Там, где мы служили... - Олег Верещагин

— Если дед узнает — он меня проклянёт! — Ник сел и ударил кулаками по подушке. — Иоганн бы выиграл этот бой!

— Иоганн не стал бы драться, — заметила Елена. — Хватит скулить, лучше подумай, что наденешь на спектакль?

— То есть как — что надену? — удивился Ник, и только через секунду до него дошло, что Елена шутит. — Да ладно… Смокинга у меня нет, надену простой костюм. Тройку.

— Но с бабочкой, — подал голос Жозеф.

— Да, это непременно, — важно согласился Ник.

— И туфли не забудь надраить, — дополнил Пётр.

— Конечно.

Никаких смокингов и даже костюмов, естественно, никто не надел. Их просто не было, и толпа зрителей, рассевшихся кто на чём, была всё в той же форме.

А концерт получился, конечно, отличный. Майкл дебютировал в «Наёмниках империализма», и весьма успешно. Пели разное, в основном — шуточные песенки, отзывавшиеся хохотом в рядах зрителей…

— Кто там вспомнил про усталость?Закуси её до крови!И всего-то нам осталось,Пол-окопа в «полный профиль».Я упрям, земля упряма.До рассвета меньше часу.Мама, спи спокойно, мама!Я здесь сплю… довольно часто.Сталь свернулась лепестками.Небо в звёздных каплях пота.Въелся нам в ладони камень.Вгрызлась в сопку наша рота.Новорожденный, неловкий,Робко выполз первый лучик.«Взвод, заняться маскировкой!»Рвём верблюжью колючку.Как он жрёт такую травкуИ язык себе не колет?Вот и танки по оврагуПрут на наше горе-поле…Сопки цвета светлой охры,А за той горою белойЧуждый нам военный округ……Что ж я им плохого сделал?![26]

Смех от этой последней песни ещё не стих, а на «сцене» уже начался спектакль — тоже то и дело прерываемый хохотом. Армейские острословы если и не особо остроумно, то смачно — точно — издевались над врагами. Главный герой — малолетний штурмовик Вовочка, прятавшийся в своей роте от семейных проработок — вместе со своими друзьями, свалкоборотнем Бутявкой и психокинетичкой-дворянкой Психулей по дрался с китайскими монахами-мутантами, то под видом странствующего искателя истины с учениками пробирался в штаб бандосов в Индостане, то гнал в Америке кактусовую водку, которой спаивал вражескую армию… По ходу дела вся троица то и дело попадала в гротескно-комические ситуации, вызывая хохот… но каждый раз непостижимым образом оказывался смелей, умней и ловчей многочисленных врагов…

… - Чувствую ту же руку, что и в «Карин и её базуке», — многозначительно сказал Джек, когда они возвращались к себе. — Кто же всё-таки это пишет?

— Проведи расследование, — предложил Ник. Джек треснул его промеж лопаток, отчего канадец заспотыкался и показал кулак.

— А ведь скоро и Новый Год уже, — неожиданно сказал Майкл. Все обернулись к нему — о близком празднике совсем позабыли за всеми этими дождями. Витька вдруг засмеялся:

— А весёлый будет Новый Год! Тут ведь лето наступит?

— Да, и, надеюсь, достаточно солнечное, — Эрих посмотрел в небо. — Хватит уже… Да и потом, ну и что, что лето? Дед Мороз мимо не пока что ни разу не проехал.

— Только тут камина нет, чтобы носки вешать, — включился в игру Джек. Ник тут же поддержал:

— Тогда ни один Дед Мороз в наш камин не сунется.

— Почему? — не заподозрил подвоха Дэниэль.

— Да потому, — невозмутимо ответил Ник, — что наши носки… — и он скривился.

— Ник, что за мерзость?! — голос Елены был строгим. Канадец потупил глаза и присел в книксене, пальцами «разведя подол платья» и пискнув:

— Прошу простить, мэм… — а потом выпрямился и добавил: — Так что Деда Мороза встретим в полной форме. И красиво, и запах нормальный.

Джек, выключившийся из шутки — было видно по его лицу — неожиданно сказал, погладев по сторонам, словно попал сюда впервые:

— А ведь это будет не просто Новый Год. Официально, кажется, решено, что Серая Война считается законченной. И что наступает новая эпоха; её Реконкистой решили назвать. Отвоеванием. Я по радио слышал утром. А потом забегался и забыл сказать… Наверное, завтра на построении всем скажут, правда…

Все уставились на капрала и обалдело примолкли, переживая эту новость. «Новая эпоха» отзывалась чем-то эпическим, грандиозным и совершенно ни к кому из них не подходящей. Разве в жизни обычных людей заканчиваются… Эпохи? И начинаются новые?

Решить тут что-то было трудно. Но дальше все шли молча. И «дома» не сразу разговорились снова.

Было уже поздно, но спать лёг только Жозеф, а остальные занялись, кто чем.

Майкл, Ник и Пётр о чём-то шушукались, устроившись рядом на кровати Ника. То и дело они начинали приглушённо хохотать и шикали друг на друга, отчего шума становилось ещё больше.

Джек уселся играть в шахматы с Эрихом.

Елена и Кайса терзали какой-то журнал с неразличимой обложкой.

Дэниэль завалился на кровать с другим журналом — по радиоделу.

Витька, стащив куртку, повесил её над печкой и подошёл к троице на кровати.

— О чём спорим? — деловито поинтересовался он.

Три крайне довольные физиономии повернулись к рему. Майкл сообщил:

— Думаем, где найти большую бочку. Галлонов в десять.[27]

— Жестяную, — дополнил Ник.

— По-моему, не будет это работать, — сомневался Пётр.

— Слово скаута — будет, — возразил Ник, — я сам пробовал.

— А бочка вам зачем? — подозрительно спросил Витька, опираясь руками на спинку кровати. — Собираетесь сотворить что-то беззаконное? Я в деле.

— Вполне беззаконное, — кивнул Майкл. — Тебе как — не кажется, что у нас холодновато?

— Да вообще-то… — Витька огляделся, — …да. А что?

— Эта прорва, — Ник ткнул в трофейную печку, — жрёт сухой спирт, как махди — даровую хавку. А греет — совсем так себе, — Витька кивнул, он был согласен. — Вот мы и решили соорудить плиту.

— Из бочки? — Витка нахмурился. — Чубаську,[28] что ли? Так она ещё больше жрать будет. И стынет быстро.

— Да вот и я сомневаюсь, — сказал Пётр, — знаю я эти печурки… но вот Ник говорит — его дед научил, будет и экономная, и тёплая.

— А как её делать-то такую? — заинтересовался Витька. Ник охотно объяснил:

— Берёшь бочку, ставишь её на попа…

— Бедный, — заметил Пётр серьёзно.

— Остри-остри… Внизу прорубаешь отверстие — прямоугольник, так, дюймов пятнадцать верхняя сторона, десять — боковухи. Вот тут, выше, у верхнего края — ещё одно, поменьше. И в верхней крышке — третье, круглое желательно. Топить можно чем угодно, а эффект в сто раз больше, потому что сверху бочку обмазываем глиной и обшиваем тонкой жестью. И всё.

— А, это я знаю, — вспомнил Витька. — У нас видел такое кое-где, ещё с Безвременья сохранилось, когда кирпича нигде не было толком…

Ник тут же поднялся и объявил:

— Пойду гляну. Если бочку отыщу — сообщу сразу.

— Я с тобой, — вызвался Пётр. — Тут же и прикатим.

Канадец кивнул:

— Пошли.

Витьке никуда тащиться не хотелось, пусть идея и понравилась — но он всё-таки засобирался. Майкл — тоже. Однако Ник махнул на них рукой:

— Сидите. Вдвоём тише и незаметней. Мало ли, где мы её отыщем?

Майкл с видимым удовольствием плюхнулся на место и потянулся за гитарой. С инструментом он освоился окончательно, играл охотно и сейчас начал какую-то странноватую песню…

— Молчит унылая семья и горько плачет мать,Несут рождённое дитя под елью умирать,Младенцам чаща — мёртвый дом, голодный год пришёл,Но волк с серебряным клыком в лесу меня нашёл…[29]

И — оборвал гитарный аккорд и слова. Нахмурился, словно бы что-то вспоминая…

— А дальше? — подал голос Джек, оторвавшийся от шахмат.

— Не помню, — буркнул Майкл. Позвенел струной. Джек не сводил с него глаз и, видя, что Майкл не собирается петь дальше, задумчиво сказал:

— По-моему те, кто разорил твой посёлок, были не только мутанты и бандиты — но и просто глупцы. Я бы на их месте не совался на вашу землю.

— Большинство из них в ней и остались, — ухмыльнулся Майкл.

— Песня про оборотня? — спросил Дэниэль — он, оказывается, тоже слушал. Майкл кивнул. — А ты сам-то случайно не оборотень?

Дэниэль засмеялся. Майкл посмотрел на него долгим взглядом.

И — промолчал.

7

Витьке снился сон.

Он не знал, что это было, а потом и не задумывался, потому что забыл его, когда проснулся. Был ли это всплеск ещё толком не понятой и не изученной генетической памяти, так яростно отрицавшейся «серьёзной наукой» до Безвременья? Или просто сплав из читанного и виденного? Кто знает…