Камо - Илья Моисеевич Дубинский-Мухадзе

Житомирского адвокат взял колечко с собой, невзначай показал Камо. Контакт установился полный. Увы, мало что дает. Выход один — это организовать побег и для этого надо договориться с товарищами в России.

Тут же предложение: «Я слышал, вы через несколько дней двигаетесь в обратный путь, спешите в родные бакинские палестины… Так-так. Зайдите в Вене на почтамт, я вам экспрессом пошлю весточку, если узнаю что нового… Не благодарите, я понимаю, как вы переживаете…»

В Вене Сегала действительно ждет почтовая открытка, предусмотрительно вложенная в плотный конверт. Всего несколько слов. Из тех, что запоминаются на всю жизнь: «Камо Вас оговорил. Возвращаться в Баку Вам нельзя!»[33]

Особых колебаний нет. Сегал сразу меняет маршрут. Он спешит отыскать Красина. Хотя и не коренного, а все-таки своего бакинца, предельно уважаемого. У Леонида Борисовича один вопрос:

— Вы вернетесь в Баку?

— Разумеется.

— Я так и думал… Не забудьте порвать открытку!..

В поезд садится и Красин. По неотложным коммерческим делам крупный российский негоциант торопится к своему швейцарскому банкиру… Ничего, версия срабатывает. Пограничные власти препятствий не чинят, наоборот, предупредительны. Ну а в Женеве Миха Цхакая или Вячеслав Карпинский скажут, где обосновались Владимир Ильич с Надеждой Константиновной, также покинувшие Куоккалу.

Женева встретила резким, пронизывающим ветром — бизой. В качестве сенсации продавались открытки с изображением замерзшей на лету воды около решеток набережной Женевского озера. Город выглядел мертвым, пустынным. Под стать погоде настроение. И тема разговора, ради которого Красин приехал, о Камо, конечно.

Предложение Красина кажется невероятным, даже бесчеловечным.

— Вы уверены, голубчик Леонид Борисович? Мы не причиним ему дополнительных страданий без пользы притом? Он согласится, выдержит?

В час, отнюдь не предназначенный для свиданий с заключенными Альт-Моабит криминаль герихт — Моабитской уголовной тюрьмы — все тот же богатый и, похоже, достаточно чудаковатый российский негоциант входит в одиночную камеру к Мирскому. Хорошо оплаченный смотритель дает десять минут. Им, давно понимающим друг друга с полуслова, вполне хватит. Чтобы принять решение, на долгие годы определяющее судьбу Камо.

Поездка Житомирского в большевистский центр, само собой, отпадает. Он нисколько не потребовался Красину и в его берлинских занятиях. За крайним недосугом Леонид Борисович навестить его не смог. Тем более что нахлынули новые экстраординарные события. Вот о них Житомирский более чем хорошо осведомлен. Ему не нужно, как Леониду Борисовичу, читать и перечитывать сообщение «Берлинер тагеблатт»:

«Как уже сообщалось во вчерашнем вечернем выпуске, к кассе Баварского банка в Мюнхене подошла элегантно одетая русская женщина, которая хотела разменять 500-рублевую банкноту. Чиновник заподозрил неладное, проверил по своему списку и убедился, что банкнота краденая. Полицейский комиссар доставил женщину в полицию. У нее нашли довольно крупную сумму немецкими деньгами, соответствующую 500 рублям. Кажется поэтому, что она пыталась обменять уже вторую банкноту.

Как нам сообщает дальнейшая частная телеграмма из Мюнхена, женщина пока отказывается дать сведения о себе. Но уже установлено, что эти 500-рублевые банкноты были похищены в Тифлисе. 26 июня прошлого года в Тифлисе была отправлена почтовая карета из почты в филиал государственного банка. Конвой из 16 казаков оказался бессильным.

Предполагают, что арестованная в Мюнхене дама является орудием банды. Сами похитители, по-видимому, находятся во Франции и в Швейцарии.

