Ведьма. Истоки - Галина Валентиновна Чередий

физическое устранение одного мерзавца, — глядя мне в глаза, отчеканил Волхов. — Готова подменить его в этом, Людмила? Услуга ему в обмен на услугу, оказанную тебе?

Я чисто инстинктивно отдернула уже протянутую за папкой руку, едва сдержавшись от трусливого порыва вообще за спиной ее спрятать.

— Юноша, моя помощь Людмиле не была услугой, требующей отдачи! — повысил голос навий и обратился уже ко мне. — Вы меня слышите, Людмила? Вы ничем не обязаны мне! И тем более не обязаны брать на себя подобные поручения от отдела.

— Не было услугой? — продолжил усмехаться, не отпуская моего взгляда спросил Волхов. — А чем же это было, Игнат Иванович? Добрым порывом отсутствующей у вас души?

Он снова мне показался намного бледнее обычного, отчего усмешка выходила еще мрачнее, но это вполне могли быть шутки плохого освещения прихожей навия.

— Не обязательно быть таким… — “конченым засранцем” я вслух не произнесла, но, судя по чуть приподнявшейся брови Егора, он и так все понял.

— Не обязательно, конечно, — прекратил он наконец визуальный расстрел, и сунув папку под мышку, шагнул еще ближе и сцапал меня за запястье. Задрал рукав, обнаружил свой подарок-оберег и едва заметно кивнул. — Но вот указать на то, что добрые порывы в исполнении подлунных это чаще всего смерть для кого-то, лишним не считаю.

— Но разве ты сам сейчас пришел не за тем, чтобы использовать подлунного ради чьего-то устранения? — мигом вскипела я. Как же он меня выбешивает этой своей непрошибаемой правотой! — И чем же тогда ты и твой отдел лучше или чище нас, таких-сяких?

— А ничем, пожалуй, — совершенно, как мне показалось, безразлично пожал плечами Егор, выдержав краткую паузу. — Думаю, в чем-то мы, люди, даже хуже, потому что лицемерно желаем переложить грязную или официально незаконную работу на презренных подлунных тварей.

Теперь уже я уставилась на него ошарашенно. Волхов же отвернулся и двинулся на выход.

— Однако, работа должна быть сделана, какой бы мерзкой она не была и насколько бы отвратительным не было принуждение других к ее исполнению, — бросил он через плечо.

Я устремилась вслед за майором и оглянулась вопрошающе на навия. Он выглядел тоже растерянным и только и махнул мне рукой на прощанье, пожав при этом плечами.

Лукин и Василь стояли у машины и встретили нас настороженными взглядами. Егор же направился прямиком к Даниле и сунул ему папку, чуть не хлопнув ею по его груди.

— Считаю, что будет справедливо, если это станет твоей проблемой, ведьмак. — сказал он и обернулся ко мне и сделал приглашающий жест в сторону своей машины. — А с тобой, Люда, мне поговорить нужно. Наедине.

— Отдай ему это обратно! — попыталась я отнять у Лукина проклятую папку.

Но наглец поднял ее высоко над головой, отвечая при этом майору через мою голову.

— А у нас, гражданин начальник, как в любой нормальной паре — друг от друга секретов нет. Правда, василек?

— Это у тебя то от нее нет секретов? — язвительно и с отчетливым вызовом спросил майор, — И у пребывающих в тех самых нормальных парах нет необходимости тыкать этим в глаза всем встречным.

— Да тебе-то откуда это знать? — отбил, нисколько не смутившись, Данила.

Василь так и стоял, прислонившись задом к капоту машины и сложив на груди мощные ручищи, не думая вмешиваться, а наоборот наблюдая с интересом, как за шоу.

— Идем, — велел мне Волхов, не снизойдя до продолжения спора.

— Забери у него эту чертовы папку! — уперлась я. — Данила не будет в этом участвовать.

— Навий помог тебе не в качестве услуги, а по доброте… хм… бездушной. — Егор остановился, но не обернулся, принявшись вещать в своей безэмоциональной манере. — Теперь у навия нет возможности выполнить поручение отдела. Неисполнение приказа карается доставлением крайне болезненных ощущений. Крайне болезненных. Ведьмаку Лукину наплевать на навия. Но тебе нет. Мне забрать папку обратно?

Я даже зубами скрипнула, сдерживая негодование. Вот ведь гад! Скажу да и окажусь неблагодарной дрянью, которой плевать на неизбежные мучения для существа, помогавшего мне бескорыстно.

Нет — и возьмусь сама и вынуждена буду тогда переступить через нечто крайне, основополагающе важное для меня, пойдя на убийство человека, неважно какого, осмысленно и хладнокровно.

Нет — и передача мерзкого поручения Лукину выставляет уже перед ведьмаком меня ханжой и лицемерной гадиной, что перекидывает на него то, чем брезгует сама.

— Я… — каркнула все еще не имея никакого решения, но ведьмак перебил меня, причем достаточно жестким тоном.

— Люська, а ты не подзабыла, кто между нами главный? У тебя в подобных вопросах голос исключительно совещательно-незначительный, а не решающий.

Я порывисто обернулась и увидела, что он с равнодушным видом уже листает извлеченные из папки документы.

— Что?

— Что “что”? — поддел он меня. — Говорю, забыла ты разве, что без моего разрешения ты ни за что подобное браться не можешь? Так что ты тут ничегошеньки не решаешь. А от тебя, гражданин начальник, мне нужна четкая гарантия, что исполнение этого поручение отдела не будет мне потом хитро вменено, как нападение подлунного на человека.

— Она у тебя есть, — буркнул Волхов, и в его кратком взгляде, брошенном через плечо, я прочитала, что и данный оборот дела его вполне устроил. Ну да, смотри, дурная Люся, для ушлого ведьмака такое выполнить как два пальца об асфальт.

— Подлунные не сотрудничают с отделом. — прошептала я едва слышно Даниле, уже признавая, однако, поражение.

"Да клал я на отдел" прочитала в его ответной широкой улыбке-ширме.

— Ты… — я догнала майора у его машины и стиснула кулаки, не зная даже, за что злюсь на него больше.

За то, очевидно, что как не повернулось бы, а он получил бы результат. Хоть какой, но получил бы. Вот бесит и… восхищает этим, сволочь!

— Я? — кивнул Егор и галантно распахнул дверцу машины. — Садись, Люда.

— Не поеду я с тобой никуда. — Уперлась я из чистого идиотского упрямства. — И говорить ни о чем не желаю.

— Можем на месте постоять. Я поболтаю, ты послушаешь, — пожал он плечами. — Но думаю, ты не захочешь в присутствии слишком чутких чужих ушей говорить о том, во что тебя угораздило превратить твою сестру и что