Путешественники в третье тысячелетие - Александр Волков

Руководитель спортивной делегации как следует отругал Ваську, списал его из участников, дал деньги на обратный путь, выделил провожатого до дому, и кончились Васькины мечты о славной победе в Москве и о получении звания мастера спорта.

Ваську довезли до Горловки, там ему сделали уколы от столбняка, забинтовали голову, и провожатый доставил Ваську в Больше-Соленовскую.

Васька мрачен как туча, больше всего его угнетает молчаливое презрение отца, который даже не хочет с ним разговаривать.

Мы думаем, что этот провал спортивной карьеры, пожалуй, пойдет Ваське на пользу.

31 августа. Завтра начало нового учебного года. Здравствуй, шестой класс, прощай, веселое лето!

Часть третья. Шестиклассники

Глава первая. Первая неделя (из дневника Гриши Челнокова)

1 сентября, суббота. Вот мы и шестиклассники! Учиться будем уже в новой школе. Сегодня утром мы с Сенькой Ращупкиным смотрели расписание. Сколько у нас новых предметов: алгебра, геометрия, физика. Как-то мы будем с ними справляться?.. Мы даже растерялись перед этими незнакомыми словами.

Подошел Васька Таратута с забинтованной головой. Наш спортсмен был очень весел.

— Что вы, хлопцы, приуныли? — крикнул он.

Новые предметы его вовсе не интересовали. Он даже сказал, что ему эти науки нужны, как собаке пятая нога. И врезался в толпу малышей, которые сразу расступились перед его внушительной фигурой.

До звонка на урок оставалось минут пятнадцать, и мы пошли на улицу. Перед школой было оживленно. С разных сторон шли матери с мальчиками и девочками — первоклассниками. Как робко и почтительно смотрели они на школьное здание, бережно прижимая к груди букеты цветов!

Я вспомнил нашу старую школу, куда мама так же привела меня за руку пять лет назад. Был первый послевоенный год. На стенах не были еще заделаны выбоины от пуль, парт не хватало, и приходилось тесниться по трое, тетрадки нам выдали из плохой серой бумаги… И все-таки как мы любили свою старую школу с ее низкими, тесными классами, с узкими коридорами! Жалко, что ее больше нет. Сейчас виден из земли ее фундамент. Через несколько месяцев и он навсегда скроется под волнами моря.

Прозвенел звонок, мы вошли в класс и расселись по партам кто с кем хотел. Не было только Степки и Нины Шук. Еще в начале августа они уехали из станицы: их отца перевели работать на другое место.

Наш фотограф Никита Пересунько сидел мрачный как туча, и мы понимали, отчего он печален.

Алик Марголин пришел в класс, как всегда, за полминуты до звонка: у него болела голова, и он ждал, когда подействует принятая таблетка.

Первым уроком по расписанию оказалась та самая загадочная физика, которая немного напугала нас с Сенькой.

В класс вошел высокий учитель с длинными седеющими волосами, зачесанными назад. У него были небольшие подстриженные усики и узенькая бородка клинышком. Он носил пенсне на черненьком шнурочке, который был зацеплен у него за ухом. Зовут нашего физика Иннокентий Николаевич, а фамилия — Сафонов.

Иннокентий Николаевич целый час очень интересно рассказывал, что такое физика и зачем она нужна людям. Физика изучает свет, теплоту, электричество, разные свойства тел… Оказывается, без физики нельзя понять, как устроены термометр, бинокль, электрическая лампочка и многие-многие другие приборы и инструменты.

Сенька Ращупкин не выдержал и сказал, что он под руководством отца занимается метеорологией. Иннокентий Николаевич очень это одобрил и тут же дал Сеньке поручение — помогать ему готовить к уроку физические приборы, раз он умеет обращаться с барометром, гигрометром. Он сказал, что Сенька будет его ассистентом.

Сенька, конечно, страшно возгордился, и все ему завидовали. Некоторые даже назвали его выскочкой, но, по-моему, это несправедливо: ведь Сенька не выдумал, что занимается метеорологией. Новое поручение он аккуратно занес в блокнот на свою собственную страничку.

На второй урок пришла Валентина Ивановна.

Она сказала, что в этом году мы будем изучать сразу три математических предмета: арифметику, алгебру и геометрию. Все эти предметы серьезные, и надо к ним относиться вдумчиво. Потом стали повторять старое.

Валентина Ивановна вызвала Маньку Кукушкину. Манька нехотя встала. Она и так была длинная, а за лето еще больше вытянулась и стала совсем нескладная.

