Скандальное лето - Мередит Дьюран

Она ступила в маленькую спальню Брауардов. В воздухе стоял густой запах пота и крови. Мэри лежала среди груды скрученных простыней. Ее осматривал врач, но его фигура скрывалась под простыней, наброшенной на туловище и ноги роженицы.

Этот типичный пример ханжества задел Лизу за живое. Ее захлестнула волна гнева. Она не понимала его природы, но гнев принес облегчение, вытеснив страх.

— Почему меня не известили раньше? — воскликнула она. Ее голос прозвучал слишком резко и громко. Все повернули головы в ее сторону.

Лиза вдруг заметила, что крохотная комнатка полна людей. Муж Мэри стоял на коленях перед ее постелью. Закрыв глаза и стиснув на груди руки, он шептал слова молитвы. А мистер Моррис… старый доктор стоял возле окна жадно вдыхая ночной воздух.

— Миссис Чаддерли, — произнес он с тревогой.

Человек под простыней, осматривавший Мэри, выпрямился, и Лиза узнала мистера Грея.

В последний раз она видела его неделю назад. Теперь нанесенная им обида не имела значения, важно было лишь его врачебное мастерство.

— Как Мэри? — спросила она. — Вы можете ей помочь?

Под глазами у Грея залегли темные тени. Он бросил на Лизу быстрый взгляд, но в следующий миг слабый стон роженицы заставил его отвернуться.

— Вам лучше уйти, — бросил он.

— А вам следует снять с нее эту нелепую простыню, сказала Лиза. — Вам нужно видеть, что выделаете!

— Миссис Чаддерли, — сурово начал мистер Моррис, но Грей его оборвал.

— Да, — холодно произнес он. — Так я и поступлю, только вы выйдете отсюда, мадам.

— Миссис Брауард строго распорядилась на сей счет, сердито возразил мистер Моррис. — Мы не должны допустить, чтобы пострадала ее скромность.

Лиза не поняла значение хмурого взгляда, который бросил на Морриса Грей, но отчего-то ей стало спокойнее. Мистер Грей снимет простыню.

— Я подожду за дверью, — проговорила она и вышла в тесный холл, где собралась большая часть семьи Брауард.

Колени ее дрожали. Она с благодарностью опустилась на стул, который предложил ей один из сыновей Мэри, Пол Брауард, приехавший домой из школы. Мальчик вежливо поклонился ей, она кивнула в ответ. «В Харрингтоне его обучают хорошим манерам», — рассеянно подумала Лиза. Бухгалтеры пытались отговорить ее от этих трат. Болваны!

Из спальни не доносилось ни звука. Тишина в холле давила на Лизу тяжким грузом. Дэниел Брауард, вечно чумазый девятилетний мальчишка, схватил ее за запястье маленькой липкой ручонкой.

— С мамочкой все хорошо? Вы ее видели?

Лиза вгляделась в его лицо сквозь полумрак. Половицы заскрипели, словно кто-то спустился по лестнице. Лизе не приходилось бывать в этой части дома. Она состояла в родстве с Брауардами, но не была им истинным другом. Ее принимали в гостиной, угощали прекрасными блюдами и лучшим чаем, какой только водился в доме. Родня, но не настоящая.

— Да, — сказала она. — С твоей мамой все будет хорошо. — Но голос Лизы звучал глухо, придушенно, и мальчик уловил в нем неуверенность. Выпустив запястье миссис Чаддерли, он сжал руку в кулачок и испуганно поднес ко рту. Подхватив братишку, мисс Брауард с горестным возгласом усадила его к себе на колени. В этом доме царила любовь. Лиза почувствовала, как к горлу подступает горечь. Разве любовь способна победить жестокость этого мира? Лицо ее исказилось гримасой. Рано отчаиваться. Нельзя сдаваться. Гнев Лизы вдруг обратился на нее саму. — Миссис Брауард оправится. — На этот раз в ее голосе звучала твердость, уверенность, которой ей недоставало прежде. — Рядом с твоей мамой два доктора. Все кончится хорошо, Дэниел.

— Спасибо, что вы пришли, — произнесла мисс Брауард. Она говорила глухо и хрипло, словно перед этим долго кричала в голос.

— Если бы я знала, пришла бы раньше.

— Конечно. Мы не хотели вас беспокоить. А потом мама спросила о вас, но…

Лиза закрыла глаза. Головная боль, свидетельство ее никчемности, вновь напомнила о себе. Накануне вечером Лиза сидела вместе с Джейн в гостиной Хэвилленд-Холла, составляя планы приема и поднимая тосты за всевозможные глупости. А в это время Мэри лежала здесь и мучилась…

За стеной послышался шум голосов, слов разобрать было невозможно, но яростный тон не оставлял сомнений: в спальне мужчины ссорились.

Лиза кашлянула.

— Я думала, все пройдет прекрасно. — В понедельник на рынке Мэри почувствовала первые приступы боли. Но она казалась спокойной. Миссис Брауард произвела на свет шестерых детей. И никогда ее состояние не вызывало тревоги.

— Да, — отозвалась мисс Брауард и замолчала.

Дверь распахнулась. Мистер Брауард, спотыкаясь вышел в холл.

— Я не могу этого видеть, — прошептал он, вытирая слезы. — Не могу. Простите меня.

Следом за ним вышел доктор Моррис.

— Миссис Чаддерли, — сурово произнес он, — могу я с вами поговорить?

Мистер Грей раскладывал инструменты на сундуке, стоявшем возле кровати. С неожиданной яростью Моррис толкнул Лизу к нему.

— Посвятите ее в свой план. Если мистеру Брауарду не хватает ума защитить свою жену, это сделает миссис Чаддерли!

Лиза в замешательстве посмотрела на постель.

— О чем вы говорите? — Мэри лежала неподвижно. Лишь легкое подрагивание ресниц да перламутровая пленка пота, покрывавшая ее кожу, указывали на то, она еще жива.

— Боже мой, она…

— Нет, — качнул головой мистер Грей. — Моррис дал ей вдохнуть немного хлороформа, чтобы облегчить ее страдания. Это долго не продлится.

Лиза заметила скальпель в его руке. Он погрузил лезвие в склянку с пузырящейся жидкостью. Этому могло быть лишь одно объяснение.

— Вы собираетесь…

Грей вскинул голову и смерил Лизу испытующим взглядом светлых глаз.

— Плод расположен слишком высоко, ему мешают тазовые кости. Хирургическое вмешательство — единственно возможный выход.

— Здесь нужна краниотомия[3], это очевидно! — гневно выкрикнул Моррис.

Лиза недоуменно нахмурилась.

— Что это такое?

— Процедура, которая может спасти жизнь миссис Брауард, — чуть помедлив, отозвался Моррис.

Наступила многозначительная пауза.

— А ребенок? — спросила Лиза.

Подбородок Морриса дернулся.

— Ребенок… не выживет. Но мать будет жить. Чего не может гарантировать мистер Грей с его методом!

— Краниотомия сама по себе операция весьма рискованная. — Нагнувшись, Грей извлек из черного докторского саквояжа моток серебряной проволоки. Размотав проволоку, он окунул ее в раствор. Его точные, размеренные движения составляли резкий контраст с беспокойной суетливостью Морриса. — Тогда как кесарево сечение, напротив, может спасти жизнь и матери, и ребенку. Вдобавок это выбор самой миссис Брауард.