Скорее счастлив, чем нет - Адам Сильвера

– Надеюсь, ты и мне такую же классную вечеринку закатишь, – произносит Брендан, и я вспоминаю пятый класс. Как-то раз мы ехали в школьном автобусе, и они с Малявкой Фредди поспорили, кто будет моим лучшим другом. Не все умеют делиться друзьями.

Я спускаюсь по пожарной лестнице, стучу Томасу в окно и сажусь на подоконник. Он сидит за столом без футболки и перечитывает свой дневник. Поднимает голову на стук и улыбается.

– Йо, с днем рождения! Стал на год мудрее и делишься мудростью с дневником?

Томас кивает:

– Не, с этим я уже закончил. Перечитывал вот, что записал год назад. Каким я был мелким и депрессивным!

– Ну, ты имел полное право депрессовать. Но сегодня на крыше будет классно. То есть мы, наверно, зря позвали А-Я-Психа бухать на крыше, но с этим мы потом разберемся.

– Потом – это когда он кого-нибудь оттуда скинет?

– Думаю, мы все выживем. Ну, может, кроме Дэйва Тощего. А-Я-Псих очень любит им кидаться.

– Короче, за все это с меня раз сто дать тебе пять. Уже интересно завтра почитать, что я сегодня по пьяни напишу в дневник! – Он встает из-за стола и идет к шкафу. Я изучаю плакаты, чтобы не пялиться на его спину. Томас рассказывает, сколько родственников ему сегодня позвонили. А мама подарила открытку и вложила туда двести пятьдесят долларов.

– Даже не знаю, что лучше, наша вечеринка или такая куча денег…

– Бу! – раздается из-за моей спины.

Я подпрыгиваю, едва не стукнувшись головой о край форточки, и только через секунду понимаю, что это Женевьев. Мы уже несколько минут не поднимаемся, она, видимо, решила проверить, все ли нормально. Жен заглядывает в комнату – Томас прикрывает голый торс полосатой майкой – и снова смотрит на меня:

– Вся тусовка переместилась сюда? Дуйте наверх, давайте уже напьемся! Уи-и-и-и!

Я не в восторге, когда Женевьев много пьет: она превращается в безбашенную тусовщицу и наутро всегда об этом жалеет. Сейчас она обхватывает мою голову, притягивает меня к себе и страстно целует, пихая в горло язык. У него вкус водки с малиной и клюквенного сока. Кажется, она вот-вот попросит Томаса выметаться и повалит меня на кровать. Но она только хватает меня за руку и ведет на крышу. Томас идет следом. Часть моих друзей встречает его улюлюканьем, остальные поглощены алкогольной игрой с четырьмя девчонками. Томас тыкает пальцем в ближайший фонарик, говорит, что он классный, берет его в руки, и фонарик тут же гаснет.

Ладно, бывает.

Я вызываюсь принести им с Женевьев что-нибудь выпить (хотя Женевьев и так неплохо напилась) и предоставляю их друг другу. Ко мне подходит Дэйв Толстый с налитым до краев красным пластиковым стаканом. Напиток течет ему на руку.

– Выпьем за классные сиськи твоей девчонки!

– Выпьем, – соглашаюсь я, хотя мне пока нечего пить. Наполняю три стакана на пятую часть алкоголем, доливаю соком – Женевьев уже хватит – и тащу друзьям, держа по стакану в каждой руке и один – в зубах. Я вручаю им коктейли, как раз когда Томас спрашивает Женевьев:

– Ты что, ведьма?

Я немного теряюсь: когда они успели договориться до таких вопросов?

– Что тут?..

– Он спрашивает, потому что… – Женевьев кидается к своей брошенной на пол сумочке, по пути расплескав половину стакана (все к лучшему!), и возвращается, держа в руках странного вида колоду карт, перевязанную голубой ленточкой. – Я рассказала ему про свои карты таро. Сделала их в лагере. Вместо бумаги рисовала на коре, чтобы получился реально колдовской инструмент.

– Рассуждаешь как настоящая ведьма, – замечаю я.

– Костер уже заждался, – улыбается Томас. – Длинный рассказывал, ты когда-то гороскопами интересовалась. Я вот все больше по печеньям с предсказаниями.

– Но ведь одно и то же печенье может разломать кто угодно! – вскидывается Женевьев.

– Главное – положиться на случай, – объясняет Томас. – А гороскопы в разных источниках все время друг другу противоречат, черт ногу сломит.

Женевьев продолжает спор, подавив отрыжку:

– Потому-то гороскопы и лучше! Если печенье сулит тебе богатство, а ты не богатеешь, значит, тебя обманули. Но если расклад с сайта не сбылся, можно еще почитать в газете!

Какой же бред они несут… Пристрелите меня кто-нибудь. Немедленно. Прямо в голову.

– А почему ты с ними завязала?

Женевьев описывает стаканом несколько кругов, некоторое время пялится в поднявшийся водоворот и одним глотком осушает напиток:

– Устала, что мои ожидания не сбываются.

– Давай ты мне как-нибудь сделаешь гороскоп, а я дам тебе печенье с предсказанием, – предлагает Томас.

Черт, Жен зарумянилась! А Томас-то вообще не стесняется. Мне бы было плевать, но он заигрывает с моей девушкой!

– Иди хоть торта поешь, а то ничего не достанется, – вмешиваюсь я. Мы приступили к еде сразу: здесь вряд ли кто-то станет петь «С днем рождения тебя».

– Торт?! Прости, я сейчас. – Томас хлопает Женевьев по плечу и бросается в угол.

Мы идем следом и вместе со всеми стонем, когда А-Я-Псих поддевает на палец огромный кусок глазури и отправляет в рот. Остальные берут тарелки или хотя бы зачерпывают торт вилкой. Потом А-Я-Псих тупо набирает себе полную ладонь торта, и после него никто это уже есть не будет (Томас, прости!). Я сажусь на крышу, Женевьев падает прямо мне на колени и жует торт, запивая новым стаканом бухла. С одной стороны, мне очень хочется прямо сейчас попросить кого-нибудь подержать ей волосы, когда до этого дойдет, с другой – я ее люблю и готов взять миссию на себя.

К нам подсаживается Томас с несчастным кусочком торта.

– Женевьев, я так и не спросил, как тебе Новый Орлеан.

– Ничего, я тебя так и не поздравила.

– Она нажралась, – одними губами шепчу я. Томас только отмахивается.

– В Новом Орлеане было классно. Надеюсь, через год затащу туда и Аарона. Кажется, там я влюбилась… – Она ставит стакан на крышу и берет меня за руку с такой силой, как будто у нас соревнование по армрестлингу. – В город, конечно, влюбилась. Мой любимый парень остался здесь.

– Да я понял, – говорит Томас. – Длинный все время только о тебе и трындит.

Женевьев откидывает голову и снова принимается меня целовать. Ее язык движется совершенно не в такт моему. Потом она хватает стакан и вилку, встает и стучит пластмассой по пластмассе, как будто она зазвенит и все обернутся:

– Кто хочет сыграть в игру?

– В бутылочку! – орет Дэйв Толстый.

Ну нахрен. Реально, тут соотношение парней к девчонкам примерно как на матче по боксу.

– Лучше в «Переверни стакан»! – кричит Брендан. Тут даже