Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов - Вуди Аллен

толпам, он описывает, как в кафе на Седьмой авеню ему оказали честь, назвав его именем бутерброд. Сэндвич, о котором он говорит, называется Hymie’s Special и состоит из двух ломтиков ржаного хлеба плюс щедрая горка бастурмы и языка. В заказ входит капустный салат, соленый огурец и банка «Доктора Пеппера». Мужчина был глубоко тронут данным жестом, на его глаза навернулись слезы, когда он впервые увидел это в меню над закусками. То, что его так отметили, принесло ему огромное удовлетворение и много радости его достопочтенной матери, поскольку она всегда думала, что он станет каким-то безымянным маленьким продавцом молочных коктейлей. Время, проведенное с этим занятным человеком, тронуло меня и открыло глаза на мое собственное раздутое эго и мелочность. Теперь я смиренно и с благодарностью принимаю то, что блюдо из птицы шефа Вонга увековечило мое имя и что оно навсегда занесено в меню китайских ресторанов по всему миру. Моя единственная просьба: я бы предпочел появиться на первой странице.

С благодарностью, Генерал Цо

Ни одно живое существо не пошевелилось

Предварительный показ нового блокбастера, снятого по комиксам, рассчитанный на то, чтобы вызвать ажиотаж среди влиятельной публики Манхэттена, спровоцировал тишину, которая может ассоциироваться с безмолвием открытого космоса. Когда пошли титры, возвещающие об исчезновении ста восьмидесяти миллионов баксов, зрители встали и зашаркали к выходу, словно рабочие, направляющиеся на свою фабрику, в «Метрополисе» Фрица Ланга[68]. В то время как различные фигуры, формирующие общественное мнение, приходили в себя на холодном воздухе Бродвея, я обнаружил, что нахожусь лицом к лицу не с кем иным, как с Нестором Гроссноузом. Жирным занудой, которого я знал по тем годам, когда мы часто посещали отличные санатории с зеленой травкой на бульваре Сансет. Гроссноуз был голливудским продюсером, который в совершенстве овладел искусством создания банкротства из самых многообещающих проектов. Став в наши золотые годы менее злобными хищниками, мы отправились в ресторан «Карнеги Дели», чтобы пожевать немного маринованного мяса и раскритиковать то, что мы сейчас увидели.

«Все это полнейший шлак, – возмущался импресарио. – Помои для пубертатных недоумков». Доставая газетную вырезку из кармана брюк, он сказал: «Зацени это. Я вырвал ее из небольшого журнальчика под названием The Week. Станет ли это нашим золотым ключиком для того, чтобы открыть Форт-Нокс?» Объект внимания Гроссноуза находился в Аппер-Дарби, штат Пенсильвания, где, по всей видимости, полиция обвинила владельца пиццерии в том, что он подкладывал мышей в рестораны конкурентов. «Мы никогда не сталкивались с подобным, – сказал инспектор полиции, – чтобы животные использовались в качестве орудия преступления».

Гроссноуз наблюдал за моей реакцией на отрывок из таблоида, улыбаясь, как человек, которому пришла хорошая карта.

– Когда я это увидел, сразу же начал работать над своей победной речью, – сказал он, глотая свою газировку.

– О чем ты говоришь? – сказал я, понимая, что его последний фильм «Каникулы для кретинов» получил всего две номинации на «Оскар», но не от киноакадемии, а от заключенных в «Белвью». Ничто, кроме удара по голове, не могло помешать ему представить мне свой новый сценарий, чему я смиренно покорился, различая вдалеке приближающийся дирижабль «Гинденбург».

– Первая сцена: Скотленд-Ярд, – начал он. – Инспектор Майлз Дабни, старый ветеран с плохим чувством юмора, повидавший все в этом мире, раскуривает свою трубку, думает о выходных и той форели, которая всегда ускользает от его рыболовного крючка. Репутация Дабни опережает его, и ему приписывают единоличное раскрытие убийств Потрошителя.

– Так, погоди, – сказал я. – Разве это не произошло лет сто назад?

– Ты думаешь о Джеке Потрошителе, – уклонился Гроссноуз. – Я говорю об Эйбе Потрошителе, портном, который подкрадывался к мужчинам в Уайтчепеле, уничтожая их габардиновые брюки.

– Понял, – сказал я. – Теперь все ясно.

– Крупный план бульдожьего лица Дабни, – закручивал Гроссноуз, – когда входит лейтенант Гаммадж, его новый подчиненный, и сообщает мрачные новости.

«Инспектор Дабни, – говорит Гаммадж, – похоже, что банда мышей только что совершила вооруженное нападение на банк Barclay’s».

– Мыши ограбили банк? – перебил я с недоумением.

– Почему нет? – сказал Гроссноуз. – Маленькие грызуны, как свойственно всем мышам, вызывают панику, и, пока женщины визжат и прыгают на стулья, они используют свои зубы и лапы, чтобы избавить кассиров от двух миллионов фунтов.

– Послушай, Нестор, – сказал я, но он оборвал меня.

– Послушай, что говорит инспектор Дабни. «Ого, Гаммадж, это прекрасно стыкуется с историей Мансфута о банде мышей, ворвавшихся в галерею Тейт и укравших бесценного Констебла.

– Я не слышал об этом, – отвечает Гаммадж. – Не могут же это быть одни и те же мыши?

– Описание совпадает, – говорит Дабни. – Крошечные белые существа, розовые уши, маленькие хвосты. Похоже, что они группой вошли в музей, взобрались на стену, проворно сняли пасторальный шедевр, вынесли его на своих спинах через парадную дверь и даже не попрощались. Мое предположение? Эта картина теперь украшает бильярдную комнату какого-то монарха, пока мы жуем свой ягодный пудинг».

– Но как? – сказал я. – Я имею в виду, помимо того, что это физически невозможно, интеллект, который требуется…

– Ага! – воскликнул Гроссноуз. – То, что я рассказал тебе, было всего лишь тизером. Музыкальная отбивка, переход к ретроспективе. Лаборатория где-то в Блэкпуле.

Здесь группа преданных своему делу ученых проводит революционные эксперименты на мышах, пытаясь найти лекарство от облысения.

– Облысение? – простонал я.

– У мышей. Это большая проблема в мире грызунов, просто об этом мало пишут. Ведущий ученый – Чонси Энтвисл, дьявольский красавец – на эту роль я могу взять Брэда Питта, ему понравилась идея, и он обещал, что будет готов, как только я обеспечу мир на Ближнем Востоке. Коллега Энтвисла, кстати говоря, – горячая блондинка, биолог по имени Эйприл Фоксглав, типажа Евы Кюри, но с отличной задницей. Она носит обтягивающий белый лабораторный халат, и когда мыши убегают, задирает подол, обнажая длинные, загорелые ноги и черные трусики, которые она получила в подарок от своих коллег в честь попадания в шорт-лист Нобелевской премии.

– Позже этой ночью, – продолжал Гроссноуз, – Уиггинс, старый уборщик-кокни[69], совершая обход, будучи навеселе от своей пинты темного, случайно нажимает на кнопку с надписью «Опасно: Радиация!».

– Которая нацелена на мышей, – вмешался я, опережая поворот.

Здесь группа преданных своему делу ученых проводит революционные эксперименты на мышах, пытаясь найти лекарство от облысения.

– Именно, – восторженно сказал Гроссноуз. – Но вот в чем дело: не все мыши попадают под ядерный взрыв, только злые и отчаявшиеся – те, которые снова и снова бегали по лабиринтам, не в состоянии найти путь