Принцесса с принципами - Абигайль Кейси

— О'кей.

— Но для начала надо как следует прогреться.

Он плеснул два ковша подряд и вернулся к той, которая, крепко зажмурившись, успела принять всем телом нахлынувший жгучий пар.

В банной тесноте резко и свежо запахло березовыми листьями.

— Благодать, — прошептал он. — Истинная благодать.

Озноб резко сменился испариной, и он, и она почти одновременно начали исходить обильным потом.

Женский организм избавлялся не только от водных излишков и накопившихся шлаков, а еще и от стресса, вызванного недавней катастрофой, и от надуманных опасений, еще до конца не забытых, и от неуверенности в грядущих ласках, и от нерешимости все же отдаться именно сегодня, именно ему, и от возможности потерять, и от возможности приобрести…

Мужской же — чем больше прочищал кожные поры, тем становился решительней.

Осталось только довести желанную до соответствующей кондиции.

Он добавил парку и, дождавшись, когда почти невыносимая температура выровняется, пустил в ход два березовых веника сразу.

Правый веник ловко и легонько охаживал распаренной и развернувшейся листвой ее сомкнутые пятки и голени.

Левый веник ласково массировал девичью спину от шеи до поясницы.

— Так, а теперь ложись-ка на животик!

— О'кей.

Он еще добавил парку — немного, но вполне достаточно для усиления банного эффекта.

Она терпеливо сносила его парильный труд.

А он постепенно увеличивал и темп, и силу двойных ударов.

— Хорошо?

— Вери велл!

— Лучше не бывает.

— Вери велл.

— Так, а теперь на спинку, поживей.

Она выполнила команду, немного неловко и стеснительно.

Он же в это время созерцал веники, как бы прикидывая, сколько листьев осталось на каждом, а сколько прилипло к ее коленям, плечам, торсу, пояснице и аккуратным точеным ягодицам.

— Руки по швам!

— Это как? — спросила она шепотом.

— Вдоль тела, значит.

— Боюсь.

— Кого — веника? — Он ободряюще хохотнул. — Да после такой бани тебя уже ничего не испугает, поверь!

— О'кей.

Она снова подчинилась команде.

Производя вениками ритмичные пошлепывания, синхронные похлопывания и аритмичные постегивания, он все же невольно устремлял любопытствующий взор на раскрывшееся перед ним девичье обнаженное тело.

Она же, привыкшая к тому, что ее нисколечко не смущает его пристальное внимание к порозовевшим соскам, все же упорно держала колени сжатыми.

Он, чтобы дать ей ощущение свободы, оставил на лежбище оба веника.

— Теперь пробуй сама.

— О'кей.

— Только не переусердствуй.

Он повернулся к ней спиной, подхватил еще два свежих веника и принялся охаживать себя, не жалея ни листвы, ни собственного тела.

Таким образом он изгонял из себя пока несвоевременное похотливое желание и доводил организм до идеальной кондиции.

— Все, — сказала она. — Финиш!

— Как бы не так!

— Я больше не могу.

— Тогда вперед — на свежий воздух!

Он схватил ее за руку и потащил за собой наружу, в метель и в пургу.

Она не сопротивлялась.

Он толкнул ее в ближайший к бане пушистый сугроб и сам повалился рядом.

Она задыхалась — то ли от восторга, то ли от контраста между жаркой пьянящей баней и отрезвляющей стужей.

Он густо осыпал ее снегом, зачерпнутым ладонями.

Редеющие снежинки, падающие с небес, тоже добавили бодрящей прохлады.

К обнаженной парочке, барахтающейся в свежем глубоком снегу, внезапно присоединилась лайка.

Собака с разбегу зарылась по самый хвост и уши в сугробную рыхлость.

Недаром старалась непогода двое суток подряд! Егерь и Принцесса были теперь обеспечены высококачественным прохладительным.

Как и собака, активно участвующая в коротком, но яростном безумстве.

Но вот закалка распаренных тел закончилась.

Он выдернул ее из сугроба и подхватил на руки.

Она обняла его за шею.

Он в стремительном темпе доставил утомленную жаром и холодом подопечную в баню, к березовым веникам и интимному полумраку.

Она вновь ощутила возвращение забытого озноба.

Он окатил еще не остывшие камни горячей водой из ковша, и волна горячего пара, радостно шипя, заполнила тесное пространство.

— Как тебе наш сибирский обычай валяться голыми в снегу?

— Это даже круче имитации, — сказала она.

— Имитации чего?

— Возгорания спускаемого аппарата и отказа системы обогрева.

— Конечно, круче, — подтвердил он. — И гораздо безопасней.

— Что безопасней, то безопасней.

Она легла набок, освобождая рядом с собой вполне достаточно места.

Он молча устроился рядом.

Оба чего-то ждали и никак не решались приступать к действиям, чтобы не испортить наконец-то установившегося между ними полного, обоюдного доверия.

7

Чистая любовь

Медленно и неумолимо, подчиняясь законам термодинамики, остывали плоские камни.

Медленно и тяжело оседала завеса пара.

Медленно, постепенно, подчиняясь аксиомам взаимной любви, начинали резонировать между неопытной женщиной и таким же неопытным мужчиной неведомые ощущения, начинали резонировать еще никогда и ни с кем не испытанные чувства, начинали резонировать самые дерзкие желания, начинали обретать плоть так долго не сбывавшиеся мечты.

Она вздохнула как-то по особенному, надеясь, что он наконец-то догадается и перестанет дожидаться неизвестно какого магического знака.

И он уловил: пора.

— Можно, я тебя поцелую? — спросил. Робко, но все же спросил.

— Какой ты глупый.

— Почему?

— А разве мужчины спрашивают разрешение, когда им чего-то хочется от женщины?

— Можно, я тебя поцелую? — настойчиво повторил он вопрос нарочно туповатым и виноватым тоном.

— О'кей, — сказала она, крепко зажмуриваясь.

Он ткнулся носом куда-то между ее лопаток.

— Еще, — попросила она.

Он тронул губами там, где начинается шея.

— Еще.

Она медленно, без суеты сменила положение.

Теперь ему было доступно все, что полагается.

Он не стал прокручивать мысленно всю ту порнушную гадость, которой вдоволь насмотрелся еще в прыщавой юности и после которой в штанах становилось мокро, скользко, противно и досадно.

Он не стал вспоминать многочисленные прочитанные наставления по технике половых сношений — все равно без должной тренировки и навыков ни одна из рекомендуемых поз не получится.

Он доверился своим чувствам и ощущениям.