Безмолвный король - Амо Джонс

– Неважно, я к такому привыкла. – Я смотрю на отца. – Зачем ты вернул меня сюда? Ты знал, что это опасно.

– Я люблю тебя, Мэдисон. – Его руки ныряют в карманы. – Но у меня есть обязательства. Я ненавидел все это – ненавидел так сильно, что был не в силах смотреть за тем, как разворачиваются события. – Он вздыхает, массируя виски. – Я быстро раскусил взгляд Бишопа. Было очевидно, что его чувства являлись настоящими, а чуть позже я стал свидетелем того, что происходило между тобой, Нейтом и остальными Королями. Я знал, что очень скоро что-то изменится.

Я теряю дар речи. Слова, которые я собиралась выкрикнуть, застревают у меня в горле, лишая меня возможности дышать.

Отец встает и указывает на дверь.

– Убирайся из моего дома, Элизабет, и никогда не возвращайся.

Я не совсем понимаю, почему он на нее злится, ведь он, вероятно, тоже сыграл свою роль в инсценировке ее смерти. Но больше это меня не волнует.

Я поднимаюсь в свою комнату, набираю номер Татум и падаю на кровать.

– Я ненавижу свою жизнь.

– Что? – спрашивает она хрипло. Должно быть, я ее разбудила. – Скоро буду.

– Это не обязательно, – выдавливаю я, изо всех сил пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.

– Черт, – выругивается она, после чего линия обрывается.

Свесив руку с кровати, я позволяю слезам беззвучно течь по моему лицу. Моя жизнь превратилась в такой хаос. Стоит мне подумать, что в ней появилось что-то хорошее – наружу сразу же вылезает очередное дерьмо из прошлого. При мысли о том, что Бишоп был со мной не по своей воле, моя грудь болезненно сжимается. Ведь он говорил, что меня оставили в живых благодаря его отцу. Теперь все начинает обретать смысл, но я не представляю, как мне с этим жить. Хотела бы я вернуться к тому времени, когда я ничего не знала. Раздается тихий стук в дверь.

– Мэди, это я.

Я соскальзываю с кровати и открываю Татум дверь, после чего запираю комнату на защелку и снова падаю на кровать, сердито вытирая слезы.

Как только туман в глазах немного рассеивается, я указываю на пакеты в ее руках.

– Что там?

Она поднимает их в воздух, и только тогда я замечаю, что на ней надеты хлопковые пижамные штаны с маленькими единорогами и пушистые тапочки, а длинные светлые волосы собраны в небрежный пучок. Я улыбаюсь, еще раз благодаря судьбу за мою лучшую подругу. Она запрыгивает на кровать, берет у меня телефон, выключает его, а затем закутывается в одеяло.

– Здесь все, что понадобится нам в ближайшие пару дней. Скажи спасибо, что у нас летние каникулы, а то пришлось бы ко всему прочему тащиться в школу. Кстати, завтра понедельник. – Она указывает на мою одежду. – На тот случай, если ты забыла о том, какой сейчас день недели, так же как забыла про душ.

– Татум! – я ругаю ее сквозь смех.

Она пожимает плечами.

– Что?

Я роюсь в сумке и вытаскиваю пачку картофельных чипсов.

– Сегодня я кое-что узнала.

Во время моего рассказа Татум не произносит ни слова, продолжая неподвижно сидеть с ведерком мороженого на коленях. В конце моей пламенной речи она протягивает мне мороженое и возвращается к копанию в сумке.

– Что думаешь?

Я волнуюсь. Обычно Татум есть что сказать. Моя лучшая подруга сломалась? Вот и все, ей наконец-то надоела моя сумасшедшая жизнь. Она вытаскивает из сумки сигарету засовывает в рот и поджигает.

– Тат!

Я смотрю на дверь. В обычной ситуации меня бы это волновало, но моя комната находится в другом крыле дома, да и моему отцу, вероятно, в любом случае все равно. Было бы странно смотреть на убийство как на обычное дело, но ругать дочь за то, что она курит.

Я беру у Татум самокрутку и затягиваюсь. Я не курила с тех пор, как мы были в лесу.

Тат откидывается на спинку кровати.

– А вы с Бишопом?

Я пожимаю плечами, возвращая ей сигарету.

– Я не знаю. Но я приготовила ему подарок на день рождения.

– Дай посмотреть! А когда вечеринка? – спрашивает она, затягиваясь дымом.

– Этой ночью.

– Тогда мы идем и отрываемся по полной.

Я киваю.

– Мы идем и отрываемся по полной.

Я широко раскидываю руки, чувствуя себя немного лучше, чем прошлой ночью. Татум прижимается ко мне задницей.

– Эй, а ну перестань! Ты же знаешь, какая я возбужденная по утрам.

Я хихикаю, свесив ноги с кровати.

– Не переживай, я помню. Чем займемся сегодня?

– М-м-м. – Она прижимает к щеке указательный палец. – Первое – будем избегать парней, второе – делать все, что захотим.

Ее упоминание о парнях заставляет меня медленно вернуться к реальности. Я… черт, я не была полностью уверена в своих чувствах. Думаю, я чувствовала, что меня предали. Никто из них и не подумал упомянуть об этом раньше, и это было больнее всего. Если вся эта история никогда не влияла на наши с Бишопом отношения и на все остальное, что между нами происходило, то почему он мне ничего не сказал? Я захожу в гардеробную и стягиваю с себя нижнее белье.

– Я очень хочу пострелять. Может, мне стоит снова поехать в то место, где я встретила Катсию?

– Нет, – бормочет Татум, вставая с кровати. – Для сегодняшнего дня это слишком. Сделаем это на следующей неделе. А сегодня, – она вытаскивает из сумки микроскопическое красное бикини, – мы отдыхаем у бассейна и пьем целый день.

– Мы не можем напиться днем, Тат, сегодня же вечеринка.

– Дерьмо. – Она массирует виски так, словно впервые об этом слышит. – Что ж, ладно. – Она раздевается и натягивает свой крошечный… купальник? Больше похоже на карнавальный наряд для Марди Гра[14].

– Мы начнем с сидра и будем пить постепенно, чтобы к вечеру разойтись по полной.

Я смеюсь, кивая головой.

– Мне нравится этот план.

Затем я достаю свое белое бикини. Мы спускаемся вниз как раз в тот момент, когда из соседней комнаты выходит Нейт.

– Привет! – отзывается он, но я закатываю глаза, не реагируя на его приветствие.

– Мэдисон! – повторяет он. – Ты не можешь игнорировать меня вечно.

Я молча прохожу мимо него и направляюсь на кухню.

– Мы можем не завтракать, – говорит Татум, надевая огромные солнечные очки.

– Говори за себя, – бормочу я.

Достав тарелку, я насыпаю в нее немного знаменитой домашней гранолы от Джимми. Лучшее. Что я. Пробовала. Я выхожу из кухни, и солнечные лучи тут же покрывают поцелуями мою кожу.

Я вдыхаю