Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов - Вуди Аллен

С тех пор как ты подал заявление на увольнение с поста главного начальника Уэльса, что привело к нашему скандальному бракосочетанию, мы живем в цикле бесконечных прогулок на яхтах, охоты на лис и званых обедов. Кстати, если позвонит Гитлер, скажи ему, что те подарки с вечеринки, которые ему так понравились, можно найти в Harrods.

Герцог (угрюмо): Ммм. Конечно.

Герцогиня: Эй, что с тобой такое в последнее время, мои Голубые Глазки? Ты пребываешь в меланхолии уже несколько дней. Только не говори, что ты так до конца и не смирился с окончанием сезона трюфелей.

Герцог (тяжело постукивает сигаретой по своему инкрустированному изумрудами портсигару): На днях с утра я был в своем клубе, поглощал белугу, когда, по какой-то причине, обратил внимание на галстуки членов клуба. Узлы, которые раньше казались мне вполне приемлемыми, неожиданно, по какой-то странной причине, оказались, как бы это сказать, довольно бедными. Я попытался проверить свой галстук, вышитый на заказ с узором «турецкий огурец», чтобы понять, был ли мой узел таким невзрачным и глупо завязанным, как у них, но как бы сильно я ни притягивал свой подбородок к груди, мой нос закрывал обзор. В смятении я бросился к зеркалу, посмотрел между уголков своего воротничка и понял, что моя жизнь была обманом.

Герцогиня: Но, Эдвард, узел-четверка был выбором английских джентльменов еще с тех пор, как Гектор был щенком. Если я не ошибаюсь, инструкция по его правильному завязыванию включена в «Великую хартию вольностей».

Герцог: Внезапно комната начала вращаться. Я вспотел и сорвал с себя галстук, после чего два джентльмена подняли меня за руки и вывели на улицу, поскольку в обеденном зале действует строгий дресс-код.

Герцогиня: Хмм. Раз уж ты об этом упомянул, я полагаю, что Адлер, соратник Фрейда, говорит о панике, которую испытывают некоторые мужчины, когда нижняя часть галстука свисает длиннее, чем более широкая внешняя часть. Он связывает это со страхом кастрации.

Герцог (бормочет): Я должен разработать новый узел. Что-то более полное и симметричное. Евклид… должен изучить Евклида…

Я оторвал взгляд от маленького вдохновения Форсмита, и, понимая, к чему клонит его завязка, начал испытывать легкое напряжение в позвоночнике, похожее на реакцию на дротик, чей наконечник смочен в яде кураре.

«По вашему изумленному выражению лица вижу, что я вас зацепил», – сказал он, пристально глядя на меня с лихорадочным напряжением, которое можно увидеть на фотографиях Махди. Сунув мне в руку страницу 2, он призывал продолжить.

Смена кадра, два месяца спустя: монтаж герцога за работой, он завязывает множество узлов, но безуспешно. Герцогиня, пытаясь себя занять, разучивает ватуси[106] по танцевальной схеме, разложенной на полу.

В смятении я бросился к зеркалу, посмотрел между уголков своего воротничка и понял, что моя жизнь была обманом.

Герцог: Я полностью потерян! Абсолютно! Какое-то время я думал, что проблема кроется в ткани, поэтому я отодвинул в сторону все свои шелковые и вязаные галстуки и заказал сшить несколько из вулканизированной резины. Но когда я надел один из них, узел был настолько выпуклым, что Джессика Митфорд подумала, что у меня зоб. Я даже нанял группу португальских рыбаков, которые вручную плетут сети, чтобы они сшили что-то для меня, но их галстук оказался недостаточно стильным, хотя во время прогулки мимо Темзы мне удалось поймать четырех лососей.

Герцогиня: Альберт Эйнштейн позвонил и сказал, что он может попытаться показать тебе, как завязать бабочку, но, поскольку у тебя ограниченный опыт в области квантовой механики, скорее всего, ничего не выйдет. Он предложил попробовать галстук на клипсе и сказал, что научиться пользоваться им будет проще, особенно учитывая то, как ты мастерски управляешься с парусными суднами.

Герцог: Разве он не знает, что моя религия запрещает это? Если я надену галстук на клипсе, меня не смогут похоронить на христианском кладбище.

Я отпустил текст, и мой мозг захлестнуло цунами мелатонина, я почувствовал, что пришло время отключиться. Жестом попросив чек, я начал отступать. «Я немного опаздываю, – сказал я. – Семью из четырех человек бальзамируют на одном из наших реалити-шоу, и я должен проверить их макияж».

Форсмит умолял меня перейти к его кульминации, которую он скромно сравнил с последним актом «Короля Лира».

«Действие происходит год спустя, – бормотал он, блокируя мой путь к выходу и хватая за лацканы пиджака. – Герцог, проводя раскопки в Александрии, находит фрагмент папируса, написанный Равнобедренным, который дает ему ключ к разгадке формы узла, который он искал. Позже, в клубе герцога, его высокомерные дружки задают ему взбучку. «Эта шишка, – говорит один, указывая на галстук Эдварда. – Этот огромный треугольник, этот виндзорский узел…» Он выступает вперед, и все окружение начинает хохотать, за исключением одного человека, который проникся и пишет сильную речь в защиту галстука герцога. Конечно же, это Бертран Рассел. P. S. Я уже говорил с Лео ДиКаприо о роли лорда Рассела, и ему нравится эта идея, но при условии, что мы сможем снять весь фильм в казино Caesars Palace. А сейчас на экране отключается…»

В этот момент я тоже вырубился. Как мне потом рассказали, пока я был без сознания, появились двое мужчин в безупречно белом одеянии с обширным опытом в области психиатрии и оборудованием энтомологов, и погрузили Форсмита в ожидающий фургон. Зеленый свет для такого проекта вызвал бы слишком много вопросов, например: «Вы работали на прошлой неделе? Вы искали работу?»

Ничто не сравнится с мозгом

На днях я шарил по полу в поисках экземпляра «Трех разговоров между Гиласом и Филонусом»[107], который выскользнул из пальцев, когда мое сознание начало угасать. Книга обнаружилась под нашим прикроватным столиком, и, подняв ее слишком резко, я смахнул свою лампу с гулким звуком, знакомым любителям кино, которые помнят логотип компании Дж. Артура Рэнка[108].

Так совпало, что как раз в это утро я просматривал рецензию в The New York Times на книгу о травме головы и ее способности вызвать синестезию, состояние, при котором даже один удар может породить гения, подобного саванту[109], в области искусств, науки и прочих фантастических математических и диковинных интеллектуальных навыков. Я вспомнил свой собственный опыт с подобным экзотическим черепно-мозговым приключением, который я изложил в виде письменного документа, научно разработанного для высвобождения его полной энергии при воспламенении с помощью обычной спички.

Был день середины лета, один из тех, что