Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тим повернулся набок лицом к Диму. Теперь если малыш проснётся, то он легко дотянется до него. Давно не спал раздетым, да, с той ночи в пустой квартире. Как же хорошо… Они уедут. И никогда, никогда он не увидит бледно-голубых холодных глаз, рассматривающих человека как… как насекомого. И не услышит этого голоса, этих слов… А по-русски не страшно. Си-ту-а-ци-я. Нет, дёргает, конечно, но не так, совсем не так. Конечно, ещё и язык надо учить, русский, говорят, трудный, но ему и не такому приходилось учиться. И так хорошо выучился, что и хочешь забыть, а всё помнишь. Но это всё побоку. А когда уедут, то и вовсе из головы можно будет выкинуть. Будто этого никогда и не было, не было, не было…
Графство Дурбан
Округ Спрингфилд
Спрингфилд
Центральный военный госпиталь
Аристов захлопнул журнал и устало протёр глаза. Всё. На сегодня, можно считать, всё. Сейчас добраться до своей комнаты и спать. Если только его опять не перехватят. Как в тот сумасшедший день, когда Золотарёв привёз этого парня, индейца. Он тогда дождался Родионова и – была не была, хотя с детства презирал ябед – пошёл к генералу. Кольке надо дать укорот, это раз, танк без тормозов надо останавливать, пока он по телам не пошёл, это два. И нестерпимо жалко этого парня, уже три. Выговорившись, предъявив направление, выплеснув всё, пошёл к себе…
…Общежитие уже спало, даже парни угомонились. Во всяком случае, в их крыле было тихо. Он прошёл к своей двери, достал ключ, открыл и… мягким толчком в спину ему помогли войти. Он ни удивиться, ни сообразить что-либо не успел. Да и слишком устал. Включил свет, обернулся и увидел. Майора медицинской службы, штатного психолога широкого профиля Ивана Дормидонтовича Жарикова, скрестившего на груди руки и прочно закупорившего своей атлетической фигурой дверной проём.
– Сколько верёвочке не виться, а кончика не миновать, – глубокомысленно провозгласил Иван, насладившись его видом.
– Вань, устал я, чтоб в твои игры играть, – устало сказал он.
– Какие игры?! – очень искренне возмутился Иван. – Я тебя ждал не для игр, а для дела.
– Вань, – попросил он, – давай завтра.
– Ладно, – неожиданно покладисто согласился Иван. – Сейчас я тебе быстренько морду набью, а все объяснения завтра.
Он оторопело уставился на Ивана, держа китель в руках.
– Это ещё за что?!
– А за нарушение корпоративной этики.
– Ванька, если ты с перепоя, так пойди и опохмелись, а мне не до твоих закидонов.
– Закидоны у тебя. А у меня законное возмущение. И пьёте вы, хирурги, у вас спирту хоть залейся, а нам сто грамм на квартал выдают. Так что нечего баллоны катить.
Отвязаться от Ивана сложно, а зачастую и невозможно.
– И чем ты так возмущаешься?
– Мы как условились? Даже в инструкции внесли. Бывшие рабы, независимо от причины обращения, осматриваются в присутствии и при участии… кого? Пси-хо-ло-га! А ты?!
– Вань, ну, не до того было, тут такое творилось… Завтра я тебе всё расскажу.
– Нет, милый, расскажешь ты мне сейчас. И не что ты выберешь, а что мне нужно.
– Вань, завтра.
– Нет, сейчас. Пока свежие впечатления.
– Иди ты со своими впечатлениями! – взорвался он наконец. – Тут боль живая.
– У тебя? – Иван сел к столу, всем своим видом показывая, что расположился всерьёз и надолго. – С каких это пор хирурги боли боятся? Ладно, Юрка, не дуйся. Ставь чайник, садись и рассказывай.
И вытащил Ванька из него всё. Он сам не ждал, что столько увидел и запомнил. Ушёл от него Ванька намного за полночь, опустошив чайник и заявив на прощание:
– Ладно. Объяснение, но не оправдание. Я тебе ещё отомщу. И месть моя будет страшной.
– Иди, Ваня, готовь свою месть у себя. Я спать буду.
– Запомни. Я отомщу.
– Запомню, только спать дай…
…Аристов усмехнулся, потёр лицо ладонями и встал. Собрал и заложил картотеку в шкаф. Однако, как всё сошлось на этом парне, Морозе…
Он не додумал, потому что в дверь осторожно постучали. Аристов невольно поморщился.
– Да!
В приоткрытую дверь заглянул Крис, и Аристов, скрыв вздох, кивнул. Отказать парням в разговоре нельзя. И кто там? Крис, Андрей, Эд, Майкл, Люк.
– Доктор Юра, – заговорил по-английски, задавая тон, Крис, – извините нас, что мы так поздно, но нам очень нужно поговорить с вами.
– Очень нужно, доктор Юра, – просительно улыбнулся Андрей.
– Садитесь, – кивнул Аристов.
Как обычно, парни ловко и быстро расставили перед столом стулья и сели полукругом.
– Доктор Юра, – начал опять Крис, – вот мы подумали и решили вас просить.
– О чём? – удивился Аристов.
Парни быстро переглянулись.
– Доктор Юра, вот как побывал здесь тот парень, индеец, так мы уже два дня спорим, – заговорил Люк.
– Мы ведь как думали, – подхватил Эд, – год протянем и в Овраг. Ну, без мучений, мучиться вы нам не дадите, заснём, скажем, и во сне…
– Ты соображаешь, что несёшь? – не выдержал Аристов.
– Доктор Юра, ну, всё равно помирать.
– Это мы раньше так думали, – заторопился Андрей. – А теперь…
– А теперь получается, что мы жить будем, – снова перехватил Крис. – Мы ведь дальше Рождества не заглядывали, а теперь…
– Теперь дело другое, – понимающе кивнул Аристов.
– Да. Доктор Юра, вы ведь уедете. Не к этому Рождеству, позже, но уедете, – Крис дождался кивка Аристова. – А мы? Мы куда? Вы… вы дали нам жизнь. И когда мы горели, и потом… дали нам жильё, еду, работу… Спасибо вам, больше, чем спасибо, – остальные кивками согласились с ним, – а потом что?
– И что вы решили? – спросил Аристов.
– Мы, – Крис обвёл рукой сидящих, – и ещё… остальные хотим уехать. С вами. В Россию. Это возможно, доктор Юра?
– Я не думал об этом, – честно ответил Аристов. – И… все так решили?
– Нет, не все, – ответил Эд.
– Кто боится.
– Кто здесь стал завязываться.
– Но мы хотим уехать.
– Почему? – Аристов тут же пожалел о своём вопросе.
Парни сразу стали разглядывать стены, пол и потолок кабинета, у Криса и Люка заметно потемнели от прилившей
