Пустующий трон - Кен Лю

Кинри сжал пальцы и почувствовал в руке мягкий платок.

Слезы бесшумно потекли по его щекам.

Последовала третья вспышка, на этот раз продолжавшаяся дольше прежних. В фургон влезли несколько человек. Юноша крепко стиснул платок, в страхе воззрившись на них.

Неужели «предусмотрительные» уже здесь и он так и не доедет до Пана, легендарного Безупречного города?

Вечером Дзоми решила проведать брата. Целый день, проведенный в темноте и одиночестве, наедине со своими мыслями, должен был благотворно повлиять на его упрямство.

Она откинула брезент и, не задергивая его, влезла в фургон.

– Кинри, – позвала секретарь предусмотрительности, – я… – И осеклась, увидев улыбающегося Види Тукру. – Что… почему… как?.. – заикаясь, пробормотала она.

Дзоми сразу вспомнила, как Види, Мота и Арона вдруг заявили, что устали ехать в повозках, и попросили лошадей, чтобы проветриться. Увлеченная делами, она спокойно дала разрешение. Теперь понятно, что произошло. Уехавший был вовсе не Види, а Кинри, и возвращаться он не намеревался.

– Не вини Цветочную банду, – раздался голос позади.

Дзоми резко обернулась: Фара.

Лицо принцессы было все в слезах, но глаза ее смотрели дерзко.

– Это я все устроила.

– Как ты могла его отпустить? Он не хочет быть дара! Разве не понимаешь, насколько опасно…

– Кинри не навредит Дара. Он любит острова. Любит нас.

– Откуда ты знаешь?

– Я умею отличать правдивые истории от ложных.

Дзоми тяжело вздохнула и подавила желание отправить за братом погоню.

«Чего не сделаешь ради любви».

– Все вышло не так, как было задумано. Мы послали мальчишке столько знаков, что и не сосчитать!

– По правде говоря, даже я ваших знаков не понимаю.

– А все потому, что мы невольно поступаем так, как просил Луто, прежде чем уплыть. Мы прекратили полагаться на загадки…

– …Но мы же направляли его! Манипулировали им! Расправляли крылья совпадений и дули в паруса удачи!

– Даже смертный математик уровня Луана Цзиа не поймет наверняка, когда событие переходит из сферы вероятности в область полномочий оракула. Случайность ведь в природе вещей. Теперь будете знать, что от вашего вмешательства ничего не изменится.

– Тацзу, вот уж не думал, что настанет день, когда ты заговоришь как Луто!

– Братец, ты меня не понял. Хотя мы со старой черепахой и сходимся в том, что богам пора отойти в сторонку, мотивы у нас разные. Чем больше смертные познают вселенную – говоря их корявыми словами, «взвешивают рыбу», – тем все меньше они полагаются на божественное провидение и все больше на случай. Мне приятно, что мои владения расширяются за ваш счет.

– Ах ты, самовлюбленная высокомерная рыбина, хладнокровный закоснелый демон хаоса…

– Братья, сестры, хватит! Споры ни к чему нас не приведут. Что дальше? Каков план?

– Кто-то всерьез думал, что любовь решит судьбу Дара? Что из-за каких-то влюбленных юнцов движимые ненавистью группировки сложат оружие и перекуют его на вязальные спицы и пастушьи посохи? Да вам с такими историями только в чайных домах выступать или дешевые пьесы ставить!

– Постой! Замысел-то состоял не в этом. Разве мы не собирались просто передать полезные сведения…

– Разве мы не планировали собрать группу талантливых советников…

– Разве мы не намеревались преподать урок жизненного опыта…

– Разве мы не хотели просто хорошенько подкрепиться?

– Хотите сказать, это я виноват?

– Думаю, нам всем стоит согласиться…

– Стоп-стоп! Разве кто-то умер и назначил тебя судьей всего сущего?

– Неловко это отмечать, но никто из нас не может умереть. В этом вроде бы весь смысл…

– Невероятно. То есть по какому-то недоразумению у каждого из нас были разные планы?

– Теперь понимаете, почему смертные никак не могут понять, чего мы хотим? Мы ведь и сами этого не понимаем! Но я не собираюсь злиться из-за…

– Тацзу, тебе-то уж точно злиться не на что. Тебя только радует, когда мы спорим и обвиняем друг друга…

Столько шума. Столько суматохи. Невозможно понять, кто, что и когда сказал.

В конце концов волны риторики улеглись, извержения аргументов прекратились, бури высокопарных речей стихли.

– Единственное, чего мы, очевидно, достигли, – это добавили ситуации лишнего драматизма, а смертные все равно поступили, как им хочется. А мы-то возомнили себя кукловодами…

– Зачем вообще мы лезем в их дела? Все равно никогда не выходит по-нашему…

– …Но разве можем мы отказаться от спасения этой земли, хозяевами которой в равной степени являемся? Сестрица, мое второе «я», это ведь заложено в нашей природе.

– В этом-то и заключается источник всех наших бед.

– Не все из нас подвержены меланхолии. Эй, сестрица, что приуныла? Твои влюбленные голубки разлетелись кто куда.

– Их расставание меня не радует, но и не огорчает. Мальчик был прав: смертные – не одинокие рифы, не голые скалы посреди бескрайнего океана, а узелки в хитро сплетенной паутине тонких нитей любви, растянутой сквозь время и пространство. Эта паутина одновременно и стесняет, и поддерживает. Если бы Саво и Фара поступили иначе, они пошли бы против своей природы. Жизнь не ограничивается одной, пусть и большой, любовью.

– Весьма необычные умозаключения для богини любви.

– Кто сказал, что учителя не могут учиться у учеников, а боги – у смертных? Равно как смертные на протяжении своей короткой жизни запутываются в любовных противоречиях, несмотря на всю боль, которую им это приносит, мы тоже должны покориться любви к этой земле, пусть наши усилия порой и кажутся тщетными.

– То есть… нам следует и дальше вмешиваться, несмотря на постоянные неудачи?

– Думаю… нам нужно всеми силами помогать нашим подопечным. Но можно попробовать умерить пыл и больше слушать, чем говорить, больше наблюдать, чем подталкивать. Раз уж мы не в состоянии прийти к единому плану, то доверимся стремлениям наших избранников. Все они действуют так, как велит им природа, и нам следует поступать так же. Может, именно это и имел в виду Луто.

Боги Дара поразмыслили над этой загадкой.

Одно можно было сказать наверняка: впредь их встречи станут реже. Они почти оставят попытки найти взаимопонимание, не будут никого сдерживать и ограничивать.

Не только смертные, но и боги научились уважать право человека самому писать сюжет своей собственной жизни.

Словарь

Дара

аноджити – неологизм, составленный из корней классического ано и означающий «народ Дара». Создан в ответ на вторжение льуку

геюпа – неформальная сидячая поза, когда ноги скрещены и находятся под телом, причем стопа каждой располагается под бедром другой

джири – поклон со скрещенными на груди руками, который женщины совершают в знак уважения

дзамаки – настольная военная игра, в которой участники управляют армиями из фигур, таких как