Ведьма. Истоки - Галина Валентиновна Чередий

правду извиняться смысла нет. А с отделом все стало очень сложно, Люда. Боюсь предположения твои и твоих… друзей имеют под собой почву. Новый начальник привел с собой своих людей, а нас, прежний состав, можно сказать, подвинули. И явно что-то происходит, но нас не посвящают.

— То есть, то нападение могло быть их акцией?

— Нет стал бы уже утверждать противоположное.

— И что теперь? Чего они добиваются? Уничтожить кого смогут подчистую, а остальных вынудить драпануть?

— Не исключено, но, боюсь, все масштабнее, Люда. Поэтому я и настаиваю на том, чтобы вы с Мируной объяснились. Ведь без этого мне ее не увезти отсюда. А о супер-вампирше, освобожденной от всех расовых ограничений, рано или поздно станет известно отделу. Сама понимаешь, что ей тут же выпишут смертный приговор.

— Ты хочешь увести Ленку? В смысле уехать с ней, бросив работу и все чем жил до сих пор? — обалдела я. — Ты?

— Если назреет такая необходимость, — пожал он плечами, становясь обычным безэмоциональным истуканом. — Выбор между безопасностью для дорогого тебе существа и работой — это ведь не выбор никакой, Люда. К тому же, карать действительно плохих подлунных я могу продолжать и в частном порядке.

— Вот как так, а? — наверное я прозвучала слегка завистливо, потому что ощутила импульс этой недостойной эмоции. — Вы ведь знаете друг друга всего ничего.

— Люда, это просто. Внезапно, — и снова вспышка-улыбка. Поразительное свидетельство краткой, но обнаженной откровенности этого мужчины. — “Знаете друг друга” — это происходит сразу и не имеет уже каких-то временных границ. Меняется только глубина.

Да. Все же я завидую. По-белому, но да. И рада за Ленку.

— Если ты однажды станешь с моей сестрой таким же гадом и ледяным истуканом, каким я тебя знала — убью. Я не шучу, — пригрозила ему. — Так что, нам где с Ленкой пересечься? Она у тебя живет?

— Она у меня бывает, когда имеет такое желание, — уклончиво ответил Егор.

— А… то есть, не все еще как в раю, выходит?

— Нет, — поморщился он слегка болезненно. — И прежде, чем вы встретитесь, надо как-то избавиться от этого твоего сторожа-надзирателя. Я не доверяю в вопросе обеспечения безопасности Мируны никому.

— Однако, — озадачилась я. — Ты что, не уверен, что общение у нас выйдет мирным?

— Не уверен, — признал Волхов. — По крайней мере, в первый момент.

— Да ужжж. Главное в человеке постоянство, да, Волхов? — засмеялась я невесело. — Гадом ты был, им и остаешься. Пытался меня использовать с самого начала и сейчас в том же духе. А не боишься, что выйдет опять не по твоему плану и как-то причудливо?

— Не боюсь, но подобный вариант развития событий в голове держу.

— Ладно. В любом случае, нам с Ленкой нужно нормально поговорить, — подвела я черту и открыла дверцу.

— Василь, у меня к тебе просьба будет, — обратилась я к оборотню, что вроде бы с безразличным видом взирал на редких прохожих, подпирая плечом стену ближайшего дома.

— Валяй, проси, сестренка, только не забывай, что я у тебя не в услужении и как собачка команды выполнять не буду. — ухмыльнулся он так, словно уже знал, о чем могу попросить.

— Да я и не собиралась командовать, просто мне нужно уехать с Егором. Одной. Без никого.

— А Лукин что же, побоку? Или много мужиков не мало?

— Это не то совсем. По делу.

— Которое меня никак не касается, да?

— Ну вроде того.

— А если с тобой что случится, то предлагаешь мне до конца дней жить с ожогом от оставленной тебе братом посмертной печати?

— Ожогом? Тебе больно будет?

— Не в физическом плане, но да.

— Слушай, но я же с Волховым буду, что со мной случится может?

— Судя по тому, что я успел о тебе прослышать — все. Но надо, так надо, — пожал он плечами, не ввязываясь в спор. — Только учти, Лукина это взбесит.

— Лукину я еще вообще не знаю, как в глаза посмотрю.

— В смысле?

— Я его можно сказать подставила. Вся из себя чистоплюйка и дева брезгливая.

— Балда ты неразумная. Лис тот еще конечно жук, пардон за каламбур, но он мужик, как ни крути. Самец по нашим понятиям. Это самая нормальная вещь в мире, когда самец берет на себя всю ту работу, которую может сделать, и ограждает от того, от чего может оградить, решает то, что может решить. Если ему это позволяется. В подлунном мире, сестренка, нет тенденций к модному нынче феминизму. Он и так у нас всегда процветал пышным цветом, потому как любые отношения строятся на основе того, у кого силенок побольше, а не того, кто с чем между ног родился. Поэтому ты на эту тему не буксуй, а прими как должное и дай мужику, которого сама своим признала, отличиться.

— Угу, — кивнула я. — Не то, чтобы я до конца разобралась во всех этих заморочках, но, как говорится — я подумаю об этом завтра. Увидимся дома.

— Увидимся, — легко согласился Василь. — Но учти: у тебя два часа. После я иду тебя искать. И найду, поверь.

— Поехали, — велела я Егору, забираясь обратно в салон его машины.

Вывернув с довольно тихой улицы, на которой находился дом навия, Волхов встроился в довольно плотный поток машин. Приближался час пик, и на дорогах быстро становилось не протолкнуться. Однако же, вместо того, чтобы поскорее доехать до своего дома, Егор принялся то и дело сворачивать, зыркая то в зеркало заднего вида, то в окна.

— Ты долго нас катать так намерен?

— Сколько понадобится, — почти огрызнулся он. — У меня нет желания притащить на хвосте кого-нибудь.

— То есть, мы не к тебе едем?

Он покосился на меня и промолчал. Но вилять мы переслали и спустя минут двадцать таки доехали до его дома.

— И что, засек кого-нибудь? — ворчливо спросила, выбираясь из машины в знакомом подземном гараже. — Как будто никто не знает, где ты живешь, и если нужно, не могли у дома подстеречь.

— Меня не те, кто меня подстерегают, волновали, Люда, а те, кто за тобой могли таскаться.

— А таскались?