Непопулярные животные - Упырь Лихой

Стало жарко бедному хомяку, не знал он, куда деваться от стыда. Хорошо, что Катя вернулась из туалета. Объяснила она лебеди, что Максим ее брат-близнец. Поели они торта, поиграли в шахматы и собрались по домам. Вызвался хомяк проводить царевну-лебедь.

– Я и так долечу, – отвечает лебедь. – Но если хочешь, могу отвезти тебя.

Согласился хомяк, сказал адрес и запрыгнул на спину лебеди. Обнял лапками длинную лебяжью шею и зарылся пенисом в мягкий белый пух.

– Чувствую себя как Сацуки внутри Котобуса, – прошептал Максим. Готов он был вечно сидеть на спине красавицы.

А царевна-лебедь включила навигатор и взмыла в небеса. Страшно стало Максиму, совсем маленькими казались сверху дома и проспекты, забитые машинами. Светила огромная луна, лебедь мерно махала крыльями, слушал хомяк свист ветра и теснее прижимался к спине огромной птицы.

Вот и дом Максима. Вот и соседи, немецкие медведи, нарядились в кожаные шорты, дерут друг друга плетками и ревут: «Йа, йа!» Сделала лебедь шесть кругов, чтобы получше все рассмотреть. Позвал ее Максим на чашечку кофе. Согласилась лебедь.

Сделал хомяк эспрессо, усадил царевну на диван и спрашивает:

– А вы когда-нибудь занимались половым сексом с большим пушистым хомяком?

– У меня был такой опыт, – отвечает лебедь, прихлебывая эспрессо. – Только не царапайся и не грызи.

Не верит Максим своему счастью, ищет в тумбочке презервативы. Прорезал дырки для морды и передних лапок. А лебедь уже стоит к нему задом, подставляя клоаку. Отважно запрыгнул хомяк в черную дыру. Чувствует, что-то большое стоит на его пути. Ощупал Максим неизвестный объект. Похоже на турецкий пирог под названием «бюрек». Мало ли чем эти девушки ублажают себя? Елозит Максим в лебединой клоаке, пытается сделать красавице приятно. Совсем выбился из сил. А лебедь курлыкает и стонет. Распрямился лебяжий бюрек и вытолкнул Максима на волю. Щурится Максим, свет ему режет глаза. Колышется перед ним огромный птичий пенис.

А тут как раз звонит павиан Павел, предлагает заехать в офис и плотно пообщаться.

Положил Максим телефон, снял презерватив и ушел принимать душ. «И пусть весь мир подождет», – думал хомяк.

Между лебедем и павианом

Жил-был в Москве Максим, хомяк-программист и гуру пикапа…

– Чего тебе надо? Натрахался и отдыхаю. И вообще, у меня выходной, – пищал хомяк Максим. – Не беспокой меня, скот!

А павиан Павел ухал и смеялся в ответ.

Разозлился Максим и сказал, что выключит телефон. А в это время небинарный лебедь Андрей полоскался в его ванне, курлыкая песню группы Highly Suspect. Тревожно было на душе у хомяка. Думал он, как указать лебедю на дверь.

– Есть предложение слетать на Камчатку, – начал павиан. – У нас намечена встреча с японским макаком. Ты единственный в нашей компании, кто дрочит на хентай, то есть знает японский.

– Извини, дорогая, я еду в командировку! – громко запищал хомяк.

– Ты меня сливаешь? – курлыкнул Андрей. – Ах ты сраный пикапер! Я все расскажу твоей сестре!

Долго метался хомяк по однушке, ныряя под мебель и забиваясь в углы, а лебедь шипел и пытался его долбануть.

Зажал Андрей хомяка между раковиной и плитой. Навис над хомяком огромный черно-красный клюв. Сложил Максим лапки и начал молиться: «Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…»

Удивился лебедь и отступил. Всякая тварь может спастись молитвой. Долго молился хомяк, хорошо, что бабушка-хомячиха водила его с сестренкой в церковь.

Успокоился лебедь Андрей и даже сделал хомяку горячий напиток.

