Непопулярные животные - Упырь Лихой

к друзьям и показал самому жирному павиану свой зад, а жирный павиан сделал вид, что спаривается с ним. И все остальные павианы в знак приветствия приложились к заду Павла, так что он стал еще краснее. Полчаса павианы визжали, скакали и пили водку, но другие звери не возражали. Боялись они павианьих клыков. Даже охрана аэропорта скромно стояла в стороне, бубня что-то по рации. Покраснели щечки хомяка. Попросил он при регистрации посадить его подальше от Павла.

– Я не понял! – взвизгнул Павел.

– Все ты понял, скот! – пискнул хомяк.

– Это наш обычный павианий этикет, – объяснил Павел. – Мы узнаем друг друга по форме зада. Показать кому-то зад – значит продемонстрировать уважение и отсутствие агрессии. Ты же знаешь, когда я тебя ругаю, я всегда шлю тебе жопу вместо смайлика. Чтобы ты понял, что я тебя уважаю несмотря ни на что!

– Слава богу, я не павиан, – пискнул Максим.

– Я не понял! – Павел обнажил огромные прокуренные клыки.

Испугался хомяк, показал павиану свой крошечный зад. Успокоился Павел, толкнул хомяка под зад пару раз, потом свой зад подставил. И все звери в аэропорту Толмачево косо глядели на их мужскую дружбу.

И полетели хомяк с павианом на Камчатку. Скверно было на душе у хомяка. Не хотел он оголять зад перед распутным боссом. Хотел даже записаться в группу жертв харассмента, куда ходила его сестра.

Поди объясни глупой обезьяне, что у хомяков не принято так себя вести!

А павиан Павел подумал, что хомяк скучает, и решил его подбодрить. Начал показывать фотографии красных обезьяньих задов: «Это мы с мамулей на конференции в Новосибирске, а это мы с батей на огороде собираем морковь, а это мы с друзьями отмечаем 23 февраля. А это мы с женой отдыхаем в Египте».

– У тебя есть жена? – удивился хомяк.

– Конечно! – ответил Павел. – Ты же видел, ее фото стоит у меня как заставка на рабочем столе.

– Я думал, это жопа твоего бойфренда, – буркнул хомяк.

– Повтори, что ты сказал! – оскалился павиан.

Пришлось Максиму снова оголить зад. И пока они летели до Петропавловска-Камчатского, Павел рассказывал хомяку о нравах и обычаях павианов.

Вот и Тихий океан, сопки и вулканы. Ухает и визжит павиан, сует хомяка в иллюминатор, чтобы посмотрел на эту красоту. А хомяка тошнит от павиана. Елозит Максим мордой по стеклу и думает, как бы убраться отсюда поскорее.

С опаской хомяк спустился по трапу. Уж больно ему не нравилось это слово. А в зале для прибывших уже ждал японский макак.

Поклонился хомяк японцу и вежливо пропищал:

– Ё: косо, Сару-сэнсэй[12]!

Оскалился макак, небрежно поклонился и говорит:

– Конничива, Хамусута-сан[13]!

– Я же говорил! – ухает Павел. – Все японцы уважают Хэпберна! Хаджимемащитэ, ай эм павиан Павел, велкам ту Раша.

И вместо поклона павиан показал макаку свой красный зад. Обрадовался макак, начал имитировать половой акт. Закрыл хомяк морду лапками и спрятался за чемодан Павла. А местные нерпы и чайки удивленно глядели на эту сцену приветствия.

Разместились программисты в отеле, и Сару-сан вскоре ввел их в курс дела. Его компания разработала новое оборудование для экспресс-анализа воды и почвы, которое позволяло на ранних стадиях предотвращать экологические катастрофы. Не хватало только русскоязычного программного обеспечения и толкового перевода инструкций. Японцы уже выиграли тендер у местных медведей и были готовы к поставкам.

Вручил японский макак хомяку диск с японскими программами и мануал на 220 страниц. Испугался хомяк. Он-то мог свободно читать только хентайную мангу.

– Мы справимся! – обещал павиан Павел. И повел макака в ресторан.

Сидят обезьяны в японском ресторане, наливают друг другу саке, закусывают уцелевшим камчатским крабом. Напились, начали друг другу подставлять зады, ухать и визжать. Нерпе за соседним столиком стало дурно, и какой-то гималайский медведь обещал вызвать полицию. Пришлось хомяку бегать между столиками и объяснять посетителям тонкости павианьего этикета.

А павиан Павел влез на стол и начал петь прославленные хиты Аллы Пугачевой, виляя своим огненным задом. Встали с мест другие посетители, побросали палочки и ушли. И чайка-администраторка крикнула:

– Извините, мы закрываемся! Ждем вас завтра!

Всю ночь павиан ухал и блевал. А хомяк сидел под кроватью с ноутбуком и думал о прекрасном лебеде. Не может птица с такими изысканными манерами быть мужиком.

К утру хомяк кое-как русифицировал программу. Инструкцию он, конечно, не осилил, но решил, что этого хватит на первое время.

А в холле уже ждал японский макак с палаткой, генератором и огромными чемоданами. Японцы трезвеют быстро. Только павиан мучился головной болью. Погрузили обезьяны все вещи в арендованный джип и поехали к печально известной бухте, где произошло массовое отравление морских животных фенолами. Собирался макак сделать несколько проб на берегу и вверх по течению реки, чтобы отчитаться перед руководством.

Полтора часа тряслись они по плохим дорогам. Вот и черный пляж, ветер катит серые волны, не видно на берегу ни людей, ни зверей, ни птиц. Стоит кругом ужасная вонь, валяются на мокром песке дохлые рыбины, крабы и кальмары. А вдали видны синие горы, и восходящее солнце красит их вершины в нежный лиловый цвет. Сделал хомяк пару фотографий и послал их лебедю в фейсбук. Усилился ветер, заслезились глаза хомяка.

– Я вижу, вы тонко чувствуете красоту загубленной природы, – сказал макак. – Мы будем очень-очень стараться, чтобы не допустить в будущем таких ужасных катастроф.

– Не грусти! – сказал павиан и показал хомяку отсиженный зад.

Весь день японский макак занимался пробами, хомяк Максим ему помогал, а павиан Павел ставил палатку, возился с генератором, заряжал ноутбуки и варил обед. Собирался макак пробыть на берегу целую неделю для получения более точных данных. Хотел он выяснить причину загрязнения и опровергнуть официальную версию «красного прилива».

А погода портилась. Когда звери сели ужинать при свете диодной лампы, поднялся такой ветер, что казалось, он сдует палатку. Завоняло нефтепродуктами, да так, что хомяк увидел разноцветных мушек, летающих туда и сюда. Дохлый кальмар шлепнулся на палатку. Не учел павиан высоту океанских приливов.

Второй кальмар шлепнулся на палатку. Свет погас. Вылетел колышек, забилась ткань на ветру, громко завизжал павиан.

– Генки дес[14]! – воскликнул макак и показал Павлу зад, светя айфоном.

– С меня хватит! – пискнул хомяк.

Выбрался он из палатки и побежал куда глаза глядят. Не мог он терпеть обезьяний этикет на шести квадратных метрах.

– Вернись, предатель! – кричал Павел. – Из-за таких, как ты, гибнет природа и средний бизнес!

– Насрать, – тихонько пищал Максим.

Нашел он заброшенную норку полевки, забился в нее и написал в фейсбуке лебедю Андрею: «Прости меня за все».

Ревел снаружи шторм, казалось хомяку, что сама земля трясется от ужаса. Лежал хомяк на клочке сухой травы и думал о нелегкой доле маленьких мужчин, которых никто не уважает. Быть маленькой женщиной еще куда ни шло, ведь у них есть феминизм.