Зверь выходит на охоту - Гульнара Черепашка

- Что же они, как простые люди, сами все делают? – удивилась Накато.

- Представь себе. Как простые горожане и землепашцы – все делают у себя сами. А ты все-таки не передумала, - прибавила она, насупившись. – Все так же хочешь пробраться в их башню.

- Все так же, - хмуро отозвалась Накато – ни к чему Адвар знать о ее сомнениях и раздумьях. И о том, что она решила просто взглянуть на сына в последний раз – чтобы не забыть его лица.

- Я считала – ты одумаешься, - женщина покачала головой.

- Нет, я же горская тупица, - не удержалась от колкости Накато. – Разве такие, как я, одумываются?

Она со скрытым любопытством наблюдала за борьбой чувств на лице женщины. Та явно хотела плюнуть, сказать что-то резкое. Да передумала: не захотела ссориться, говорить колкости. Во взгляде полыхнуло раздражение. Губы сжались в узкую полоску и тут же вернулись в прежний вид.

- Зря ты так, - кротко проговорила она. – Я ведь не со зла. Не удержалась…

Накато пожала плечами. Со зла, не со зла – ей было безразлично. Адвар раздосадована – это понятно. Ей не нужна башня колдунов, ей плевать на чужого младенца.

Она хочет власти и богатства. Ей хочется сколотить разбойничью артель, чтобы грабить и наживаться. И, чтобы собрать людей, ей нужна Накато. Потому что сама Адвар – обычная женщина. Да, она много лет служила колдуну. Не просто колдуну – одному из ближайших советников правителя Мальтахёэ, Мвеная. Но сейчас она обычная слабая женщина. Ей нужна Накато – из-за своей нечеловеческой силы.

Но вот ей, Накато, нужна помощь в том, чтобы проникнуть в башню Ошакати. И она – сильнее Адвар. Потому той остается только досадовать и злиться.

- Послушай! – окликнула Адвар. – А ведь твой настоящий хозяин не мертв, верно? Он в дом Изубы пробрался?

- Чего это ты снова вспомнила? – проворчала Накато. – Ночью недостаточно наговорились об этом? Ну да, все верно, - прибавила она неохотно. – Его подловили в доме Изубы. Я хотела его вызволить – да не смогла. И амулет выкрала, в который вроде как заточили его дух – а амулет у меня забрали, - она примолкла. Что-то больно разболталась. – Адвар! Ты заговариваешь мне зубы. Ты правда не видишь ни единого знакомого лица?

- Если бы увидела – тебе сразу бы показала, - бурнула та. – Чтобы поскорее от тебя отвязаться! Любопытная это история – с твоим хозяином! Впервые слышу, чтобы живой вещи удалось так удачно избавиться от владельца. Ничего, по сути, для этого не предпринимая, - она хитро улыбнулась. – Мне вот пришлось лишиться всей силы и оказаться на рабском рынке. Свободу мне подарила случайная встреча с тобой.

- А я почитаю Нефер – повелительницу удачи, - отозвалась Накато. – Видимо, потому она и благоволит мне. Во всяком случае, были несколько случаев, когда ничем, кроме ее помощи, объяснить везение, невозможно.

- Вот как, - протянула Авдар. – Выходит, своей покровительницей ты избрала Нефер! Ты только помни – здесь, в Ошакати, об этом даже говорить вслух не стоит.

Накато пожала плечами. Отвернулась, оглядывая немногих прохожих. Даром, что по старым кварталам ходило не так много народу – но она не могла припомнить, чтобы ей приходилось видеть одни и те же лица. Адвар молчала – не иначе, снова обдумывала, как ей собрать артель и начать разбойничий промысел. Пусть ее!

В вышине мелькнула неуловимая тень, синь небесная замерцала неясно.

«Болтливость – величайшее из зол, - раздавшийся в голове едва слышный голос показался знакомым. – И моего могущества не всегда хватает».

Могущественная Нефер?

Да помилуют ее боги и духи! Кем она возомнила себя, чтобы с нею говорили сами бессмертные боги? Она – не жрица, не медиум, даже не колдунья!

Накато вгляделась в небесную синеву – но та безмятежно сияла. Купол неба казался глазами мертвеца, что сверкнули на неуловимое мгновение живой мыслью, и вновь сделались пустыми и невидящими.

Она моргнула и обнаружила, что не в силах приподнять веки. Те безнадежно отяжелели и не желали открываться.

Шум города исчез. Вместо него – гулкие шаги вблизи и далеко, глухие голоса, треск пламени. И пробивающийся сквозь веки тяжелый тусклый оранжевый свет. И запах дыма и горящего жира. Накато попыталась мотнуть головой – шея задеревенела и болела. Руки не слушались. Точнее – их она вовсе не ощущала. Попыталась все-таки шевельнуть ими, и плечи заныли.

Телу неудобно, больно, тяжело. Под спиной – твердое, узкие доски впивались в кожу. Что за странность?

- Мычит. В себя приходит, - прогудел кто-то.

- Да что за дело, - проворчал незнакомый голос. – Хоть в сознании, хоть без – проку от нее? Оттащить в подземелье!

- Нет, дождаться, - возразил первый. – Пусть пока здесь полежит. Не перележит. Хорошо связана?

- И пальцы тоже! Лично смоляные путы накладывал!

Глаза не открывались. Накато дернулась – бесполезно. Она связана? Нечеловеческая сила позволяла ей разорвать любые путы: веревки, цепи. Что же с ней сделали? И почему она ничего не помнит?

В ушах шумело, голова болела. Она только что глядела в синее-синее небо, пытаясь понять – отчего ей в который раз чудится голос великой богини.

Болтливость – зло. Так сообщил ей голос могущественной Нефер. Если, разумеется, он и правда принадлежал владычице удачи. Кто мог говорить с нею неслышно для прочих?

Колдуны! Накато похолодела. Это ведь очевидно: колдуны, чьим даром было видеть и читать человеческие души. Те, кто способен поработить обычного человека без веревок, оружия и угроз. Кто-то из колдунов заметил двух девиц, крутившихся в окрестностях их башни. Возможно, кто-то признал Адвар, измазанную черной настойкой. А может, это ее, Накато, заметил Эну. Их двоих заметили! В то время, как Адвар не приметила и не признала никого.

Гарь и оранжевый свет горящих светильников, как в подземелье. И гулкий звук далеких шагов, как в каменных коридорах подземелий.

Она одна – рядом не слышно чужого присутствия. Двое, что переговаривались над ее головой, ушли. Она не заметила, когда и как. Просто в какой-то момент поняла, что не слыхать рядом ни шороха, ни звуков дыхания.

Дернулась снова. Тщетно! И глаза не открывались.

Если их с Адвар схватили колдуны – значит, она сейчас в башне колдунов.