужно было приходить сюда, чтобы узнать это.

Он засмеялся:

— Естественно. Я только задаюсь вопросом, насколько важно для тебя его счастье.

— Не думаю, что тебя это должно волновать, — раздраженно вымолвила она.

— Тем не менее это меня волнует. — Он помолчал немного, как будто подбирая слова, и продолжил: — Я уезжаю в Америку через несколько дней…

— Ты уже сообщил мне об этом, и я никогда не слышала более радостного известия, — бесцеремонно прервала его Мэриголд.

— И я подумал, — проговорил Линдли холодно, — что тебе лучше поехать со мной.

— Ты сумасшедший? — спокойно спросила Мэриголд.

— Нет, Мэри. И я делаю тебе вполне обоснованное предложение. Почему бы тебе не поехать со мной в Штаты, скажем, в качестве секретаря? Тебе нужен официальный статус. Нет, погоди минуточку… — произнес он, видя, что Мэриголд пытается перебить его. — Ты говорила мне, будто счастье Пола имеет для тебя огромное значение. Но когда он выяснит, как его жена проводила время до знакомства с ним, я не знаю, будет ли он счастлив. Ты еще сказала, что счастье Стефани тоже важно для тебя…

— Я не понимаю, как все это связано с твоим абсурдным предложением насчет Америки, — заметила Мэриголд. Она вдруг резко побледнела, и ее дыхание неестественно участилось.

— Видишь ли, Мэри, если ты решишь поехать со мной в Америку — и я могу пообещать, что наше путешествие будет очень интересным, — я обязуюсь дать Стефани развод на основании других, известных только мне доказательств. Развод пройдет для Стефани безболезненно, и Пол никогда не узнает, что девушка, которая была со мной в отеле, — его жена…

— Вряд ли это будет иметь для него значение, если я поеду с тобой в Америку.

— Полагаю, ты сумеешь убедить его в чем угодно, — заявил Линдли со своей самой обаятельной улыбкой. — Пол связан работой в Лондоне. Это не должно лишить тебя возможности навестить престарелых родителей в Шотландии или…

— Мои родители погибли, — отрывисто сказала Мэриголд. — Мне казалось, ты знаешь об этом.

— Конечно. Я забыл. Мы можем придумать что-нибудь еще, если понадобится. Не беспокойся.

— Как ты понимаешь, воду в решете не удержишь. И неужели ты полагаешь, будто в мире есть вещи, ради которых я могу поехать с тобой куда-нибудь хоть на один день? Да и зачем тебе это? Всего лишь несколько дней назад ты сказал мне, что тебе доставит огромное удовольствие отказать Стефани в разводе. Сейчас ты ведешь себя так, словно готов изменить свое решение ради удовлетворения сиюминутной прихоти.

— О, это не прихоть, Мэри, — возразил он с улыбкой.

— Тогда что это?

— Просто желание быть с тобой.

— Я не думала, будто ты можешь придавать этому столь большое значение, — сказала она презрительно.

— Такое большое значение, моя дорогая, что я готов согласиться на развод со Стефани ради того, чтобы провести с тобой несколько недель. Поедем, Мэри. Я помогу тебе придумать какую-нибудь причину для отъезда…

— Говорю тебе, нет! Ты, видимо, все-таки сумасшедший, если тебе в голову пришла такая мысль. Незачем было оскорблять меня! Незачем!

Он неожиданно поднялся со стула, и Мэриголд поднялась вслед за ним, испугавшись той необычной атмосферы, которая воцарилась в комнате. Вдруг стало необыкновенно жарко, словно весь дом был охвачен пламенем — или это просто страх заставлял ее кровь быстрее бежать по венам?

Мэриголд показалось, будто за дверью раздаются какие-то странные звуки. Что-то шелестело и скрипело в коридоре и на лестнице.

Но больше всего ее пугал этот мужчина, внезапно превратившийся из равнодушного циника в страстного, решительного, неукротимого врага, способного любить и ненавидеть с одинаковой силой.

Мэриголд инстинктивно попятилась от него к двери. За все золото мира она не смогла бы сейчас остаться с ним в одной комнате. Дойдя до двери, она схватилась за ручку.

Линдли быстро подался вперед и взял ее за запястье.

— Послушай меня, Мэри, — произнес он нетерпеливо. — Мы чудесно проведем время, твой чванливый глупый Ирвин может только мечтать о таком. Я напомню тебе, как сильно ты любила меня, пока случайно не столкнулась с ним. Обещаю, я сделаю все, что ты захочешь, когда мы вернемся из Америки. Ты увидишь столько интересного и…

Ему пришлось замолчать, потому что Мэриголд изо всех сил ударила его по лицу.

— Не смей так говорить со мной! Не смей так отзываться о Поле! Ты самый бессовестный негодяй из всех, кого я знаю. Пусти меня. С меня хватит…

— Нет, не хватит! — воскликнул он грубо и притянул Мэриголд к себе, держа ее так, чтобы она не могла вырваться, пока он, наклонившись, целовал ее в губы медленно, больно и оскорбительно.

Мэриголд вырывалась как бешеная, с ужасом осознавая, что ей с ним не справиться. Но затем ей довелось испытать еще более сильный шок. С нижнего этажа донесся грохот разбиваемого стекла.

— Господи! — Линдли внезапно отпустил ее. — Что это?

Мэриголд не стала отвечать ему. Повернувшись, она резко открыла дверь.

В это время густые клубы дыма ворвались в комнату. Неправдоподобно высокое пламя ревело в лестничном пролете, пожирая стены дома.

Глава 10

Это невозможно было вынести. Мэриголд отчаянно закричала и тут же услышала восклицание Линдли:

— Бог мой! Все здание в огне!

Она наконец поняла, почему ей показалось, будто в доме слишком жарко. Это не было игрой воображения и не зависело от ее душевного состояния. Весь нижний этаж горел, и путь к входной двери для них был отрезан.

— Быстро закрой дверь, ты, дурочка! Этот сквозняк только подпитывает огонь.

Линдли больше не был ее врагом. Опасность заставила их стать союзниками. Мэриголд решительно захлопнула дверь и повернулась лицом к нему.

Но он уже пересек комнату, сорвал занавеску и вглядывался в темноту за окном, пытаясь определить, есть ли у них возможность выбраться этим путем.