Аминазиновые сны, или В поисках смерти - Изольда Алмазова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже долгое время наблюдая за Алисой, Лаврентьева часто задавала себе вопрос: почему эта женщина съехала с катушек и превратилась в ярую фанатичку? Наверное, размышляла Кристина, у бедной сумасшедшей были причины сначала уйти в монастырь, а потом попытаться наложить на себя руки. Справедливости ради, думала Лаврентьева, надо отметить, что Алиска была женщиной привлекательной: рост чуть выше среднего, красивое лицо с гладкой кожей, черные брови вразлет и карие глаза. Все эти черты выдавали в ней помесь татарки и русской. А еще Нетребской удалось сохранить классную фигуру после двух родов. И что удивительно, Алиска совершенно не поправлялась при таком ненормальном аппетите, свойственном многим душевнобольным. Нетребская съедала все, что подавали в столовой и никогда не отказывалась от добавки, если другие пациентки не желали есть свои порции. Она всегда жадно смотрела на еду свою и чужую, и женщины без слов придвигали к ней свои тарелки.
Складывалось впечатление, что Нетребская была всегда голодна. Она беззастенчиво выпрашивала еду у всех вновь поступающих больных. Иногда в поисках еды, не гнушалась залезть и в чужие тумбочки, но чаще всего попрошайничала. А поскольку ее никто не навещал, то ей всегда нужны были шампуни, мыло, зубная паста и женские прокладки, и безумная Алиска частенько таскала эти предметы личной гигиены у своих соседок по палате. Власова как-то застала Алису за воровством своих вещей, и мягко отчитав воровку, сказала, что ее дочь много работает не для того, чтобы кто-то пользовался ее дорогими французскими шампунями и кремами. И добавила, что если Алиса позволит себе еще хоть раз залезть в ее тумбочку, то обо всем расскажет врачу. Но тем не менее Власова никогда не могла отказать Алисе ни в еде, ни в фруктах, ни в сладостях, которыми баловала ее дочь.
Еще, как заметила Кристина, Нетребская не могла долго усидеть на одном месте. Она всегда тщательно застилала свою постель и красиво ставила подушку, перед этим долго взбивая ее, доводя остальных обитательниц седьмой палаты до исступления. Но что больше всего раздражало женщин, то это фанатичная религиозность Алисы.
Алиса мало говорила о себе и старательно, даже умело, провоцировала соседок по палате на беседы о боге и вере. Иногда из бессвязных и отрывочных фраз, которые изредка прорывались у Нетребской, можно было сделать кое-какие выводы относительно ее жизни. И самой главной бедой в жизни Алиски было отсутствие выбора и принятия самостоятельных решений. Сначала за нее все решали родители, потом муж. И когда бедная женщина все же решилась сделать свой выбор и поступить так как ей хочется, ее тут же настигла рука судьбы, разрушив все ее планы и надежды.
Лаврентьева задумчиво погрызла кончик ручки, затем отыскала в блокноте чистый лист и аккуратным почерком вывела: «История о лжемонашке и истинной вере».
«Алиса родилась в семье баптистов. С самого детства ее настольной книгой была красочно оформленная «Детская Библия», которую родители привезли из Америки. В восемнадцать лет Алису выдали замуж за сына главы секты города N. Брак Алисы родители считали очень удачным, потому что все в новой семье складывалось замечательно. Все было у молодых: и общая вера, и уютная квартира в новом доме, и отличная работа. А потом появились и дети-погодки. Но… в какой-то момент за Алисой стали замечаться странности. Молодая женщина стала о чем-то задумываться, все меньше времени уделяла мужу и детям, а потом и вовсе пропала не известно куда. Спустя несколько недель беглянка нашлась в Свято-Никольском женском монастыре. Ее вернули домой и приказали без разрешения на улицу не выходить. Странный и неожиданный побег Алисы в монастырь и ее душевные переживания в семье даже не обсуждались, напротив, родственники делали все, чтобы скрыть от адептов секты сей ненормальный и возмутительный поступок Алисы. Ну не принято в их сообществе бросать семью, убегать, да еще не куда-нибудь, а в монастырь!
С каждым днем Алиса все больше погружалась в себя, на вопросы отвечала односложно. Она автоматически выполняла домашнюю работу и на ласки мужа не откликалась. И однажды в холодную ветреную осеннюю ночь, Алиса поднялась с супружеской постели и открыла балконную дверь. Она вышла на балкон в одной ночной рубашке, приставила низкую скамеечку к ограждению балкона и перекинула ногу через перила. К счастью вовремя подоспел муж и оттащил Алису от ограждения, не дав ей упасть с седьмого этажа. Алиса сопротивлялась изо всех сил, что-то бессвязно выкрикивала, плевалась и даже пыталась кусаться. Рассерженный муж грубо бросил Алису на кровать и безжалостно скрутил ее руки простыней. Следующим утром Алиса пришла в себя в шестой палате, но она совершенно не понимала в какой именно больнице она находится. Некоторое время она пыталась сообразить каким образом попала сюда. В том, что она в больнице у нее сомнений не было. Потом она с трудом припомнила, что хотела выброситься с седьмого этажа и что муж фактически спас ее. Но благодарности к мужу не испытала, а только глухое раздражение от его насилия над собой, своим телом и душой. Когда же Нетребская попыталась подняться с постели, то обнаружила, что ее руки и ноги жестко зафиксированы, а затуманенная голова болит. Смирившись с неизбежным, Алиса решила принять все как есть. Она безропотно подчинялась надзирательницам и сестрам, и принимая лекарства все дальше и дальше уходя от навязчивых мыслей, страхов, волнений и переживаний. Оставались только апатия и полное безразличие ко всему.
Через некоторое время Алиса почувствовала себя лучше, стала выходить из палаты, но ее поведение было весьма странным. Она постоянно совала нос куда не следует, а утром и вечером неистово молилась, уставившись в одну точку. Однажды даже испортила телевизор, чем навлекла на себя гнев сестры Старовойтовой. Довольно скоро у Алисы нашлась подруга – такая же фанатичка, как и она сама. Марина Ильинична Ефимова зарабатывала на хлеб тем, что продавала в церкви кресты, свечки и религиозную литературу. Ее тусклые бегающие глаза всегда были опущены в пол и только когда она общалась с Алиской, ее взгляд становился более осмысленным и даже каким-то мечтательным. О чем думала эта женщина для всех было загадкой, потому что она старательно избегала любого общения. И только сдружившись с Алисой, Ефимова словно воспряла духом и уже не вела себя столь отстраненно и замкнуто.
Женщин часто можно было увидеть сидящими на диване за чтением религиозных книг, которыми снабжали Ефимову родственники. Именно
