Блондинки от «Бергдорф» - Плам Сайкс

Но когда я спустилась в бар, Чарли даже не заметил моего нового платья от «Хлоэ»; его купила Джулия, чтобы я больше не помышляла о самоубийстве. Чарли был хмурым и серьезным.

— Лучше? — спросил он.

— Безмерно, отчаянно одинока и убита горем. Не закажешь ли коктейль с шампанским?

Чарли подозвал официанта.

— Водку для меня и перье для мадемуазель, пожалуйста.

Господи, до чего женщины правы насчет мужчин! Жалкие эгоисты, все до единого!

— Тебе необходима ясная голова, если хочешь разобраться с собственной жизнью и понять, что делать дальше, — пояснил он.

— Ясная голова не добудет мне другого жениха, — возразила я.

— И жених тебе ни к чему. — Чарли не понимал, что моя жизнь в Нью-Йорке будет непоправимо испорчена, если я срочно не найду другого жениха. В Нью-Йорке все заботились только об одном: кто на ком женат или собирается жениться. Разве он не знает, что мы все еще живем в девятнадцатом веке? Разве не слышал, что случилось с бедняжкой Лили Барт[48]?

— Тебе нужно разобраться в себе, прежде чем влюбиться.

— Я больше никогда не влюблюсь.

— К чему такой пессимизм? Конечно, влюбишься, — отмахнулся он и ни с того ни с сего спросил: — Джулия с кем-то встречается здесь, в Париже?

«Да, и ты видел его», — подумала я. Не хотелось лгать Чарли, но если попадаешь в ситуацию, когда приходится делать выбор между друзьями, другого выхода нет. Я ободряюще улыбнулась:

— Конечно, нет.

— Говори правду, — потребовал он.

Могу я быть супер-пупер честной и признать что-то tres кошмарное?

Но с этой минуты я больше не уделяла особого внимания этой неприятной беседе, поскольку случилось нечто, совершенно мной непредвиденное: я влюбилась.

Пока я разговаривала с Чарли, очень красивый парень смотрел на меня из-за его левого уха таким взглядом, который я описала бы только как бразильский.

— Она без ума от тебя. Только о тебе и говорит, — заверила я Чарли.

Господи, мистер Бразилец вон в том углу выглядел абсолютно знойным, особенно когда повернулся вправо.

Темно-русые волосы и обласканный солнцем лоб. Наверное, только что вернулся с уик-энда на юге Франции или из такого же шикарного места.

— Она встречается с Тоддом, верно? Ответить мне помешал официант.

— Мадемуазель, это для вас. — Он поставил передо мной бокал шампанского. — От принца Эдуардо Савойского.

Официант указал на мистера Совершенство. Я одними губами выговорила merci. Он кивнул в ответ.

— Тодд — гей! — пояснила я суперуверенно. Интересно, будут ли возражать родители принца, если он скажет им, что женится на мне?

— Тодд такой же гей, как, к примеру, Эминем, — заявил Чарли и немного помолчал, глядя в стакан. — Думаю, он по уши влюблен в Джулию.

Я изо всех сил пыталась сосредоточиться на проблеме Чарли, но то и дело возвращалась к мыслям о том, что его королевское высочество имеет потрясающий летний домик в Сардинии и поместья, разбросанные по всей Италии. Тот самый материал, из которого получаются ПМ.

— Завтра вечером я возвращаюсь в ЛА, — сообщил Чарли, умоляюще глядя на меня. До чего же странно, мы словно поменялись ролями, и теперь он нуждается в моих советах и поддержке. Я взяла себя в руки, чтобы произнести пространную речь о добродетелях Джулии, но вдруг спросила себя: а действительно ли эти двое так уж подходят друг другу? я имею в виду, что Чарли любит командовать, а Джулия — просто малолетняя преступница, вечно уклоняющаяся от выполнения долга. Поэтому я сделала неуклюжую попытку исправить положение.

— Но ты и Джулия… как бы… такие классные… вме… — пробормотала я и осеклась, заметив, что его королевское высочество читает Пруста. До чего же впечатляет! Нет, какой он умный!

Приблизившийся официант подал мне записку: «Ужин 8.30, „Вольтер“».

Не успела я оглянуться, как Чарли отобрал записку, пронзил меня яростным взглядом и повернулся к маячившему поблизости официанту.

— Не скажете ли молодому человеку, что мадемуазель не совсем здорова, поэтому не может пойти сегодня на ужин?

Да как он смеет? И как раз в тот момент, когда мне стало немного легче! Чарли хочет, чтобы я была несчастна, поскольку несчастен он!

— Месье, передайте, что я встречусь с ним здесь, — твердо объявила я, собирая свои вещи.

Чарли снова уставился на меня, но промолчал. Похоже, в этот момент он на самом деле ненавидел меня. Я тоже искренне ненавидела его, так что мы были квиты.

