Муля, не нервируй… Книга 3 - А. Фонд

начал перечислять я, — можно на ткацкую фабрику устроиться. Или маляром-штукатуром. Они неплохо зарабатывают. Крановщицей тебя всё равно не возьмут, там учиться надо…

— Муля! — со слезами на глазах вскричала Лиля, — ну как ты можешь⁈

— Что? — не понял я и налил себе чаю. Лиле чай предлагать не стал. Раз она рагу не доела.

— Как я могу быть какой-то крановщицей⁈ Ты в своём уме⁈ Ты бы ещё фрезеровщицей мне идти посоветовал!

Я промолчал.

— Я ведь рождена для искусства, Муля! Для высокого искусства!

— Так ты же сказала, что больше туда ни ногой, — напомнил я.

— Так и есть! Раз они не оценили меня, то я туда ни ногой! — она с вызовом посмотрела на меня.

— Ну, принципиальная позиция вызывает уважение, — осторожно сказал я и убрал грязную тарелку из-под рагу со стола.

Лиле выражение понравилось. Она улыбнулась:

— Да! Потому что я сама принципиальная. И позиция у меня принципиальная!

— Лиля, а от меня, чего ты хочешь? — я разомлел от обильной еды и горячего чая и теперь единственное, что я хотел — это завалиться на кровать и проспать до утра. И желательно без душещипательных монологов в стиле Бедного Йорика.

— Помоги мне! — потребовала она категорическим голосом.

— В чём помочь? — удивился я.

— Помоги мне понять, чем мне теперь заняться, — сказала Лиля, — ты умный. Ты всем помог. Даже этому злыдню Герасиму. Ходит теперь в белой рубашке вон, и даже книгу читает. Ты представляешь⁈ Герасим читает книгу! Ужас!

Она набрала в грудь воздуха и продолжила обличительным тоном:

— И Белле ты помог. И Музе. И Фаине Георгиевне, и Ложкиной! Теперь и мне помоги!

Я вздохнул:

— Лиля, они все не знали, как выйти из сложной жизненной ситуации.

— Я тоже не знаю!

— Лиля, они хотели найти выход. Они понимали, чего они хотят. Видели или осознавали корень своей проблемы. Просто им нужно было подсказать путь. Чуть-чуть подтолкнуть в нужном направлении…

— Я тоже знаю!

— И чего ты хочешь, Лиля? Прошлый раз ты, помнится, хотела попробовать себя в искусстве. А сейчас ты чего хочешь?

— Я хочу счастья и любви! — глядя мне в глаза, твёрдо и с вызовом сказала Лиля.

— Счастье у тебя уже было, — сказал я, — была семья, ребёнок, работа. Ты отказалась от всего этого ради любви. И любовь у тебя была. С Жасминовым….

— Не напоминай мне про этого негодяя! — всплеснула руками Лиля и таки смогла выдавить слезинку.

Но, так как я был сытый и практически разомлел от еды, то не отреагировал. Поэтому Лиля дальше плакать не стала:

— Я ради этого гада бросила семью, обеспеченную жизнь! А он…

— Не ради него, Лиля, — раздражённо сказал я, — а ради своего эгоизма. Ради своих хотелок.

— Я не эгоистка! — возмутилась она, — я — жертва скотины Жасминова!

— Нет, Лиля, — покачал головой я, — именно ты и есть хищница. Расчётливая, хитрая хищница. А вот жертвы у тебя — Колька, Григорий и тот же Жасминов. Даже Полина Харитоновна. Просто, кто не знает тебя, думает, что всё наоборот.

— Да как ты смеешь⁈ — голос Лили зазвенел от негодования.

— Смею, Лиля, — вздохнул я, — ты так легко их всех бросила. Сначала сына и мужа. Мать. Потом любовника. А сейчас — искусство.

— Значит, я умру! — вздёрнула подбородок Лиля, — раз я всем приношу горе, то и жить мне теперь незачем!

Как же я терпеть не могу такие вот дурацкие манипуляции.

Я демонстративно посмотрел на Лилю со всевозможным презрением и сказал:

— Делай что хочешь, Лиля. Только будь добра, избавь меня от этих концертов на ночь глядя. Я напахался сегодня и устал, как собака. Мечтаю упасть на кровать и уснуть. А вынужден глупости твои эти слушать.

Лиля фыркнула и вскочила из-за стола:

— Ты бесчувственный чурбан, Муля!

И я тоже вспылил:

— Лиля, ты уже сколько дней, как вернулась из Одессы? Ты сына видела? Знаешь, как там у него сейчас дела? Не болеет ли он? Может, с пацанами подрался? Или бегал, упал и разбил коленку? А мать твоя как? Сейчас огород садить пора. А она одна. Кто ей с грядками помогает? А ведь ещё внука смотрит. А муж твой? Как он там, Лиля? Ты к нему сходила? Может, ему что надо? Предметы первой необходимости? Мыло? Зубной порошок? Сигареты? Да просто доброе слово, а, Лиля? А Жасминов как? