Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

должен быть причиной другого, кто кого возвел в Сына? Называется ли Сыном Слово ради плоти или плоть называется Сыном ради Слова? Или ни Слово, ни плоть, а только соединение обоих именуется Сыном? В первом случае Сыном является плоть, а это уже опровергнуто; во втором случае Слово является Сыном еще до плоти, что противоречит самому предположению; в третьем случае Сыном будет та причина, которая поэтому должна предшествовать соединению,[1987] производящему Сына, – то есть, как и во втором случае, Сын опять должен предшествовать плоти».[1988] Таким образом, нелепы всевозможные предположения в пользу второго мнения.

Наконец, против третьего мнения – мнения, более близкого к Православию и явившегося в качестве дальнейшей уступки ему, то есть против той мысли, что Сын есть Слово по Вочеловечении, – св. Афанасий возражает, во-первых, что этим представлением восстанавливаются все нелепости второго мнения и, кроме того, вводятся новые. Именно: если Слово стало Сыном впоследствии, то впоследствии же Оно познало и Отца (Мф. 11:27), впоследствии стало существовать в лоне Отца, впоследствии только стали иметь место слова: видевший Меня, видел Отца (Ин. 14:9), потому что все это сказано о Сыне. Кроме того, шатко само основание этого мнения. Основанием его служит то обстоятельство, что о Сыне будто бы не говорится в Ветхом Завете, а говорится только о Слове. Между тем это несправедливо: в Ветхом Завете говорится и о Сыне (Пс. 2:8; 9:1; 44:1; 109:3; Притч. 8:5; Дан. 3:92; Ис. 4:17 и др.).[1989] Но допустим даже, что Ветхий Завет и не говорит о Сыне, однако и в этом случае еще нельзя делать того заключения, что Сына до Воплощения не было, а было только Слово. В противном случае придется допустить и бо́льшие несообразности, например вроде того, что Дух Святой и Утешитель не одно и то же Лицо и что первый был прежде второго, потому что о Духе Святом говорит Ветхий Завет, а об Утешителе нет. Савеллиане возражали, что ветхозаветные упоминания о Сыне нужно понимать в пророческом смысле. Св. Афанасий отвечал: почему же не в пророческом смысле нужно понимать и выражения о Слове (Пс. 32:6; ср. 92:1; 44:2)? Итак, по учению Писания (1 Ин. 1:1–2; 5:20; Ин. 14:6; 1:18; Пс. 73:11; Ис. 41:20), заключает всю свою речь о Сыне Божием против Савеллия св. Афанасий, Слово есть Сын, не недавно происшедший или наименованный Сыном, но Сын, всегда сущий.[1990]

Изложенные мысли св. Афанасия сводятся к тому заключению, что различия в Боге должно представлять действительными, личными и вечными. Основанием для этих различий должны быть отношения внутренние, вечные и полные реальности. Эти мысли св. Афанасия легли в основу полемики против савеллианского учения о способе перехода Божества из одного вида в другой, хотя в сочинении св. Афанасия они помещены не перед, а после этой полемики.

Сообразно своим представлениям Отца, Слова, Сына и Святого Духа под образом только внешних изменений одного и того же Божеского Лица Савеллий учил, что Слово явилось только со времени глаголания Монады, а бытие Отца, Сына и Святого Духа трактовал как расширение и сокращение Монады. Эти представления Савеллия св. Афанасий опровергал не с его, а со своей точки зрения на Божеские Лица и Их образ бытия, отчего полемика его по этому предмету представляется на первый взгляд довольно странной.

Против учения савеллиан о происхождении Слова через глаголание Монады в акте творения св. Афанасий замечал, что таким учением происхождение Слова трактуется не как акт внутренний, природный, а как акт внешний, имеющий значение не в себе, а в чем-то другом как в цели своего бытия. Такою целью у савеллиан являлось творение мира, в зависимость от которого и ставилось ими происхождение Слова. Но так как и мир, в свою очередь, трактовался ими как зависящий по бытию от Слова, то в их учении оказывалось внутреннее противоречие. Кроме того, представление происхождения Слова под формой глаголания Монады с целью создания мира, прежде и после которого предполагается молчание, по св. Афанасию, в высшей степени оскорбительно для Слова и Отца. Бытие Слова в этом случае представляется для Бога внешним и случайным, а само по себе зависимым, изменчивым и, значит, несовершенным. Но это ложь, которую «изобличает Сам Господь, говоря: Я в Отце и Отец во Мне (Ин. 14:11). Если ныне Он в Отце, то следует, что Он всегда в Отце, потому что сами савеллиане говорят, что Он прежде был в Боге и после будет в Боге же. А если так и ныне, как всегда, то явно невозможно, чтобы иногда Он рождался, а иногда нет – для нас рождался и после нас возвращался; значит, невозможно, чтобы иногда Бог глаголал, а иногда безмолвствовал. Напротив того, всегда есть Отец и Сын; Отчее Слово не по имени только Слово и не по измышлению, но действительно есть Сын, единосущный Отцу, не ради нас рожденный. Рождением Его показывается не наше создание, но бытие Его от Бога. А если Он ради нас рожден и рождением Его состоялась тварь, то справедливо будет спросить: Слово, будучи в Боге, было ли совершенно, так что могло и творить? Если, будучи в Боге, Оно было несовершенно, родившись же – стало совершенным, то мы – причина Его совершенства. А если Оно было совершенно в Боге, то излишне Его рождение, потому что, и будучи в Отце, могло созидать.

Далее. Если Слово возвратится, чтобы Ему быть тем, чем было прежде, то Родившийся опять будет нерожденным. Ибо если исхождение Его есть рождение, то возвращение есть прекращение рождения. Какая же была нужда приходить Ему в бытие, если Оно прекратится? Или: зачем и глаголал Бог, чтобы после умолкнуть? На что и рождал Того, Чье рождение хотел прекратить?»[1991]

«Умствования еретиков оказываются столь же дерзкими и в отношении к Отцу. В самом деле, если Отец не мог творить молча, то необходимо заключить, что, родив, то есть возглаголав, восприял Он силу. Но откуда же восприял и для чего? Если же Он мог творить, имея Слово в Себе, то напрасно рождает Его, имея возможность творить и молча».[1992] Притом не сообразно с достоинством Бога допускать Его изменяемость, о чем учат говорящие, что «Он первоначально Бог, а впоследствии Отец. Если же в отношении к твари Бог сделался Творцом впоследствии, то там впоследствии произошло пременение созданного, а не Самого Бога. И в отношении к Сыну Бог справедливо мог бы соделаться Отцом впоследствии,