Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов - Вуди Аллен

ретривером по имени Робкий, что самый первый альбом, который она запишет для Autopsy Records, станет платиновым. Я не говорю, что обложка, на которой тело вашей покорной слуги не скрывает ничего, кроме повязки на руку с эмблемой гестапо, не подняла продажи ни на йоту, потому что – давайте признаем это – я довольно горячая цыпочка. Не то чтобы я сложена как те сногсшибательные малышки из Victoria’s Secret, чьи формы безоговорочно доказывают существование Бога. Нет, мой тип шарма – это привлекательность девушки по соседству, умной, ценящей семейные ценности и готовой играть свою роль.

Ох, ничего себе, жизнь – действительно непредсказуемая штука.

Мой первый менеджер, Вакси Слизмэн, не мог удерживать свои руки при себе. Он увидел меня, когда я пела с рок-группой «Токсичные отходы» в «Растущей опухоли», заведении в центре города. Между прочим, это не Вакси лишил меня девственности, как говорят ложные слухи, потому что я оставила невинность гораздо раньше в остановившемся лифте в мотеле Dry Heaves, по любезности Лютера Хэдкейса, солиста группы «Свиной грипп». Но именно Шарки положил начало моей карьере певицы. И я должна сказать, что за те шесть месяцев, что мы были любовниками, он научил меня нескольким очень интересным новым позам, которые, я думаю, он перенял с фрески в храме в Мумбаи. Шарки был тем, кто познакомил меня с Найджелом Пилбимом, великим британским A&R-менеджером[89], который был движущей силой моего первого альбома. Я помню, как была ошеломлена, когда во время чаепития он и его любовница, леди Бинкурд, предложили ménage à trois.

Конечно, я была шокирована, потому что я по большей части застенчивый человек со строгим воспитанием воскресной школы, и мне было очень трудно преодолеть свою природную скромность и все же достать несколько цепей и вибратор, которые случайно оказались в моей сумочке. Когда мой альбом выстрелил, я уехала из Нью-Йорка в большое концертное турне, и именно тогда встретила мирового плейбоя Порфирио Мошпита, у которого был свой частный самолет, и он быстро сделал меня членом клуба высокой мили[90]. Он поставил самолет на автопилот и занялся со мной сексом на высоте сорока тысяч футов. Затем он взял управление на себя, и я увлеклась автопилотом. Порфирио был поглощен всей этой тантрической историей и мог заниматься любовью вечно. Однажды мы делали это шестнадцать часов подряд без перерыва, и когда все закончилось, я стала искать его в постели, но там была только небольшая кучка пыли.

После Порфирио за мной стал ухлестывать Нат Пинчбек, который преподавал философию. Ему нравились ролевые игры. Мы курили травку у него в квартире, Нат притворялся Вернером Гейзенбергом, а я надевала стринги и иногда была частицей, а иногда волной, и тот факт, что он не мог определить мое точное местоположение, приводил его в восторг. Как-то раз он спросил меня, не хочу ли я пойти на вечеринку, и, конечно же, не упомянул слово «оргия». Всегда готовая к новым впечатлениям, я делала это в комнате с двадцатью пятью обнаженными гостями. И все было хорошо, хотя я чувствую, что секс с больше чем дюжиной человек одновременно может быть слишком обезличенным.

Позже тем же вечером я присоединилась к нескольким друзьям за аперитивом в расположенном неподалеку баре «Огненная ловушка», где не могла не заметить стройную азиатку, пьющую в одиночестве. Она, казалось, разглядывала меня, раздевая взглядом. Левым глазом она сняла с меня юбку и блузку, а правым – нижнее белье. Она подошла и прошептала что-то мне на ухо. Я сказала, что ее предложение меня не привлекло. Я на самом деле не увлекаюсь БДСМ, но мне не хотелось бы думать о себе как о человеке ограниченных взглядов. Или как о зануде, которая испортит вечеринку своими придирками к тому факту, что его свяжут, наденут на голову капюшон и изобьют до полусмерти. Ее звали Фэй Линг Апвуд, и мы вместе переехали в роскошную высотку. У нас было зеркало на потолке над кроватью, и, чтобы дать вам представление о том, насколько страстными были наши отношения, зеркало было над диваном, над обеденным столом, по одному в вестибюле дома и в лифте. Я помню, как нас пригласили на скачки в Бельмонт и мы посещали частную экскурсию по конюшням для седьмого заезда, когда я заметила фаворита, Болда Венца, который пристально смотрел на меня из своего стойла. Я не говорю, что он делал это слишком очевидно, но поверьте мне, я чувствую вибрации, когда кто-то меня разглядывает. Неожиданно Фэй Линг вспыхнула, ее миндалевидные глаза сверкали яростью.

Однажды мы делали это шестнадцать часов подряд без перерыва, и когда все закончилось, я стала искать его в постели, но там была только небольшая кучка пыли.

– У тебя роман с этой лошадью? – резко спросила она.

– У меня? Ты чего, не глупи, – ответила я.

– Не лги мне, – сказала она. – Я задрожала, мое сердце забилось чаще.

– Вы обменивались взглядами, – обвинила она. – Ты улыбнулась ей, и, поправь меня, если я не права, лошадь подмигнула в ответ.

– Ты с ума сошла, – утверждала я. – Я говорила тебе много раз, что я открыта ко всему, если это добровольно и не включает животных.

– Я не верю тебе, сука, – взвизгнула моя вторая половинка, развернулась на своих высоких каблуках и ушла из моей жизни навсегда.

Что же, меня не только бросили, но еще мне не стоило распускать свой длинный язык. Потому что, как и у любой знаменитости, все, что я говорю, попадает в прессу. На следующий день, только представьте себе, мои слова красовались под заголовком «СЕКСУАЛЬНАЯ ПОП-ЗВЕЗДА ДИСКРИМИНИРУЕТ ЖИВОТНЫХ». И там фальшивое изображение моих губ, излучающих полное безразличие при виде датского дога, золотой рыбки и победителя скачек. Внезапно мне звонят из CNN и спрашивают, хочу ли я прийти к ним и защитить свои политически некорректные высказывания. Потом проходят пикеты против дискриминации на моих концертах, и продажи моего альбома падают замертво. Охваченный паникой, мой пресс-агент Роуз Горгон умоляла меня извиниться, сказать, что цитата была вырвана из контекста и что я отказываюсь только от определенных животных, например бегемотов и малых куду[91]. Я полагаю, что мое публичное унижение помогло успокоить варваров у ворот, потому что некоторые фанаты стали постепенно возвращаться, но все это здорово сказалось на моей психике. Например, я была на ужине у моей кузины Элси, и ни с того