Наследие времени. Секунда до - Мери Сейбл

время, — ответил Гаррет. — Только за пределами лагеря, но не показываем способности. На этой земле о ванпулах не знают, а мы еще очень уязвимы. Нас слишком мало. Но за морем такие как мы живут среди людей, и там все знают, кто такие ванпулы. Как бы я хотел оказаться за морем. Анункасан говорит, что на разных континентах люди сильно отличаются друг от друга. Говорит, когда он летал на юг, там у людей кожа была черная, как смола. Там и животные другие, кошки размером с медведя, их еще львами называют. Огромные слоны, которые могут сносить деревья на своем пути. Рассказывал, что даже лошади есть, только они черно-белые, в полоску. Вот бы там побывать!

— Это очень интересно. Я тоже хочу посмотреть на таких больших животных и полосатых лошадей, — ответила она, никак не насытившись рассказами.

— А мне и здесь нормально. Живи себе спокойно, да и многие люди благодарны, когда наведываешься помочь в поселения, — иронично подметил Уильям.

— А как вы помогаете людям, если они не должны о вас знать? — задумчиво спросила Сатирра.

— Ну внешне мы не отличаемся от них. Главное — не рассказывать о себе, и каждые лет пятнадцать мы меняемся между собой поселениями, которые проведываем с другими ванпулами. Иначе становится подозрительно, почему мы не стареем, — ответил Уилл. — Тебе, кстати, нужно поесть. Нам пора возвращаться, а то мы тут немного задержались.

— Ох, я и забыла, что хочу есть. За оленя на костре все бы отдала.

— Бедный олень! — возмутился Гаррет.

— Ой, да ладно тебе, я бы тоже от оленя не отказался. Не обращай внимания, он ест только траву, — весело хихикал Уилл.

— Неправда. Я люблю плоды с деревьев, а еще у нас есть место, где мы выращиваем овощи и другие съедобные растения. Хотя мы с моим ванпулом так сроднились за столько лет, что я действительно стал травоядным, — уже пободрее заметил Гаррет.

Они вернулись в маленькое поселение, и она снова увидела типи, но заметила, что оно здесь не одно и они разных размеров. Снаружи они были разрисованы разными парными отпечатками лап и рук.

— Это мои, — указал Уилл на огромный отпечаток собачьей лапы серого цвета, и рядом его ладонь. — А вон Гаррета.

На соседнем типи красовались отпечатки копыта и руки красного цвета, а также еще лапа, похожая на собачью, и рука, которая казалась меньше, чем у Гаррета, но Сатирра не обратила на нее внимания. Из других типи выходили люди, которые тоже были ванпулами. Все подходили познакомиться с ней, но надолго не задерживались и уходили в лес. Она увидела несколько женщин, все они были очень приветливы. Они напомнили ей крестьянских женщин, что живут среди амазонок.

— Куда они уходят? — с интересом смотря им вслед, спросила она.

— Здесь недалеко есть небольшой луг, — сказал Уилл. — Там мы выращиваем растения, которые нуждаются в солнечном свете и уходе. Эти ванпулы следят за урожаем. Другие проведывают поселения, куда посылает наш вождь. Мы в основном тоже поселениям помогаем, но в полях иногда нужна лошадь, и Гаррет с этим справляется. А вот лечебные травы и кусты прекрасно растут здесь в лесу. Анункасан сам за ними следит, а потом делает из них лекарства, которые мы отвозим в поселения.

Гаррет нашел несколько яблок и морковок и протянул ей с улыбкой. Когда она взяла яблоко, на мгновение их пальцы соприкоснулись, отчего у Сатирры опять появилось странное ощущение в животе. Она не понимала, что происходит с ней, и еще не совсем осознала слова Анункасана о чувствах между женщиной и мужчиной. От такого количества событий, случившихся в столь короткий срок, у нее кружилась голова. Конечно, слабость давала о себе знать, и притом, что Сатирра была голодной, она не знала, как заставить себя поесть. Она все чаще непроизвольно следила за каждым действием Гаррета. Разглядывала его с таким интересом, что вовсе забыла, где находится, пока Уильям не вернул ее в реальность.

— Я тут нашел в запасах немного сушеного кролика, хочешь попробовать? — предложил Уилл, а она от неожиданности подпрыгнула.

— Ты чего пугаешься? — спросил Уилл.

Гаррет обернулся посмотреть на случившееся.

— Я просто задумалась, немного отвлеклась, — смущенно ответила она и уставилась в пол.

— Расскажи тогда, о чем задумалась? — опять так же улыбчиво спросил Гаррет, не подозревая, как она следит за каждым его движением.

Она поняла, что ее жизнь по сравнению с их жизнями очень скучна, и о чем рассказать, даже не знала. Вспоминая прошлое, она еле связывала слова.

— Я люблю упражняться на мечах, особенно верхом, но, к сожалению, стрелять из лука не могу из-за левой руки. Я даже не знаю, что рассказать, кроме как о вечных тренировках. В моей жизни ничего не происходило, а последние несколько дней оказались более насыщенными, чем вся жизнь, — уже поувереннее заговорила она, снова наблюдая за Гарретом.

В какой-то момент он заметил ее пристальный взгляд и тоже засмущался, слегка покраснел и продолжил заниматься мешками, в которых была провизия.

— Смотри, этот плод называется «картошка», а родом она из мест, где родился Анункасан. Нигде больше на этом континенте его нет. Только мы постоянно ее выращиваем. Не такой уж большой урожай, но сколько себя помню, нам его всегда хватало. Она очень вкусная.

Сатирра рассматривала грязный округлый плод.

— Выглядит не очень аппетитно, — слегка поморщившись, отметила она.

— Так ее почистить надо и приготовить. Мы все здесь ее обожаем, — сказал Гаррет.

— Это ты, друг мой, еще с мясом ее не ел. Ничего вкуснее этого нету, — весело болтал Уилл, а Гаррет опять скорчил гримасу.

Когда еда наконец-то была готова, Сатирра через силу смогла поесть. Картошка действительно оказалась вкусной. Даже после обеда странное волнующее ощущение ее не покидало.

Под вечер уже вернулся Анункасан и сам осмотрел ее рану, сделал перевязку. Закончив, холодной водой в металлическом тазу начал отмывать руки от мази. Он выделил Сатирре такую же, как у всех, льняную рубашку до колен, в которой она выглядела как полупустой мешок.

— Мы носим такие, потому что их легко снять и брать с собой. Мы затягиваем ткань в тугой узел и приноровились самостоятельно привязывать к своим животным.

Она накинула рубашку поверх кожаного грязного лоскута, но брюки все же сняла.

— Спасибо.

— Ну а теперь тебе пора спать. Скоро полностью поправишься, и мы поможем найти твою семью.

— А если я захочу остаться?

— Боюсь, вряд ли это возможно: не забывай, кто мы. Мы живем другой жизнью, разделяем свое существование с животными, а твое место все еще