Источник душ - Вадим Кленин

Вроде и не страшно: всего тонкая полоска вдоль плинтуса. Но даже такая малость может привести к ранней консервации этого неряхи. А здесь – засохшие капельки машинного масла. Возможно, начал выходить из строя внешний фильтр у андроида-грузчика. А тут… Что это? Опять та странная смесь с блестящими вкраплениями. Малюсенькая капля – меньше миллиметра в диаметре. Уже практически засохшая».

– Ряявк! – нахальный собачий окрик прогнал прочь начавшую зарождаться мысль. Это было неприятно. Представьте, вы почти родили интересную мысль, а ее тут же хоронит слишком звонкая такса!

Впрочем, злиться мне не хотелось. Коротколапое недоразумение удивленно что-то прогундосило и перешло с шага на бодрую рысь, продолжая приглушенно бурчать.

Мы прошли по внешнему кругу чуть меньше мили – до грузового лифта. Пассажирские уже были давно законсервированы, ведь живых существ на станции не было. И потому начальство решило поберечь механизмы.

Затем поднялись на пятый этаж. Он был самый близкий к лунной поверхности. Впрочем, даже окажись я тогда на ней, полюбоваться на Землю всё равно бы не смог. Наша станция вновь уходила в тень, и эта сторона уже смотрела в черную лунную ночь. Лишь силуэты скал психической синусоидой отгрызали нижний край бесконечного звездного неба.

До склада, где меня и Бублика будет ждать всё необходимое оборудование, оставалась примерно половина пройденного расстояния. Как назло, именно в тот момент, когда искусственный интеллект, ответственный за этот участок коридора, предложил продолжить игру с анимацией древних картин, я неожиданно получил довольно чувствительный удар в грудь. Прямо за очередным поворотом налево. Всё, что я успел увидеть, был выставленный вперед локоть, который на противоходе просто сбил меня с ног. От неожиданности я не успел сгруппироваться и при падении довольно звонко приложился затылком. В глазах слегка зарябило, но потом помехи прошли. Система выдала сообщение о легком повреждении и ускоренном тесте базовых систем. Не успел цвет изображения смениться с аварийного на обычный, как я услышал возмущенный и очень знакомый женский голос:

– Как ты мог? Еще друг называется!

Вот интересно, кто мог сдать меня подруге, если разговор с КАЛСом проходил при закрытых дверях?

Глава 8. Дыра в Луне

– Если эту дыру и мог прорыть таракан, то трудился он пару миллиардов лет, не меньше, – сказал я, когда очутился рядом с огромным провалом в лунной поверхности. – Или насекомое было очень большим – не меньше Кинг-Конга. Тогда работа заняла бы пару лет.

«Угу, – ответил на нашем внутреннем канале Бублик, хмуро осматривая лунный пейзаж. На многие мили вокруг был один серый цвет, по оттенку напоминавший выгоревший на солнце асфальт. – Да и комбайн бы трудился тут не намного меньше. Разве что русский, они любят создавать гигантов. Только вряд ли они потащили бы сюда такую мощь».

Мы с пониманием посмотрели друг на друга. Бублик знал, что говорил. Он был дипломной работой одного из студентов русского института робототехники, располагавшегося на западной окраине Москвы. Ректор этого вуза от лица студентов презентовал пса русскому космонавту, намеревавшемуся через пару недель отправиться с инспекцией на тогда еще общую лунную станцию. Правда, тому пес так и не понадобился, и потому вместе с другим имуществом был передарен КАЛСу, когда русские вместе с китайцами решили осваивать Марс.

Шеф долгое время не знал, что делать с подарком, сдал презент на склад, тут же о нём позабыв. Ну, это я так, образно. Конечно, суперкомпьютер в принципе не может ничего забыть – разве что стереть специально. Скорее, шеф отнес информацию в раздел «несущественное». В тот слот памяти, куда поисковые системы заглядывают разве что для профилактики.

Вспомнил он о собаке лишь недавно, очевидно, подыскивая себе развлечение и очередную эмоцию, близкую к человеческой. А любовь к животным – одна из базовых. Вот только насладиться компанией искусственного пса наш босс так и не успел – пришлось сразу пристраивать к делу.

С Бубликом мы быстро нашли общий язык. Вы ведь знаете, что детям заводить знакомства гораздо проще. Синхронизировались и научились не только мгновенно обмениваться всеми полезными данными, но и считывать эмоции друг друга. Собрату-синтетику понравилось косплеить породистую таксу – я специально нашел для него инструкцию на четверть терабайта. Он изображал вечно чем-то недовольное и крайне серьезное животное, донельзя самостоятельное и отказывающееся ходить на задних лапках перед кем бы то ни было. Более-менее благосклонно оно относилось только ко мне. Да и то по служебной необходимости.

Кто я такой, чтобы препятствовать ему играть в свои игры? Потому договорились, что сто́ящую информацию он будет передавать по двустороннему каналу связи, в остальное время – рычать и гавкать.

Сейчас мы оба стояли недалеко от края гигантской дыры на поверхности Луны, уходившей далеко вглубь и имевшей форму слегка сплюснутого круга. И оба не имели представления, с чего начать.

Пока мы обдумывали следующий шаг, окружающее пространство жило своей жизнью. Пару раз с края даже срывались тонкие струйки пыли, легкими облачками опускавшиеся в бездонную пропасть на наших глазах.

Медленно, с большой опаской я наступил на самый край пропасти. Бублик коротко рыкнул, а по каналу связи пришла целая тирада, в которой пес напоминал, что его сильные челюсти сейчас закрыты «этим дурацким скафандром». Если я оступлюсь, то никто меня спасти не сможет. В результате грандиозное фиаско ждет не только новоявленного детектива, за день сделавшего головокружительную карьеру из простого уборщика, но и всю команду нашей станции. И что самое обидное – ни в чём не виноватого милого песика. В общем – гав, тупица! Не бережешь себя – подумай о других.

Но разве может одна такса, пусть и с навороченным процессором от молодых русских вундеркиндов, погасить дрожь предвкушения, раздиравшего меня изнутри? Многие поколения авантюристов, истории которых я изучил вместе с пакетом от КАЛСа, буквально толкали меня вперед. Понукали стать первым, схватить куш раньше всех. Коварно соблазняя почетом и славой. Мол, синтетик, первым открывший настоящую тайну Луны, – это круто. Они требовали отбросить страхи и положиться на свою удачу.

Лишь одинокий голос, явно престарелого зануды, на краю сознания со странным легким грассированием призывал меня к здравомыслию, последовательно приводя аргументы: «Во-первых… во-вторых… в-третьих…»

Почему я прислушался именно к нему –