Перед зеркалом. Двойной портрет. Наука расставаний - Вениамин Александрович Каверин

хорошо. Он глубоко, счастливо дышал. Его поезд ожидался к утру, предстояла пересадка, и где-то нужно было провести ночь.

– Можно у стрелочницы, – посоветовали ему бабы. Они почему-то не уходили от него, хотя он расплатился.

Он нашел стрелочницу, крупную, бледную женщину с болезненно поджатыми губами. Дом был неприбранный, неуютный, пустой. По грязному полу ползали дети. Незлобин достал из чемодана резиновую подушку, надул ее, положил на чемодан и, накрывшись шинелью, уснул.

Он спал чутко, хотя накануне провел бессонную ночь и очень устал. Что-то происходило подле него, и надо было открыть глаза, хотя за окном еще стояла темно-белая ночь.

Стрелочница, недавно получившая похоронку, согнувшаяся от горя, пустила к себе, кроме него, еще двоих – высокого старика с желто-седой бородой и молодую женщину в накинутой поверх пальто длинной шали. У них были узлы, и женщина сразу же стала устраивать из них подобие постели. «Таля, Таля», – бормотал старик. Он едва стоял на ногах. С помощью женщины он сел в угол, прислонившись спиной к стене, она погладила его по голове и поцеловала. Потом скинула мешковатое пальто и оказалась высокой, статной, в платье с белым воротничком, похожем на школьную форму. На фотографиях в альбомах родителей Незлобин видел таких девушек и помнил их с детства. Впрочем, она и походила на школьницу. Даже при тусклом свете единственной лампочки было видно, что у нее розовое загорелое лицо с кругленьким, отмеченным ямочкой подбородком. Черные волосы были завязаны толстым узлом на затылке и плавными полукружиями расходились на лбу. Если бы не эта старившая ее прическа, ей можно было бы дать лет восемнадцать.

«Южанка», – подумал Незлобин.

– Здравствуйте, – радушно сказала она и протянула ему узкую руку. – Вы тоже ждете поезда?

– Здравствуйте. Да, жду.

– И куда едете?

– Ох, на край света, – улыбаясь понравившейся ему девушке, ответил Незлобин. – С пересадками до Мурманска. А потом еще дальше. На Крайний Север.

– Да что вы говорите! – сказала девушка с таким изумлением, как будто он сказал ей, что он летит на Луну. – Ведь я тоже собираюсь в Мурманск. Отвезу отца к родным под Калинин – там у меня двоюродный брат с семьей, а потом в Мурманск. Туда можно без пропуска?

– По-моему, да. Впрочем, не знаю.

– Да вы военный, вам не нужен пропуск. Но кажется, и мне не нужен. Я еду по вызову. Правда, это просто личное письмо, но мне разрешат. Он добьется.

– Письмо от кого?

– Ну, я не знаю. Теперь все перепуталось. От жениха или мужа.

Незлобин засмеялся:

– Маленькая разница все-таки есть. По меньшей мере с официальной точки зрения.

– Какая же разница? Просто не успели записаться. Его перед самой войной перевели с Черноморского флота на Северный.

Старик вдруг вытянул дрожащие руки.

– Сбывается, что положено, – громко сказал он и потом еще громче: – Погасили мерцание духа божьего. Устроили ад, а возвестили спасенье.

– Бредит, – с тоской сказала Таля.

Старик улегся и, бормоча «Таля, Таля», уснул.

– Значит, ваш жених служит на Северном флоте?

– Да. А вы?

– Я откомандирован туда, очевидно надолго. А вы с юга?

– Да, из Ялты, но это было давно. Перед войной. Когда его перевели, я тоже перевелась. В Калинин, поближе к своим. Я, вообще-то, учительница.

– Да что вы! А я думал, школьница.

– Почему же?

– Вам на вид не больше восемнадцати.

– Это, как говорят плотники, только «показывает». Двадцать четыре.

– И какой предмет вы преподаете?

– Географию.

Незлобин тихонько свистнул.

– Буры живут на юге Сахары, – сказал он.

Таля засмеялась.

– Это из моей письменной работы в четвертом классе, – объяснил он. – Кто же вас встретит в Мурманске?

– Он и встретит. И увезет к себе.

– Куда же?

– Еще не знаю. В страну молока и меда.

– Догадываюсь. Офицер?

– Капитан-лейтенант, – с гордостью сказала Таля.

– Так, может быть, я его знаю?

– Возможно. Фамилия у него знаменитая.

– А именно?

– Мещерский, – немного смутившись, сказала Таля.

– То-то я вижу, у вас лицо знакомое. Он показывал мне вашу карточку и хвастался. А теперь вижу, недаром.

– Вы хорошо его знаете?

– Ну, не очень. Мы с ним сперва поссорились, а потом помирились.

– Расскажите.

– Это длинная история, а у меня до поезда четверть часа.

– Он говорил обо мне?

– Хвастался – стало быть, говорил. Красавица и умница.

– Да? А не говорил, что я стервоза?

– Нет, – с удивлением сказал Незлобин, – чего не было, того не было.

– Ну, это потому, что вы мало знакомы. Как же не стервоза? Полтора года он мне говорил: «Я вас люблю». А я в ответ: «Не верю».

– Тогда почему же вы к нему едете?

– Поверила, вот и еду. Я очень за него беспокоюсь.

– Ну, очень-то не надо. Два года отвоевал, два ордена заработал, и ничего с ним пока