С тифлисским налетом, очевидно, связано полученное нами из Парижа сообщение: «Два русских террориста, 25-летний Меер Валлах и Фанни Затульска, были вчера здесь арестованы. Они были посланы во Францию для обмена забранных в Тифлисе денег. У них якобы была найдена еще сумма в размере 20 тысяч франков».

Меер Валлах. Читай Максим Максимович Литвинов. И он тоже…

Аресты, аресты… В Мюнхене… Париже… Стокгольме… Женеве… Копенгагене… Софии… Роттердаме…

А уверенность в удаче была немалая. Особенно после того, как Житомирский беспрепятственно обменял четыре «неприятных» пятисотрублевки на итальянские лиры. Обнадеживающая разведка позиций противника перед решающей акцией.

В один и тот же день — во вторник восьмого января — тифлисские пятисотрублевые должны были быть обменены на банкноты нескольких европейских стран. Сам по себе обмен — штука немудреная, минутная. Если только заграничные банки не оповещены, что кредитные билеты серии А.М. номера от 62901 по 63000 и от 63701 по 63800 из экспроприированных двухсот пятидесяти тысяч. Видимо, нет, раз Житомирскому удалось без малейших затруднений одним манером обменять четыре билета. Да и откладывать дольше нельзя. Необходимо покончить до суда над Камо.

Во вторник радужные надежды оборачиваются полным провалом. Хуже всего в Париже. Максим Литвинов задержан с двенадцатью билетами в бумажнике. И не в банке у кассы. Почему-то на Гар дю Нор — на Северном вокзале. В газетах шум на весь континент. Почище незабвенных упражнений на вечернем досуге милейшего барона Мюнхгаузена. В дрожь бросает при чтении «Ле Журналь»: «РУССКИЙ ВАЛЛАХ.

ЕГО РАЗЫСКИВАЛИ В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ ЛЕТ!!!

Это тот, кто в 1906 году руководил нападением ца фургон русского банка в Санкт-Петербурге.

Господин Ксавье Гишар, начальник бригады, занимающейся анархистами, задержал в Париже одного из самых опасных террористов. Этот арест вызовет известные волнения в России…

Документы, захваченные у террориста Валлаха, представляют большой интерес для русской полиции. Они содержат сведения об организации современного русского революционного движения. Кроме того, некоторые письма, найденные в портмоне этого опаснейшего нигилиста, могут касаться непосредственно безопасности царя Николая Второго».

Насмерть перепуганы обыватели повсеместно в Европе. Даже в самой терпимой, гостеприимной Женеве «только и разговоров, что о русских экспроприаторах. Об этом с ужасом говорили за столом в том пансионате, куда мы с Ильичем ходили обедать, — строки Крупской. — Когда к нам пришел в первый раз живший в это время в Женеве Миха Цхакая, кавказский товарищ, председатель III съезда партии в 1905 году, его кавказский вид так испугал нашу квартирную хозяйку, решившую, что это и есть самый настоящий экспроприатор, что она с криком ужаса захлопнула перед ним дверь».

В продолжение:

«Тифлис, прокурору судебной палаты

Женеве арестованы Николай Семашко и Вячеслав Карпинский точка Швейцарские власти выражают готовность исполнить все требования расследования и выдачи.

Директор Трусевич».

«Тифлис, судебная палата, следователю по особо важным делам Малиновскому

Ввиду ходатайства роттердамской полиции министерством иностранных дел уже поручено по телеграфу императорской миссии в Гааге сделать официальное представление нидерландскому правительству о задержании и выдаче лиц, пытавшихся обменять похищенные кредитные билеты

Министр юстиции № 416».

Полицейский интернационал — мерзость все-таки в рамках профессии. Даже гартинги с житомирскими — тоже штатная служба. Иудины сребреники по платежной ведомости, по контракту. Но чтобы заведомо лживые доносы на чашу весов в борьбе идей — это только меньшевики.

Ленин — Горькому второго февраля:

«Л. Мартов поместил в