Достойна ли я счастья? - Мэри Берчелл

Мэри Берчелл

Достойна ли я счастья?

Глава 1

У нее было достаточно времени, чтобы убежать.

Линдли медленно пробирался сквозь толпу у билетных касс спиной к ней. Если бы она была чуть решительнее…

— Отойдите, пожалуйста! Отойдите отсюда, пожалуйста!

Мэриголд вдруг поняла, что этот раздраженный вопль адресован ей, и поспешно отошла от носильщика, толкающего перед собой нагруженную тележку.

Она вздрогнула от внезапно нахлынувшего страха. Что бы подумали все эти люди, если бы узнали, что она собирается провести выходные с женатым мужчиной?

Она взглянула на него поверх голов. Линдли только что отошел от билетной кассы и все еще улыбался каким-то словам администратора. Он выглядел так же, как в тот день, когда она влюбилась в него.

И при мысли об этом неожиданно все снова стало хорошо. Мэриголд даже не понимала, почему так волновалась всего лишь минуту назад. Во всяком случае, все ее сомнения давно были ей знакомы. Когда Линдли вернулся, она уже беззаботно улыбалась ему. Он был высоким, красивым, энергичным. Он сильно отличался от тех людей, что окружали ее в последние годы.

И он принадлежал ей. Так, как никогда не принадлежал той женщине — бледной тени на задворках его жизни, женщине, на которой он женат.

Он стоял возле нее, улыбаясь.

— Ты думала, я не вернусь? Я боялся, что ты можешь убежать.

И когда он сказал это, ее страх показался ей нелепым, и она радостно улыбнулась в ответ.

— Пойдем.

Даже через рукав пальто Мэриголд почувствовала тепло его руки, и ей показалось, будто ее сердце вот-вот выскочит из груди. Она где-то слышала, что прикосновение — самое древнее и самое главное средство обольщения. Мэриголд инстинктивно чувствовала справедливость этого утверждения, когда находилась рядом с Линдли. Стоило ему взять ее под руку, как ей сразу же захотелось прильнуть к нему и заплакать.

В купе, в котором они ехали, были и другие пассажиры, но, как ни странно, Мэриголд этому даже обрадовалась.

Ожидание всегда гораздо приятнее, нежели то, чего ожидаешь. Самое главное, что они наконец-то вместе.

Как раз когда она подумала об этом, раздался резкий свисток. Поезд медленно тронулся, люди, стоявшие на перроне, отошли в глубину платформы. Поезд набирал скорость, и вскоре шум и суматоха вокзала остались позади. За окном проносились пакгаузы и конторы, неотличимые друг от друга и безликие.

Убегать было поздно.

Мэриголд взглянула на Линдли, который сидел напротив нее, улыбнулась ему мимолетной, чуть застенчивой улыбкой. Унылый ноябрьский день быстро сменился мраком, и вскоре она могла различить в потемневшем стекле только свое отражение.

Мэриголд критически изучала его. Смешно думать, что эти широко расставленные серые глаза и слегка заостренный подбородок пробудили столь горячее обожание у такого замечательного человека, как Линдли. Конечно, лицо у нее вполне привлекательное, а волосы необыкновенно мягкие и красивые. Однако вряд ли Линдли счел ее красоткой, когда впервые встретил ее в издательстве, где она работала. Это было три месяца назад. Мэриголд служила машинисткой в этом издательстве уже два года. Ее родители погибли в автокатастрофе, в которой она почти не пострадала. Когда Мэриголд вышла из больницы, они были уже несколько дней как похоронены, и перед адвокатом ее отца стояла нелегкая задача объяснить ей, что ее отец и мать, как многие симпатичные, жизнерадостные, но не очень предусмотрительные люди, не слишком заботились о будущем. Через хороших юристов она нашла небольшую квартирку и работу в известной издательской фирме. Постепенно она оправилась от потрясения, вызванного гибелью родителей. Но чувство одиночества почему-то все усиливалось.

Вот тогда-то в ее жизни и появился Линдли.

Его широкая, яркая натура сразу поразила Мэриголд. При первой встрече она даже не заметила, что его густые темные волосы уже тронуты сединой, — настолько была очарована веселым взглядом его карих глаз и лучезарной молодой улыбкой. Беседа с авторами обычно не входила в ее обязанности — особенно с такими известными, как Линдли Марн, чьи книги о путешествиях восхищали даже литературных критиков. Но какое-то благословенное происшествие — поломка на дороге или что-то в этом роде — задержало обоих ее начальников и их секретаря. Так что на долю трепещущей Мэриголд выпало развлекать Линдли Марна около получаса.

Знай она заранее об этой встрече, непременно испугалась бы. Не успела девушка понять, что произошло, как Линдли уже восседал напротив нее за столом, ослепляя улыбкой, согревая своим явным восхищением, вселяя уверенность, что жизнь — это веселое и захватывающее приключение.

Когда приехал ее шеф, они с Линдли Марном разговаривали как старые друзья.

Конечно, Мэриголд тут же решила, что на этом все и закончится. Он был любезен с машинисткой только потому, что ему нужно было скоротать время до приезда шефа. Однако на следующий день он ей позвонил. Он звонил ей каждый день в течение недели, и в конце концов Мэриголд согласилась пообедать с ним. И после этого ее жизнь стала похожа на сказку.

Она узнала, что он занимается какой-то пропагандистской работой по заданию правительства и часто ездит по делам в Америку. Близость предстоящей разлуки только усиливала ее чувство к Линдли. Почти сразу он сказал ей, что женат, и, хотя это было потрясением для Мэриголд, ее восхитила его честность. Он никогда не жаловался ей на жену, но Мэриголд поняла, что его женитьба была ошибкой.

Постепенно у нее сложилось отчетливое представление о его жене как о холодной, ироничной светской львице, которую не интересовали ни работа мужа, ни его яркое романтическое мировоззрение. Она отказывалась сопровождать его в путешествиях и жила своей жизнью.

— Я бы хотел узнать тебя раньше, — сказал ей однажды Линдли и добавил с грустной усмешкой: — Ох, но ведь ты тогда была ребенком.

— Мне уже двадцать два, — поспешно объяснила Мэриголд.

Засмеявшись, он ответил, что двадцать два — это еще не старость.

В течение этих трех месяцев Мэриголд не оставляли угрызения совести, но она всегда была уверена, что никакие обстоятельства не могут помешать развитию их отношений.

А потом случилось то, чего она так боялась. Линдли снова предстояло ехать за границу.

— Может, я скоро вернусь, — сказал он ей. Но на самом деле они оба не верили в это. Кроме того, любая, даже недолгая разлука могла означать конец их романа. Если бы она была его женой…

Линдли тоже переживал, она понимала это. И вот два дня назад он неожиданно разрушил последние барьеры.