Соперница королевы - Элизабет Фримантл

Летиция обмахнулась веером.

– Если она у меня есть, я не могу ею поделиться, иначе ее не станет. Что это?

– Любовь? – предположила Жанна.

– У тебя на все ответ «любовь», – поддразнила ее Пенелопа. – Наверное, речь о тайне.

– Верно, – ответила Летиция. – Твоя очередь.

– Дайте подумать. – Пенелопа прикрыла глаза, откинулась на подушку. В голове крутились строки: «Когда Природа очи создала прекрасной Стеллы в блеске вдохновенья». Раньше сравнение со звездой казалось ей комплиментом, однако потом она с грустью поняла: звезда – далекое светило, эфемерная искра в ночном небе. Солнце дает тепло, свет, жизнь, луна разгоняет тьму, а звезда холодна и бесполезна. – Я падаю, но мне не больно. Взрываюсь, но не причиняю вреда. Горю, но не обжигаю. Меня можно увидеть, но нельзя дотронуться. Кто я?

– На сей раз точно любовь, – сказала Жанна, вызвав приступ всеобщего смеха. Пенелопа покачала головой.

– Вода? – предположил Уот.

– Водой можно обжечься, – возразила Летиция. – Гордость? Нет, не то. – Она глотнула из бокала и нахмурилась: – Неужели в этом доме не найдется кусочка льда?

– Сдаюсь. Кто ты? – спросил Эссекс.

У Пенелопы скрутило внутренности, к горлу подкатила тошнота. Она резко встала и несколько раз глубоко вздохнула.

– Я звезда.

– Ну конечно! – воскликнула Жанна. – Падающая звезда.

Пенелопа выглянула в окно, вспомнила о ручье на краю фруктового сада. Внезапно ей захотелось посидеть на берегу в тени деревьев, омочить ноги в холодной воде.

– Кто-нибудь хочет прогуляться? – Никто не ответил. – Тогда пойду одна.

Оказавшись в саду на мягкой траве, Пенелопа сбросила туфли, сняла чепец, распустила волосы и ускорила шаг, чтобы наконец ощутить дуновение ветерка. В саду буйно разрослись цветы и травы – среди облаков кучерявки и сныти яркими пятнами горели колокольчики и маки. Девушка шла по тропинке, аккуратно перешагивая корни и иногда останавливаясь, чтобы освободить зацепившийся подол. Кусты были густо покрыты зелеными ягодами, сулящими изобильный урожай. Ей смутно припомнилось, как в детстве на этом самом месте она собирала голубику и тут же ела с горсти. В тот день кого-то укусила пчела, но за давностью лет уже не вспомнить, кого именно. Тогда Пенелопа узнала, что после укуса пчела умирает. И зачем Господь создал насекомое, которое гибнет, если пытается защититься? Добравшись до места, девушка обнаружила, что ручей обмелел и превратился в тоненькую струйку. Она двинулась вниз по течению, рассчитывая дойти до озерца.

Рядом хрустнула ветка. Почувствовав, что за ней наблюдают, Пенелопа замерла; ее бросило в дрожь, страх из прошлой ночи вернулся. Слышалось лишь пение птиц и гудение цикад, однако через мгновение раздалось шуршание – кто-то спешил к ней сквозь траву. Это оказался Сперо: пес громко тявкнул и прыгнул на нее, яростно виляя хвостом. Девушка погладила его, смеясь над собой: она привыкла находиться в толпе и теперь, оставшись одна, всего боится. Сперо помчался вперед, Пенелопа за ним, чувствуя, как ее охватывает безмятежное счастье, словно она вернулась в детство.

Внезапно она споткнулась о корень, выставила вперед руку, чтобы смягчить падение, и в результате вывихнула запястье. В душу медленно закрадывался страх – вдруг случится выкидыш.

– Вы ушиблись?

Пенелопа подняла глаза. Над ней возвышался мужчина; солнце светило ему в спину, так что лицо оставалось в тени. Она попыталась крикнуть, но, как в кошмарном сне, не смогла издать ни звука. Вероятно, она ударилась головой и потеряла сознание, ибо ей показалось, будто этот незнакомец – Сидни.

– Стелла, вам плохо?

Мужчина опустился рядом с ней на корточки. От него пахло потом, на указательном пальце темнело чернильное пятно. Пенелопа потянулась к его рукаву, но отдернула руку, опасаясь, что от прикосновения видение испарится.

– Сидни? – прошептала она, разглядывая еле заметную россыпь оспин на его лице.

– Вы поранились. – Он взял ее за руку твердыми теплыми пальцами.

На ладони алела царапина. Кровь запачкала белую манжету, однако Пенелопа не чувствовала боли. Может, она умерла или стала жертвой колдовства? Ее охватила паника.

– Кто вы?

– Стелла! Я не имел намерения вас потревожить. – Девушка приподнялась на локте и тут же ощутила, как болит ладонь и дергает запястье. До нее начало доходить, что перед ней не призрак, не плод воображения и не злобный демон. – Какой я глупец! Хотел сделать вам сюрприз, а в результате до смерти напугал. Не следовало мне приезжать. – Сидни достал платок и обмотал ладонь Пенелопы, чтобы остановить кровь. Она безмолвно позволила ему помочь ей подняться и проводить в тень ближайшего дерева. Появившийся из кустов Сперо остановился в нескольких футах, приподнял верхнюю губу и тихо зарычал.

– Иди ко мне, малыш. – Пенелопа похлопала себя по ноге, однако пес сел на тропинке и замер, словно часовой. Она внимательно взглянула на Сидни: волосы растрепаны, одежда смята и покрыта репьями, под глазами темные круги. – Полагаю, вам следует объясниться. Что вы здесь делаете?

– Я был с отцом в Ладлоу, в дне пути отсюда. Приехал вчера поздно вечером. Пришлось ночевать в лесу.

– Так это были вы. – Пенелопу накрыла волна нежности. – Я слышала ваши шаги. Думала, на улице гуляет призрак.

– Значит, я напугал вас дважды. Какая непростительная глупость с моей стороны! Я надеялся, мне удастся увидеться с вами наедине…

– Вовсе не глупость. – Пенелопа поднесла к губам его руку с обкусанными ногтями и поцеловала в ладонь. – Впрочем, постоялый двор – более подходящее место для отдыха.

– Я хотел быть ближе к вам.

– А вот это уже не очень разумно. – Она попыталась шуткой разрядить атмосферу, опасаясь, что не сможет справиться с чувствами.

– Я пробовал забыть вас, но меня влечет к вам, как к путеводной звезде.

– Вы считаете меня звездой, – тихо проговорила Пенелопа, – однако я живая женщина, из плоти и крови. – Словно в доказательство она ущипнула себя за тонкую кожу на внутренней стороне локтя. – Мне тоже больно находиться вдали от вас.

Сидни глубоко вздохнул и склонился к ней. Наконец их губы встретились, языки соприкоснулись. Пенелопа почувствовала: один шаг, и она полностью утратит контроль над собой, – но вспомнила о новой жизни, растущей внутри нее, и резко отстранилась.

– Я не могу.

Сидни застонал, словно смертельно раненный зверь. Девушка высвободилась из его объятий.

– Если вы любите меня, то должны отпустить.

– Ради чести? Потому что вы принадлежите этому… Ричу? – Он весь закипел, будто любовь переродилась в гнев. – Вы не хотите наставлять ему рога? Что у вас с ним?

– Любимый мой, – Пенелопа накрыла его ладонь своей. Сидни отдернул руку, словно обиженный ребенок. – Я не люблю его. – Она снова взяла Сидни за руку, на сей раз крепче,