Дьявол в ее постели - Керриган Берн

– Воображаешь себя пиратом? – поинтересовалась Франческа, когда он поставил кувшин и утер рот рукавом.

– Я тайный агент, – поправил он.

Она покачала головой.

– Но все твои фальшивые личности носят фамилии знаменитых – точнее, печально известных – пиратов.

– Корсаров, – поправил он. – Я, может, и предпочел бы называться в честь каких-нибудь знаменитых тайных агентов, но откуда их взять? Шпион, которого знают – никуда не годный шпион.

На эту шутку Франческа от души рассмеялась.

И земля остановилась, чтобы послушать ее смех.

Чандлер смотрел, не отрываясь, как она стоит с пистолетом в руке, запрокинув голову, обнажив стройную белоснежную шею. Смотрел на озаренное чистой радостью лицо.

Что-то в этом звонком безудержном смехе вернуло его в детство – в те недолгие годы, когда он только и был счастлив.

Возможно ли..?

– А другие личности у тебя есть? – почти в восторге поинтересовалась она.

– Еще несколько, – честно ответил он. – В основном иностранцы. Например, Кляйн Хайнцляйн, немецкий офицер. Или один итальянский граф… знакомый некоего герцога, наследника древнего замка Редмейнов.

Франческа ахнула – и, кажется, на несколько секунд потеряла дар речи.

– Граф Армедиано? – прошептала она.

– Al tuo servizio, signora[1].

– Святая матерь Минерва! Не могу поверить, что столько раз уже тебя встречала – и ни разу не заподозрила… – Она опустила пистолет, хоть и всего на несколько дюймов. Лицо светилось восторгом. В эти мгновения Франческа казалась почти девочкой. – Ты невероятный!

Губы его дернулись, готовые растянуться в искренней улыбке. Смешно сказать, но этот безыскусный комплимент значил для Чандлера куда больше официальных хвалебных отзывов за все эти годы.

– Это только полноценные личности, с жильем, документами и социальными контактами. А просто масок гораздо больше.

Кажется, он вот-вот начнет хвастаться! Но почему так старается ее впечатлить? Может быть, он начал ей верить?

– Надо быть сумасшедшей, чтобы поверить хоть одному твоему слову! – подытожила она, недоверчиво покачав головой. – И не думай, что я не заметила: ты так и не сказал, кто же ты на самом деле!

– Когда-то мы с тобой были знакомы, – тихо ответил он, напряженно обдумывая свой следующий шаг. Сердце пропустило такт. Что, если она не пройдет его проверку?

А что, если пройдет?

Она нахмурилась, подозрительно сощурила глаза.

– Ты упоминал, что мы встречались в детстве, но, прости, совсем тебя не помню.

Чандлер протянул ей руку ладонью вверх, страстно желая одного – чтобы не дрожали пальцы.

– А сейчас?

Глава 12

Франческа не знала, сколько прошло времени, мгновение ока или вечность. Исчез весь мир – все, кроме его ладони.

Бессильно упала рука, выскользнул пистолет. Тело онемело, а затем словно растаяло. Если бы не бегущие по коже мурашки, она решила бы, что умерла и превратилась в бесплотного духа.

«Когда-то мы с тобой были знакомы».

Давным-давно Деклан Чандлер и Фердинанд потихоньку выскользнули из дома, чтобы провести ночь в лесу. Маленькая Франческа побоялась идти.

Но Пиппа… о, всем своим девчачьим существом она жаждала пойти с мальчишками! И они обещали взять ее с собой, но в конце концов ушли без нее. Играли в оборотней, бегали по лесу и выли на луну. А потом порезали себе ладони и побратались кровью.

Проснувшись на следующее утро, Пиппа едва не умерла от зависти. Для начала тоже разрезала себе ладонь – только, перепутав, левую руку с правой. Потребовала, чтобы «волчий клан» повторил обряд, но «волки» ей отказали. «Почему вы ушли без меня?» – гневно спрашивала она. «Потому что ты еще маленькая, – отвечали они. – И не умеешь вести себя тихо. Ты бы перебудила весь дом! И вообще, ты девчонка, а девочкам в братстве волков делать нечего». А Фердинанд добавил: «Тебе пора учиться быть настоящей леди. Надо меняться, если хочешь кому-то понравиться!»

Деклан с ним не согласился, но и не стал спорить с наследником поместья Мон-Клэр.

В тот день она впервые поняла: если останется собой – быть может, это лишит ее любви. Рано или поздно придется выбирать между своей природой и тем, чего хотят от нее окружающие. Ведь девочки – и взрослые леди – так себя не ведут. У них не бывает таких амбиций, такого бесстрашия, такого любопытства.

По крайней мере, не должно быть.

Пожалуй, это был худший день ее детства!

Не считая того, другого дня.

– Помнишь, – прервал потрясенное молчание Деклан, – когда мы с Фердинандом это сделали, ты страшно перепугалась. Перевязывала нам руки, а сама распекала нас на чем свет стоит!

Не она. Франческа.

Франческа испугалась, да. А Пиппа была в восторге – и страшно завидовала.

– Деклан! – Боже правый, сколько раз она шептала во тьме это имя, тщетно молясь о том, чтобы услышать ответ! – Ты… не может быть! Как? Тебя же застрелили!

Унизительно долгие несколько секунд потребовались ей, чтобы осознать: взгляд затуманился от слез. Она сердито сморгнула влагу, не желая, чтобы слезы затмевали это драгоценное зрелище, эту святыню: крохотный шрам на ладони.

Собственную ладонь с таким же шрамом она сжала в кулак.

– Попали в плечо, – ответил он. – Стреляли из дробовика с большого расстояния. Так что мне удалось уйти. Хотя дробин в теле было полно, даже в боку.

Сунув пистолет в карман, она бросилась к нему, сжала его ладонь. Упав на колени, снова и снова целовала крошечный шрам. На губах стоял вкус собственных слез. Его кожи. Своей боли.

Она сжала губы и прикрыла глаза; слезы бриллиантами сверкали на ресницах.

Ни о своем достоинстве, ни о гордости, ни о тайнах она сейчас и не вспоминала. Не думала о том, хорош он или плох. Важно лишь одно: это Деклан!

Он жив.

Имя Деклана она старалась не произносить даже в мыслях: каждый раз оно будило такой поток эмоций, что Франческа опасалась в нем утонуть.

Она подняла взгляд. Мужчина напротив смотрел на нее как-то осторожно, почти неуверенно. Но что с того? Она впилась в него глазами и беззастенчиво разглядывала, желая убедиться, что не обманулась.

Волосы темнее, чем были в детстве, и очень коротко подстрижены – и не поймешь, что вьются. Он вырос высоким и широкоплечим – трудно было ожидать такого от тощего паренька! Былая бледность уступила место загару. Зеленовато-карие глаза потемнели и теперь кажутся чисто карими, особенно в тусклом свете ламп. Еще тогда, много лет назад, в глазах у него поселились глубокие тени – за эти годы их стало больше.

Суровая, безжалостная складка губ, в любой момент готовых изогнуться в саркастической усмешке. Это что-то новое. Деклан не был злым. Перенес много горя, часто грустил, но улыбался искренне, от души.

А вот гордый излом бровей и упрямый подбородок нельзя не узнать!

Как же она раньше этого не заметила?

Неудивительно, что издалека он казался ей призраком!

Вскочив на ноги, она бросилась к нему и сделала то, что уже не надеялась сделать на этом свете – крепко-крепко обняла.

– Деклан Чандлер! Поверить не могу…

Он обнял ее в ответ – сперва осторожно, как человек, непривычный к такому искреннему выражению чувств; но секунду спустя сжал в объятиях и усадил на колени, нежно, словно не возлюбленную, а младшую сестру или дочь.

– Франческа! – с глубоким чувством выдохнул он.

Острой иглой вошли в сердце боль и сожаление. Это не ее имя – и, когда он узнает правду, это