Учительница задала несколько вопросов, и тут оказалось, что Манька за каникулы успела перезабыть не только действия с дробями, но даже таблицу умножения путала.

— Ой, Кукушкина, Кукушкина, — сокрушенно сказала Валентина Ивановна, — что же ты летом делала?

— Что делала? — Манька задумалась, а потом сказала: — Кости откапывала… (По классу пошел смешок.) Еще купалась, загорала…

— Вот кости-то ты, должно быть, откопала, а свои знания закопала…

Все засмеялись.

Так в журнале нашего класса появилась первая двойка.

Еще в этот день у нас были английский и история.

По английскому мы тоже повторяли, потому что за лето многое перезабыли.

Так прошел наш первый учебный день в новом году.

5 сентября. Горячий у нас был позавчера сбор отряда! Я записываю о нем только сегодня, потому что вчера и позавчера было задано много уроков.

Мы должны были обсудить вопрос о подготовке отчетно-перевыборного собрания и составить план работы на первое полугодие. Но Сенька Ращупкин неожиданно предложил добавление к повестке дня: обсудить Ваську Таратуту.

— А чего меня обсуждать! Что я такое сделал? — вскипятился Васька.

— Ты, кажется, вообще не собираешься ничего делать, — спокойно возразил Сенька. — Я предлагаю обсудить тебя за вредные рассуждения, что тебе науки не нужны. Ты вообразил себя мастером спорта, а, по-твоему, мастеру спорта положено быть неучем? Мастеру спорта надо развивать только мускулы, а про мозги можно позабыть? Так, да?

В общем, Сенька так здорово насел на нашего спортсмена, что тот отрекся от своих неправильных взглядов, и его не стали обсуждать.

Начали говорить о плане работы.

Анка Зенкова сказала, что в плане на первом месте должны стоять вопросы дисциплины и учебы, потому что главный закон юных пионеров-ленинцев — хорошо учиться.

Затем выступил Алик Марголин. Он сидел на сборе и все время заглядывал под парту: там у него был журнал с кроссвордом, но выступил Алик очень дельно.

Он сказал, что на наших сборах мы только и обсуждаем отстающих да нарушителей дисциплины. А что толку? Сегодня он покаялся и надавал кучу обещаний, а завтра принимается за то же самое, потому что знает — ему все сойдет с рук. И потому наши сборы скучные, всякий старается с них улизнуть, и надо всех затаскивать на сбор за шиворот…

— А что ты предлагаешь? — спросила Анка Зенкова.

— Что я предлагаю? — переспросил Алик, хитро ухмыльнулся и скользнул взглядом по кроссворду. — Я предлагаю внести на наши сборы слово из семи букв, первая буква «и», четвертая буква «е», шестая тоже «е». Не знаете, что это такое? Эх, вы! Ин-те-рес, вот что это такое! Если наши сборы будут интересны, если они дадут каждому пионеру занятие по душе, то и лентяи и нарушители подтянутся, и нам не придется их без конца обсуждать!

Предложение Алика всем понравилось, и класс невольно захлопал.

Алик сконфузился и сказал, что сам он не может предложить никакого увлекательного дела, кроме кроссвордов…

Все засмеялись.

Анка просила подумать над выступлением Марголина и при обсуждении плана высказать свои соображения. Отчетно-перевыборное собрание решили созвать через десять дней.

— А какой это будет день? — поинтересовался староста класса Гаранька Шумсков.

Сенька Ращупкин заглянул в свою книжечку:

— Четверг, 13 сентября.

— Ой, — взвизгнула Манька Кукушкина. — 13-го числа сбор созывать, да вы с ума сошли! Это же несчастливый день!

Класс разразился хохотом. Но Манька упрямо продолжала возражать против этого дня и заявила, что не придет.

Тогда Анка Зенкова сказала, что мы будем обсуждать Кукушкину за суеверие. Вряд ли это будет ей приятно! Большинством голосов (против одного) постановили собраться в четверг, 13 сентября.

10 сентября. Наконец-то я увидел «Большой шагающий». Вот это махина!

В субботу вечером приехал на мотоцикле Арся, и утром в воскресенье мы отправились к дяде Толе.

Километров за 7–8 уже виднелась стрела экскаватора, а ковш издали показался мне не больше котелка, в котором Щукарь варит на рыбалке уху. Потом стало видно, как огромная решетчатая стрела со скоростью курьерского поезда несется с грузом и опрокидывает грунт в отвал. Вдоль ложа будущего канала тянулся отвал высотой в несколько метров. Вокруг экскаватора поднимались тучи пыли, ревели моторы.