Левиафан - Валерий Ковалев

Потемкин пригласил Морева следовать за собой и толкнул одну из створок двери.

Как и в прошлый раз, Екатерина сидела в кресле у резного столика и просматривала какие-то бумаги, делая в них пометки пером. На этот раз она была одета в светло зеленое шелковое платье с коротким шлейфом, корсажем из золотой парчи и с длинными рукавами. Лицо императрицы было нарумянено, роскошные золотистые волосы взбиты и слегка посыпаны бриллиантовой пудрой.

При появлении светлейшего она отложила перо в сторону и встала.

— Наконец-то, Григорий Александрович ты вернулся, я уж заждалась.

— Здравствуй, матушка, — с чувством произнес светлейший и низко поклонился. То же самое проделал и Морев. Подойдя к императрице, Потемкин облобызал протянутую ему руку, блеснувшую бриллиантами и обернулся к спутнику.

— Разреши представить тебе господина Морева — капитана того самого судна, о котором доносил Алексей Петрович. Вчера вечером мы отшвартовались в Кронштадте.

Императрица с нескрываемым интересом обратила свой взгляд на почтительно застывшего Морева, затем милостиво улыбнулась и кивнула головой.

— Я рада вас приветствовать, капитан, — певуче произнесла она с небольшим акцентом и жестом пригласила его присесть в одно из стоящих рядом кресел.

— Благодарю вас, ваше величество, — сказал Морев.

— Как прошло ваше путешествие, все ли благополучно?

— Вполне, — кивнул головой Морев. — Погода благоприятствовала нам.

— Надеюсь адмирал Грейг оказал вам достойный прием?

— О да, матушка, — ответил вместо капитана светлейший. — Крейсер стоит на внешнем рейде, и ты немедля должна его увидеть. У Галерной набережной нас ожидает фрегат.

— Вот как? — вскинула на светлейшего голубые глаза императрица. — Что ж, в таком случае едем в Кронштадт.

Спустя непродолжительное время, сопровождаемая эскортом карета двинулась в обратный путь. Приняв на борт Екатерину с ее спутниками, фрегат вышел в залив и взял курс на Кронштадт. Через полчаса он возник из синеватой дымки вместе с силуэтами стоящих на внешнем рейде кораблей эскадры. За ними, у причальной стенки, диковинным морским чудовищем высился монолит ракетоносца.

— Свят, свят, свят, — перекрестилась императрица, со страхом взирая с капитанского мостика на то, что светлейший назвал крейсером.

— Ну, как? — довольный произведенным впечатлением, обратился к Екатерине Потемкин. — Истинный левиафан, не правда ли?

— Да уж, — прошептала та, испуганно взглянув на светлейшего. — Будто из преисподней явился, прости меня Господи. А это что у него на башне? Вроде глаза и какие-то крылья?

— Да нет, — улыбнулся Потемкин, — это иллюминаторы и рубочные рули, для управления под водой.

— Экие страсти ты молвишь, — покачала головой императрица и утерла кружевным платочком внезапно вспотевший лоб.

На стенке фрегат встречали адмирал Грейг с адъютантом и Сокуров с Кругловым.

Как только нога Екатерины ступила на нее, адмирал сдернул с рыжеволосой головы шляпу и отвесил императрице глубокий поклон, а заместитель со старпомом вскинули руки к козырькам фуражек.

— Рад лицезреть вас, ваше величество, — сказал Грейг. — Прошу быть моей гостьей.

— И я рада, Самуил Карлович, — протянув адмиралу руку для поцелуя, мягко произнесла Екатерина.

После этого светлейший представил ей Сокурова с Кругловым, и все двинулись вдоль стенки, демонстрируя императрице корабль.

— Господи, какой он все-таки громадный и страшный, — прошептала Екатерина, когда они дошли до кормы, с торчащим из воды стабилизатором. — И с каким-то горбом, — показала она на вздымающуюся ввысь ракетную палубу. — Неужели все это творение людских рук?

— Именно так, ваше величество, — ответил Морев. — Возможности человечества беспредельны. Но, к сожалению, — горько улыбнулся он, — почему-то они в первую очередь направлены на уничтожение себе подобных.

— Сие правда, — вздохнула императрица. — Вся наша история сплошные войны и смертоубийство.

От посещения корабля, по совету светлейшего, Екатерина благоразумно воздержалась и, сев в две поданных на причал кареты, все проследовали в резиденцию командующего портом. Там их ждал легкий завтрак, в ходе которого светлейший подробно рассказал императрице о своем посещении Архангельска и необыкновенном путешествии в Кронштадт, выразил восхищение небывалыми мореходными качествами корабля, а также искусством капитана и его команды.

— И каковы ваши дальнейшие планы, господин Морев? — поинтересовалась императрица, внимательно выслушав рассказ.

— Мы хотели бы остаться в России и послужить на ее благо, ваше величество, — без колебаний ответил тот, отметив явное удовольствие светлейшего.

— Достойное решение, — благосклонно кивнула головой Екатерина. — Я подумаю над этим. А за переданные нам карты и спасенного английского офицера вам большое спасибо. Григорий Александрович, — обратилась она к Потемкину, — сегодня же распорядись, чтобы команде крейсера выдали тысячу золотых червонцев.

— С превеликим удовольствием, матушка, — качнул тот львиной головой.

— Ну что ж, погостила я у вас немного и будет. Спасибо за завтрак, Самуил Карлович, — встала со своего места Екатерина. — А вас, господин капитан, — благожелательно взглянула она на Морева, — вместе со старшими офицерами завтра к вечеру прошу на бал во дворец. И тебя, Самуил Карлович, — улыбнулась она Грейгу. — Сопроводишь гостей.

— Слушаюсь, ваша величество, — поклонился адмирал.

Как только фрегат с императрицей и светлейшим отошел от стенки, деятельный Грейг занялся размещением команды ракетоносца на берегу.

Морева и его старших офицеров поселили в адмиральских покоях, а команду определили в одну из флотских казарм. В течение дня все, кроме вахты, занимались обустройством.

— Да, — сказал вечером после ужина, Ксенженко, который когда-то начинал здесь службу. — Не думал я, что снова попаду в этот город трех «б».

— Каких еще таких «б»? — поинтересовался один из молодых старшин — контрактников, пытаясь зажечь висящий на стене медный светильник.

— Блядей, булыжников и бескозырок, — рассмеялся мичман. — Хорошо бы сейчас прошвырнуться в Питер и оттянуться там по полной программе — мечтательно протянул он, подбрасывая на ладони новенький империал с профилем императрицы…

К Зимнему дворцу облаченные по такому случаю в парадную форму Морев с заместителем и старпомом были доставлены Грейгом за полчаса до начала бала. Прилегающие к нему улицы и Дворцовая площадь были подсвечены праздничной иллюминацией, огни которой призрачно отражались в сонно текущей Неве.

К южному, парадному, фасаду уже подъезжали первые кареты с кучерами и выездными лакеями на запятках. Из карет выходили и чопорно раскланивались друг с другом приглашенные на бал.

Въехав на Дворцовую площадь, адмиральская карета направилась в сторону Адмиралтейства и остановилась у западного входа. Следуя за Грейгом, офицеры беспрепятственно прошли во дворец и поднялись в покои светлейшего.

Роскошно одетый, блистающий золотом шитья и бриллиантами, Потемкин уже ждал их и после взаимных приветствий поинтересовался, все ли ладно с размещением команды.

— Да, ответил Морев, — Самуил Карлович проявил о нас самую теплую заботу.

— В таком случае господа, прошу по бокалу шампанского, — пригласил светлейший гостей к вычурному, с разнообразной закуской на серебряных блюдах, столу. Они присели в изящные кресла, и неслышно появившийся лакей, наполнил хрустальные бокалы.

— Итак, господа, за вас! — поднял Потемкин свой, и все выпили.

— Этот бал матушка дает в вашу честь, — сказал со значением светлейший, взглянув на Морева и, отщипнув от виноградной кисти крупную ягоду, бросил ее в рот. — На него приглашен ограниченный круг лиц, которым вы будете представлены. Заодно немного развеетесь и отдохнете. И пусть вас не смущают услышанные титулы и имена. Многие из тех, кто их носит, полные болваны.

— М-да, интересная характеристика, — подумал Морев, переглянувшись с Сокуровым.

А князь, взглянув на извлеченный из кармана усыпанный алмазами золотой брегет, попросил всех следовать за собой и неспешно направился к предупредительно распахнутой лакеями высокой двери.

Пройдя несколько устланных персидскими коврами и обставленной драгоценной мебелью комнат, вся группа оказалась в высоком просторном зале с хрустальными люстрами, ослепительно белыми стенами и зелеными малахитовыми колоннами, наполненном дефилирующими по нему блистательными гостями.

При появлении светлейшего с Грейгом и незнакомыми офицерами в черных мундирах, все взгляды обратились на них, и по залу прокатился сдерживаемый шепот. Слух о прибытии в Кронштадт небывалого корабля, с быстротою молнии распространился в столице и приглашенные с любопытством разглядывали заморских гостей.