Скандальное лето - Мередит Дьюран

— Должно быть, отец не одобрил ваш выбор.

— О, он мало что одобрял, если дело касалось меня. Смягчился разве что под конец жизни. — Взглянув на остаток хлеба, мистер Грей повертел кусочек в руках. Его красиво очерченный рот сжался, словно желая утаи слова, которые после короткого молчания он все же медленно произнес: — Когда отец заболел, финансовая сметка, высокое положение и… преданность утратили для него былую ценность. Вот тогда я оказался ему полезен. Мне одному удавалось облегчить его мучения.

Лиза закусила губу. Не требовалось обладать редкостно: прозорливостью, чтобы угадать боль, скрывавшуюся за равнодушным тоном Грея. Она мягко коснулась его руки.

— Вы замечательный врач.

Приподняв бровь, он посмотрел на Лизину ладонь, покоившуюся у него на рукаве, а затем заглянул ей в глаза. И вдруг ее невинное прикосновение показалось ей не столь уж невинным. Воздух между ними будто раскалился, Лиза ощутила тепло тела Грея сквозь ткань его рукава, и ее обдало жаром.

Как ни странно, ее первым побуждением было отдернуть руку и отодвинуться. Теперь, когда она лучше узнала Грея, его опасная притягательность пугала ее, поскольку не имела будущего. Доходы сельского врача не могли обеспечить достойную жизнь ни ей, ни мальчикам, таким как Пол и Гарри Брауарды. Короткая интрижка с доктором никому не причинила бы вреда, но если дать волю чувствам, это не доведет до добра.

Лиза слишком хорошо знала, что значит жить с разбитым сердцем. Она не желала вновь угодить в эту ловушку, да еще по собственной воле.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести назад руку. Она надеялась, что Грей не заметил, как вспыхнули ее щеки. Ей хотелось избежать неловкости. Здравомыслие подсказывало, что этот мужчина не годится на роль любовника, но ничто не мешало Лизе сделать его своим другом.

Да. Так будет лучше всего. Даже матушка одобрила бы ее выбор.

— Прекрасный врач, — ровным голосом повторила она. — Нам очень повезло, что вы выбрали наш городок, мистер Грей.

Взгляд его задержался на ее лице, губы дрогнули, словно желая что-то сказать, но затем доктор устремил взор вниз.

— Благодарю вас, — ответил он. — Для меня это много значит. — Лиза убрала руку, чувствуя непонятное замешательство. Грей ответил вежливо и любезно, однако у нее возникло ощущение, что ей дали решительный отпор. Немного помолчав, он добавил: — Значит, вы остаетесь. Я с радостью принимаю вашу помощь.

И на душе у Лизы вновь стало легко и радостно.

Глава 8

Когда Майкл вышел из дома Брауардов, уже начинало темнеть. Карета миссис Чаддерли ждала за воротами. Кивнув кучеру, Майкл вгляделся в сгущающиеся сумерки. Легкий ветерок принес запах влажной земли и листьев, в траве стрекотали невидимые кузнечики. Неподалеку ухала сова, радостно приветствуя приближение ночи.

Майкл глубоко вздохнул, чувствуя необычайную легкость. В Лондоне ли или в корнуоллской глуши, даже в самом отдаленном уголке земного шара, будучи иностранцем, герцогским братом или безымянным путешественником, он мог служить людям. Его будут звать на помощь, и когда-нибудь удача ему улыбнется, его врачебное мастерство получит признание.

В этот день он одержал победу. Лихорадка прошла, жизни Мэри Брауард уже ничто не угрожало. И как всегда в подобных случаях, Майкл восхищенно оглядывал окружающий пейзаж, словно никогда в жизни не видел ничего прекраснее.

В это мгновение послышался удар грома.

Майкл обернулся на звук. Редкие облака, похожие на тонкие полоски кисеи в сумеречном небе, не предвещали грозы. Он бросил вопросительный взгляд на возницу, но хорошо вышколенный кучер решительно его не замечал.

Открылась парадная дверь дома Брауардов. На миг миссис Чаддерли замерла на пороге, ее стройный, изящный силуэт мелькнул в мягком свете фонарей. Майкл невольно вздрогнул, словно пробуждаясь.

Боже, Першелл был прав. Ее фигура могла бы послужить источником вдохновения для греческих скульпторов, ваяющих статуи богинь.

Миссис Чаддерли затворила дверь и, шурша юбками о каменные ступени, направилась к Майклу.

— Я рада, что застала вас, — сказала она. — Мне хотелось поблагодарить вас за… все.

— Я тоже очень благодарен вам. — Майкл всегда безошибочно узнавал людей, способных сохранять хладнокровие в чрезвычайных обстоятельствах. Но миссис Чаддерли он выбрал по наитию, оказавшись в безвыходном положении. Ему несказанно повезло, он с удивлением осознал это лишь теперь, когда кризис миновал и можно было вернуться к мыслям более приятным. К мыслям о ней.

Элизабет Чаддерли умело скрывала свою стойкость и отвагу. Но теперь Майкл отчетливо видел истинную суть этой женщины за внешней мишурой, за оборками, кружевами и зелеными кошачьими глазами. Из нее вышла великолепная помощница, собранная, неизменно приветливая, неутомимая. «Скажите, что я должна сделать», — спокойно спрашивала она ночь за ночью.

Их окутывала вечерняя тьма, и у Майкла вдруг возникло странное чувство, что он никогда по-настоящему не видел Элизабет.

Он кашлянул, прочищая горло.

— А вы? Как вы, мисс Найтингейл?

Она тихонько рассмеялась.

— Боже мой, лестно слышать такое, мистер Грей. В особенности от человека, чье имя отныне станут поминать в молитвах все члены семьи Брауард.

— Отличная новость. Надеюсь, мне это зачтется.

Миссис Чаддерли удивленно склонила голову набок.

— Это первая шутка, которую вы позволили себе за все минувшие дни.

— Вы уверены, что это шутка? — спросил Майкл и добавил, не дожидаясь ответа: — Я всегда так глубоко погружаюсь в работу, что не замечаю ничего вокруг. — Отчасти поэтому он никогда не поддерживал дружеских отношений с дамами-благотворительницами, патронировавшими больницу. За работой все его очарование пропадало. Хотя, возможно, будь лондонские леди-патронессы столь же умелыми и милыми, как эта… — И я вовсе не хотел вам польстить, — добавил он. — Вы вправду очень мне помогли. Думаю, вы и сами это знаете.

— Спасибо. — Элизабет нерешительно помолчала. — Интересно, вы…

В отдалении вновь послышался грохот. Майкл и миссис Чаддерли повернули головы в сторону шума.

— Это уже не в первый раз, — заметил доктор. — Я начинаю опасаться, что произошла авария на шахте, и в таком случае…

Он осекся, услышав смех Элизабет.

— О нет. Это фейерверк. Господи, как я могла забыть? Завтра же день летнего солнцестояния!

— Фейерверк по случаю этого дня?

Элизабет посмотрела на Майкла.

— Мы называем его Галан. Неужели вы никогда не видели наших празднований? Хотя, конечно, нет, ведь вы же дикарь северянин. — В ее голосе еще звучал смех, превращая насмешку в дружеское подтрунивание. — Хотите взглянуть? Вы сможете написать домой о наших южных варварских обычаях.