Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

и Сына, Бога и Слово, хотя совершенно сохраняет во всем нераздельность, неразрывность, неразлагаемость на части. А чтобы кто-нибудь, видя Сына, имеющего все, что имеет Отец, вследствие совершенного тождества того, что Он имеет, не совратился в нечестие Савеллия и не почел Сына Отцом, Сын Сам говорит: Сыну дал (Ин. 5:26), дана Мне (Мф. 28:18), и приях (Ин. 10:18), и все предано Мне (Мф. 11:27), ясно давая этим разуметь и о Себе, что Он – не Отец, но Отчее Слово и вечный Сын.

Слово должно быть от сущности Бога, чтобы не явилось двух начал или Слово не мыслилось тварью. А если Слово из сущности Бога, то иное будет Тот, Кто происходит, и в этом отношении будут два [Лица]. Таким образом, всегда есть Отец и Отчее Слово: не по имени только Слово, но действительно есть Сын».[1983]

Последнюю мысль, что Сын есть то же, что Слово, савеллиане считали неправильной. Они учили, что следует совершенно отличать Слово от Сына, потому что-де иное есть Слово и иное – Сын. Слово вечно, а Сын начинает существовать только со времени олицетворения Слова в Вочеловечении и прекращает свое бытие с разлучением от человеческой природы. Сын есть Божеское существо в соединении с человеком Иисусом; человеческая природа сообщает Ему Ипостась, а Слово составляет Его существо. Впрочем, в определении того, что составляет понятие собственно Сына, савеллиане разногласили между собою. Ими были высказаны три взгляда, различающиеся между собою по степени проводимой в них мысли, что Слово становится Сыном вследствие Вочеловечения. Одни утверждали прямо, что Сын есть человек, воспринятый Спасителем; другие говорили, что Сын есть и человек, и Слово вместе, в их соединении; а третьи считали Сыном самое Слово, но по Его Вочеловечении.[1984]

Св. Афанасий принужден был вести полемику и против этого учения. Против разделения Сына и Слова он говорил следующее: «Это воззрение стоическое, потому что стоики так же отрицали Сына, как отрицают Его и савеллиане. Но это до крайности нелепо. Еще можно было бы отрицать, что Слово есть Сын, если бы Слово было не от Бога; но если Бог – Отец Слова, то почему Слову не быть Сыном Своего Отца? Отцом бывает и называется кто-либо по отношению к тому, кто его сын; а сыном бывает и называется кто-либо по отношению к тому, кто его отец. Поэтому если есть Бог Отец, то Слово – Его Сын. Ибо если Слово не Сын, а иное Лицо, чем Сын, то Само Слово есть Отец, в Котором есть Сын. А если Слово не Отец, а только Слово, то Слово будет вне Отца, так как Сын существует в лоне Отца.[1985] Не оба Они – и Слово, и Сын – в лоне Отца, а один, и именно Сын Единородный. И не Слово, а Сын есть едино с Отцом, ибо ничто не может быть едино с Отцом, кроме того, что от Отца. А что может быть от Отца, кроме Сына (Мф. 10:40; Ин. 3:16–19; 10:30–38; 12:45; 14:12)? А поскольку Сын в недре Отчем (Ин. 1:18), то Слово не существовало до Сына, ибо ничто не существует прежде Сущего в Отце. И далее, если иной есть Слово и иной – Сын, то Сын должен быть совершеннее Слова, ибо никто не знает Отца, ни даже Слово, только Сын (Мф. 11:27); не Слово, а Сын есть едино со Отцом, и видевший не Слово, но Сына (Ин. 14, 9; ср. 10, 30) видел Отца (ср. Ин. 12:45; Мф. 10:40; Ин. 12:46–48; 14:12, 22). Но если это нелепо, то явно, что Слово есть Сын».

К тому же заключению приходит св. Афанасий, рассуждая следующим образом. Сын называется светом мира; а если Он есть свет, пришедший в мир (Ин. 1:9; 12:36, 40), то бесспорно, что или мир произошел через Сына (Ин. 1:10) и Сын должен быть Сам Божественным Словом, о Котором сказал Евангелист, что все произошло через Него (Ин. 1:3); или должны быть два мира, из которых бы один произошел через Сына, а другой – через Слово. А если несомненно, что мир один, то одного и того же следует назвать и Сыном, и Словом, и безразлично будет, сказать ли: в начале было Слово или: в начале был Сын. Если же скажут, что Сыну не прилично приписываемое Слову (Ин. 1:3), то, значит, и Слову не приличествует сказанное о Сыне (Ин. 10:30–38; 14:9–15).[1986]

Непосредственно за этим в опровержение первого мнения, что Сын есть тот человек, которого восприняло в Себя Слово, св. Афанасий говорит, что в таком случае «человек есть и Тот, Кто в Отце и в Ком есть Отец; человек есть и Тот, Кто едино с Отцем, кто в недре Отца, Кто свет истинный; что чрез этого человека и мир начал быть, что сей человек есть пришедший спасти мир и что Он есть, прежде нежели был Авраам (Ин. 8:58). Но какая несообразность сказать: прежде нежели был Авраам, Я есмь, – сказать Тому, Кто произошел из Авраамова семени спустя сорок два поколения после самого Авраама! Какая несообразность, если плоть, которую приняло на Себя от Марии Слово, сама есть Сын, сказать, что плоть от Марии есть та самая, через которую мир начал быть! Как Сын может спасти мир, если Сам Он – от мира, если Он – человек, а не Слово? Затем, в каком отношении будет Слово к Отцу, если человек – в Отце и если человек и Отец суть едино, и в каком отношении будет Оно к человеку, если Он – Единородный? Оно может быть или вторым после Единородного, или выше Его. Но чем Оно будет выше человека, если Оно даже не Сын, как человек, и, конечно, не Отец? Правда, написано, что и через Сына и Слово мир начал быть, но видеть Отца и спасти мир приписано только Сыну, а не Слову, почему и веровать и креститься нам повелено не в Слово, а в Сына. Далее, если Слово не Сын, а человек, то после Отца следует сначала именовать человека, а потом Святого Духа; и веровать в Отца, Слово, Сына и Святого Духа – не в Троицу, а в четверицу».

Возражения вроде последних заставляли савеллиан прибегать к другому предположению. И вот они утверждали, что Сын есть Слово и человек в соединении. Опровержение этого мнения св. Афанасием построено только на решении вопроса: «Кто из двух поименованных