Перезагрузка - Миика Ноусиайнен

Я впиваюсь в нее глазами и не отвожу взгляда столько времени, сколько дозволяется при отсутствии решения суда о запрете на приближение. Мне нравится строить воздушные замки, познакомившись с миловидной девушкой. Но на этот раз у меня другие мысли. Нужно подавить возникшее чувство в зародыше, потому что в данном случае ничего не получится. Она работает в организации, стоящей на защите прав человека. Я же работаю в огромной корпорации, попирающей права человека. Продолжаю свой путь и пытаюсь забыть об этой встрече. Хотя одного лишь желания для этого недостаточно.

Я плачу ежемесячные взносы, кажется, во все возможные ассоциации и общества. На этом основании могу считать себя порядочным человеком, но на самом деле все обстоит не совсем так. Каждый раз я подписывал спонсорский договор потому, что мне предлагала это сделать симпатичная молодая женщина. Жертвователем Детского фонда ООН я стал в университетском городке перед входом в институт «Портания», когда обратил внимание на стоявшую в сторонке активистку фонда, в которой почему-то почувствовал мать своего будущего ребенка. Предчувствие меня обмануло и обошлось дорого.

Но ведь она заговорила со мной о детях. И так же меня подловила активистка из организации по защите прав ребенка «Международный план» – дети то, дети се…

«Сторонником» Всемирного фонда дикой природы я стал, когда на улице испытал потрясение при виде молоденькой женщины – любительницы природы. Она увлекалась походами и наблюдениями за птицами. В этом случае виновата была, безусловно, она, потому что посмотрела мне в глаза и прямо спросила, какую планету я хочу оставить нашим детям. Только потом я сообразил, что о «наших детях» она говорила на общем уровне.

Мы стали встречаться. На первом же свидании мой жизненный опыт обогатился бёрдвочингом. Я обнаружил себя на болоте, наблюдающим за птицами, даже названий которых я никогда не слышал. И не смог распознать одновременно оказавшихся в моем поле зрения гагары и галки. Допускаю, впрочем, что это была утка и небольшой ворон. Снаряжение мое, городские кроссовки и джинсы, заметно отличалось от экипировки опытных орнитологов-любителей.

В последнее время моя спонсорская активность несколько поутихла. Я уже слишком стар для девочек-волонтеров. Я на том этапе жизни, когда пора создавать семью, они – на том этапе, когда самое время отправиться куда-нибудь в Лаос, чтобы познавать себя. Все это уже не для меня. Хотя какой-то инстинкт заставляет всякий раз задержаться рядом с красивой женщиной подольше, например, до конца жизни.

Маркус

Плюхаюсь на диван после очередного тяжелого дня. Я часто засыпаю вслед за детьми и даже не успеваю воспользоваться причитающимся мне свободным временем. Я люблю своих дочек. В этом нет никаких сомнений. Но этой любви слишком много на одного человека.

Не знаю, сколько еще я смогу выдерживать весь этот цирк. И стыжусь своей слабости. Я отношусь к обеспеченным людям в самой счастливой стране мира. У меня есть деньги. Имею возможность пользоваться помощью уборщицы в будни и праздники. Я во всех отношениях здоров, и детки тоже совершенно здоровы. Но мне тем не менее кажется, что все неправильно. Салла, по крайней мере пока, не способна быть матерью. И нет никаких бабушек и дедушек, к которым я мог бы обратиться за помощью.

Прошлым летом меня пригласил на свадьбу однокашник. У детей этой супружеской пары было восемь бабушек и дедушек. У всех четырех биологических бабушек и дедушек после развода появились новые супруги, и все восемь отплясывали со своими внуками и внучками в мире и согласии. Я в жизни не видел ничего прекраснее. Вот что значит – отлично организованная система подстраховки.

Я стыжусь своих чувств. Потому что, бывает, злюсь на своих детей. И могу совершенно обоснованно сказать, что они погубили мою жизнь. Но, с другой стороны, именно дети наполнили ее смыслом. То есть без детей моя жизнь не имела бы смысла. Замкнутый круг.

Мне следовало бы привлекать к их воспитанию побольше разных людей. Я и пытался, но всякий раз дети потом испытывали стресс. Наверное, боятся, что и я когда-нибудь исчезну, как их мама.

И где же были медицина и социальные службы со своими «мерами поддержки», когда жизнь в нашей семье перевернулась с ног на голову? Собственно, они были там, где им и положено, но Салла умудрилась всех одурачить. Она сумела проделать пару брешей в системе социальной поддержки так стремительно, что социальные службы и глазом моргнуть не успели, как она уже оказалась в свободном падении.

В детской поликлинике еще после рождения второго ребенка у Саллы заподозрили послеродовую депрессию и рекомендовали ей обратиться за профессиональной помощью. Но Салла обвела врачей вокруг пальца, когда отвечала на их вопросы на тестировании, куда ее направили для оценки психического состояния.

Помню, как однажды Сюльви нужно было на плановый осмотр в поликлинику. Я предложил Салле отвести дочку к врачу, поскольку накануне вечером Салла в изнеможении валялась в кровати и была не в состоянии даже почистить зубы. Она кричала мне, что ненавидит детей и вообще жизнь. Но утром как ни в чем не бывало вовремя встала, умылась, сделала полный макияж, опрятно и даже празднично нарядила ребенка для визита к врачу.

Вернувшись домой, она пришла в свое предыдущее состояние. А может быть, и в более плохое. Хотя в поликлинике посчитали, что эта активная мамаша и ее дочь по всем показателям вписываются в средние значения. Салла уже тогда была в неважной форме. Если бы в то время она признала, что нуждается в помощи, катастрофы можно было бы избежать. Хотя откуда мне знать? Кому когда-нибудь удавалось чего-нибудь избежать?

Саллу довело до кризиса чувство вины. Почему от чувства вины страдают в основном те, кто меньше всего виноват? Больше других его испытывают домохозяйки и вообще матери. Диктаторам оно неведомо. Хотя они, конечно, не сравнивают себя с другими диктаторами в группах фейсбука.

Салла допустила ошибку. За пять минут обсуждения в такой группе и Сталин сломался бы. «Ты подвергал гонениям народы, но не кормил их грудью. Ты завоевывал страны, но готовил ли ты органическую еду? Ага, ты оставлял пятилетнюю крошку на выходные бабушке, а сам отправлялся отдыхать во „Фламинго“ [37]? Да ты, Сталин, похоже, просто ненавидишь своего ребенка. Если он вырастет деспотом, тебе следует посмотреть на себя в зеркало».

Проблема заключается в стремлении стать идеальным родителем. Не бывает совершенного ухода за ребенком. Не бывает абсолютно здорового питания. Не существует такого универсального хобби, которое обеспечит ребенку всестороннее развитие. И любой комбинезон в конце концов окажется недостаточно модным.

Помню, как Салла, отправляясь с заплаканными глазами на прогулку в парк, перекладывала