– Я думал, ты девушка, – всхлипнул хомяк. – Ой, да наплевать на самом деле. Ну обманут, ну и что такого. В первый раз, что ли. Хотя чаще я сам самообманываюсь.

– Извини, – курлыкнул лебедь.

– Я из-за тебя в ад попаду, – мрачно пискнул хомяк. – Извини, мне надо все обдумать, самоопределиться, познать себя. Я позвоню.

– Не ври, – курлыкнул лебедь. – Скверные повадки мужла мне давно известны. Если ты меня обманешь, я тебя из-под земли достану.

Улетел лебедь Андрей, а хомяк кинулся паковать рюкзачок. Вдруг лебедь вернется?

Запрыгнул хомяк в такси и примчался в аэропорт за несколько часов до вылета. Сидит в кафе, скучает, лебедя вспоминает. Какой мягкий пух на спине у этого лебедя! Не может лебедь-мужик быть таким мягким. И двигался лебедь с настоящей женской грацией, и разговаривал как женщина, и злился как женщина. Может, у нее не пенис, а просто очень длинный клитор? Или это какое-то приспособление типа вагинальных шариков?

Жалеет хомяк, что обидел лебедя. «Так и помру бобылем, – думает хомяк. – Нельзя упускать такой шанс!» Звонит хомяк белому медведю Фоме, программисту из Сколково.

– Чего надо, я сплю, – бурчит медведь.

– А ты это, знаешь ту лебедь, с которой дружит моя сестра? – пищит хомяк.

– Это мой лучший друг, – бурчит медведь. – Он нас и познакомил.

– А он мужик или баба? – пищит хомяк.

– Однозначно мужик, – бурчит медведь. – Я знал его еще гадким утенком.

– А может, все-таки баба? – пищит хомяк.

– Никакая он не баба, а трансгендыр, – рычит медведь. – А твое-то какое дело?

Замялся хомяк:

– Ну, понимаешь, мне он сказал, что его зовут Полина…

– Так ты его трахнул, – догадался медведь. – Ну че, совет да любовь.

Скверно стало на душе у хомяка. Позвонил он сестре, хомячке Кате. И спрашивает:

– Слушай, а эта Полина, которая лебедь-трансгендыр, она уже сделал транзишен или еще только чувствует себя женщиной?

– А тебе-то зачем? – пищит хомячка. – Я занята, варю щи для Фомы.

– Да так, интересуюсь, – замялся Максим.

– Ты его трахнул, мерзавец! – пискнула Катя. – Все, ты мне больше не брат!

Еще больше расстроился Максим. Догадался он, что у Кати с лебедем что-то было. Купил хомяк за большие деньги бутылку коньяка и начал пить, глядя в черное окно, за которым мигали огни самолетов.

Всю ночь хомяк проспал в кафе. Хорошо еще, никто на него не сел. Прибежал утром павиан Павел со здоровенным чемоданом. Плюхнулся рядом и визжит:

– Чего сидишь как говна наевшись?

– Да так, – отвечает хомяк. – Трахнул бабу, а она оказалась лесбиянкой.

– Учи меня японским приветствиям, – велит павиан. – Не хотелось бы сказать что-нибудь не то Сару-сану. Это очень важный проект.

– Вставай, – говорит Максим. – Японцы не здороваются сидя. Руки по швам, кланяйся на тридцать градусов и говори: «Хадзимимаситэ, ватаси-но намаэ-ва Паберу дес»[10].

Проухал павиан:

– Шаджимемашите, ваташи-но намае-ва Павел дес!

– Японцы не шикают! – пискнул Максим. – Шикают только всякие японские деревенщины.

– Японцы не сикают, – обиделся Павел. – Сикает только секта свидетелей Поливанова[11]!

– Засунь своего Хэпберна себе в жопу! – грозно запищал Максим. – Мы русские патриоты, а не сраные пендосы, и по-японски мы сикаем, а не шикаем!

Так и не пришли звери к консенсусу. И полетели в Петропавловск-Камчатский через Новосибирск, родной город Павла. И всю дорогу павиан Павел рассказывал хомяку о своем трудном детстве и студенческих годах, а во время пересадки они встретились с целым стадом местных павианов, которые летели на отдых. Павел радостно бросился