7

Я была tres счастлива, что мой маленький план с адвилом не сработал. Весь ужин Эдуардо цитировал Пруста. Представьте что-нибудь более интеллектуально стимулирующее, чем мужчина, шепчущий: «II n'ya rien comme le desir pour erapecher les choses qu'on dit d'avoir aucune ressemblance avec ce qu'on dans la pensee»[49], — за бокалом «Шато Лафит», чей возраст превышает ваш. И пусть мой не вполне хороший французский не дотягивал до понимания фразы, я воображала, как все было бы романтично, если бы я поняла принца.

— Джузеппе, — сказал Эдуардо водителю, когда мы вышли из ресторана и сели в машину, — пожалуйста, вези нас домой.

Как я поведала потом Джулии, суперрасстроенной тем, что не нашла меня наутро в «Ритце», у меня и в мыслях не было, что «дом» — это фамильное палаццо на берегах озера Комо. Всю дорогу от Парижа до Комо, а это около восьмисот километров, Эдуардо целовал меня, как взбесившийся демон, и хотя дорога должна была занять часов восемь, с таким водителем, как Джузеппе, мы оказались на месте через пять. Надеюсь, никогда больше не сяду к нему в машину. Вовсе не обязательно мчаться со скоростью выше ста восьмидесяти пяти километров в час.

Думаю, на этот раз я встретила почти идеального мужчину. Кашемира от Мало на нем было больше, чем на стаде горных козлов. Мамочка Эдуардо когда-то была голливудской актрисой, а отец стал бы королем Савойским, если бы там не сменился строй. Обычно итальянским королевским семьям въезд в Италию запрещен, но правительство так боготворило мамочку Эдуардо, что издало специальное разрешение, позволяющее самому Эдуардо передвигаться, как ему вздумается. Он изучал французскую литературу в Беннингтоне и жил в Нью-Йорке, «работая на семью», что бы это ни означало. Я не допытывалась, поскольку видела «Крестного отца», и все такое; кроме того, итальянцев не принято спрашивать, каким образом они добывают деньга.

Внутри палаццо было лучше, чем «Фрик»[50]. Похоже, я жила только ради старинной кровати с четырьмя столбиками, в которой проснулась на следующее утро. Представляете, она была задрапирована в итальянские кружева! Точно такие, как на корсетах «Дольче и Габбана»! Ставни были открыты, поэтому я видела озеро и горы вдали, все в сочных синих тонах, как в цветном кино. Неудивительно, что в Шотландии итальянцев днем с огнем не сыщешь.

Меня потряс такой поворот событий. Жизнь вдруг переменилась. То есть я жива, избежала неприятной сцены разрыва Джулии и Чарли, причем не по собственной вине, и сейчас завтракала в постели дворца, по сравнению с которым «Ритц» выглядел как «Мариотт маркиз». Куда бы вы ни бросили взор, тут же появлялся дворецкий в черной куртке и белых перчатках; он подносил вам свежеиспеченное миндальное пирожное или что-то такое же восхитительное. Даже не верится, насколько лучше я себя чувствовала! Кто мог предполагать, что через тридцать шесть часов ты полностью оправишься после попытки самоубийства? Да это легче, чем упасть с обрыва!

Я подумала, что непременно должна послать открытку девушкам в Нью-Йорк. Им необходимо узнать об этом.

Мы отправились в местную деревню кое-что купить, но не успели выйти из дома, как появились два загорелых дочерна итальянца в солнечных очках, оба в синих куртках-«пилотах» и темных брюках. На обоих были наушники. Выглядели они такими здоровыми, что, клянусь, наверняка провели всю жизнь в тренажерном зале «Кранч» на Восточной Тринадцатой улице. Должно быть, телохранители! Как шикарно иметь тех, кто защищает тебя! Разумеется, я вела себя супер-пупер равнодушно: не хотела, чтобы Эдуардо знал, как я потрясена появлением секьюрити, поэтому просто бросила обоим ciao[51], словно хотела сказать: «У всех, кого я знаю, есть вооруженная стража».

Они проводили нас до деревни и обратно, то и дело что-то шепча в рации, хотя нам вроде бы не грозила немедленная опасность покушения или чего-то подобного. В деревне мы увидели только одинокого фермера, гнавшего ослика по главной улице. Но тут до меня дошло, что если кто-то хотел опознать и убить принца, добиться этого было легче легкого: кто еще способен бродить в этот день по деревне в сопровождении двух бросающихся в глаза телохранителей, тащившихся за ним и девушкой на высоких каблуках, в черном атласном вечернем платье.

Знаете, что самое потрясающее в жизни его королевского высочества, имеющего больший штат слуг, чем первая леди? Вы можете решить, что хотите на ленч, позвонив домой, где шеф-повар, которому Жан Жорж Вандер-Рихтер не годится в подметки, готов выполнять ваши приказы двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. И не успеете вернуться, как вас уже ждут баклажаны и клубника со взбитыми сливками. Представляете, что именно я написала в открытке: