Муля, не нервируй… Книга 3 - А. Фонд

— Но про совместный проект — это ты серьёзно? — нахмурился он.

— Конечно серьёзно, — ответил я и пошел ва-банк, — Иван Григорьевич, можно я буду говорить, как есть?

Большаков прищурился:

— Я тебя специально рядом поэтому и пересадил. Говори.

— Хорошо, — вздохнул я и начал говорить, — понимаете, я проанализировал фильмы последних лет и понял, что у нас сложилась следующая ситуация. Это или военные фильмы с патриотическим уклоном, или мелкотемье…

— Тихо! — шикнул на меня Большаков и торопливо пересел рядом со мной (на второй стул, кстати). — Продолжай.

— Я говорил про мелкотемье, — повторил я, — а я знаю, как нам размахнуться так, в смысле выстроить процесс так, чтобы и из вот этой сложившейся тенденции не выйти, и при этом сделать парочку настолько шедевральных фильмов, которые поразят весь мир.

— Эк ты загнул, — недоверчиво посмотрел на меня Большаков.

— Не загнул, — не согласился я, — я могу рассказать. Но выданные мне восемь минут почти истекли. Рассказывать надо долго. А ведь ещё один вопрос обсудить надо. Важный.

Большаков с интересом взглянул на меня. Его удивляло и забавляло то, что у меня нет робости и пиетета перед ним. Он привык, что все в его кабинете тряслись, как мыши. Я же держался на равных. Это его интриговало.

— Ладно, говори свой важный вопрос, — ухмыльнулся он.

— Вам нужен заместитель, — сказал я и добавил, — только компетентный и надёжный.

Глаза у Большакова и так довольно-таки выпуклые, ещё больше округлились:

— То есть ты считаешь, что мои заместители ненадёжные и некомпетентные? — вроде как в шутку спросил он, но в голосе мелькнули угрожающие нотки.

— Не считаю, — покачал головой я, — но вам нужна своя команда. Единомышленники.

— Уж не себя ли ты прочишь? — засмеялся Большаков, вышло слишком уж громко. Так, что он метнул взгляд в сторону двери и быстро оборвал смех.

— Нет, мне ещё рано, — спокойно ответил я, — руководящего опыта нет, и ещё так, по мелочи…

— И что же по мелочи? — вовсю уже развеселился Большаков.

— Возраст не подходящий, я не член Партии, — начал перечислять я.

— Так вступай.

— Через год вступлю. Я же ещё в комсомоле. Зато комсорг.

— Это хорошо, — кивнул Большаков, но уже рассеянно, мысли его явно унеслись вдаль, — так кого ты мне там прочишь в замы?

— Козляткина, — сказал я.

— Да ну! Он же тупица! — отмахнулся Большаков.

— Ничего подобного, — не согласился я, — вы же с ним напрямую не работали? Не общались?

Большаков кивнул, мол, не работал и не общался.

— А характеристику на него, что он тупица, знаете со слов других. А не думали ли вы, Иван Григорьевич, что кому-то может быть очень выгодно, вот так его вам представить? — задал вопрос в лоб я.

Большаков завис.

Повисла пауза. Во время которой хозяин кабинета думал.

Я дисциплинированно сидел и ждал, чем всё это закончится и к какому выводу он придёт.

Наконец, что-то для себя надумав, он хлопнул рукой и сказал:

— Так! Такие вопросы с кондачка не решаются.

Я кивнул.

— Надо опять на природу выехать, — мечтательно сказал Большаков, — на эти выходные. Организуй. Буду я, ты и Володя. Там и обсудим.

— И Козляткин, — добавил условие я.

Большаков взглянул на меня удивлённо:

— Зачем?

— А как вы оцените, тупой он или нет? — сказал я, — нужно ещё пообщаться. Уже целенаправленно.

Большаков нахмурился, а я торопливо добавил:

— Да и чем больше компания — тем веселее.

— Ладно. Пусть будет. Я тогда ещё одного человечка возьму. Организуй всё. Нюансы обсуди с Володей.

Я попрощался и вышел.

Изольда Мстиславовна встретила меня неласково:

— Вы превысили регламент на десять минут! — укоризненно проскрипела она и кивнула на тщедушного мужичка с пухлой папкой, который, скукожившись, сидел на стульчике, не касаясь спинки, и обильно потел.

— Извините, — сказал я, — тут не я решал.

Секретарь неодобрительно вздёрнула подбородок (явно моё извинение не приняла), и я торопливо добавил:

— Зато у него сейчас настроение хорошее.

Мужичок встрепенулся и с надеждой посмотрел на меня.

Я ободряюще улыбнулся и сказал:

— Всё будет хорошо. Вот увидите.

Когда Изольда Мстиславовна запустила мужичка к Большакову я тихо ей сказал:

— Я же понимаю, что вам, как помощнику Министра нужно понимать, о чём было обсуждение, да?

Она с удивлением взглянула на меня. Но взгляд её слегка потеплел.

А я добавил:

— Назначьте мне время, когда Иван Григорьевич будет на каком-то совещании и у вас появится свободная минутка. Я зайду и расскажу.

Глаза Изольды Мстиславовны блеснули любопытством. Она полезла в свой гроссбух, немного полистала его и сообщила:

— Завтра, сразу после обеденного времени, у меня будет около часа «окно». Иван Григорьевич уедет в Мосгорисполком. Так что заходите.

— Хорошо, — кивнул я, — спасибо, Изольда Мстиславовна.

— За что спасибо? — тут же насторожилась Секретарь.

— За советы ваши, — с простодушным видом ответил я, — очень пригодились. Благодаря им удалось выстроить разговор правильно.

Изольда Мстиславовна пожевала губами и отвернулась.

Я счёл, что разговор закончен и вышел из приёмной, аккуратно прикрыв за собой дверь.

По дороге к себе я заглянул к Козляткину.

— Ну, что там? — вскинулся он, изнывая от нетерпения.

— Нормально, — широко улыбнулся я и добавил, — вашу кандидатуру он обязательно рассмотрит.

— Он так сказал? — широко распахнул глаза Козляткин.

Я кивнул, сел рядышком с начальником и принялся говорить, снизив голос почти до шепота:

— Кто-то из его окружения здорово вам гадит, — начал я, — только не знаю кто. Внушили Большакову про вас всякие гадости…

— Какие ещё гадости? — напрягся Козляткин.

— Что вы бестолковый и нерадивый, — сказал я, смягчив формулировку.

Ну, не буду же я говорить своему начальнику, что его начальник считает его тупым.

— Вот гады! — выдохнул Козляткин и прошипел, — я знаю, кто это! Теперь понятно, почему Большаков ко мне так относится.

— Подождите, — прервал поток сознания я, — это ещё не всё.

— Что? — опять напрягся Козляткин.

— Ивану Григорьевичу понравилось, как мы югославских и африканских гостей встретили. Он хочет повторить.

— А кто приезжает? — не понял Козляткин.

— Никто не приезжает, — сказал я, — он предлагает, чтобы был тесный круг: он, вы, Володя и я. И ещё кого-то, сказал, возьмёт. Один человек ещё, вроде.

Козляткин задумчиво почесал затылок.

Я его понимал. Почётно, когда тебя в ближний круг пускают. А, с другой стороны, тот ещё геморрой. Я специально уговорил Большакова взять и Козляткина. Во-первых, нужно им пообщаться ещё, и желательно без иностранных «друзей», на которых приходится постоянно отвлекаться. Так будет легче сосватать Козляткина в замы Большакову. А, во-вторых, один я, банально, финансово не потяну два дня кормить и поить таких гостей на природе. Это не картошечку в мундирке отварить и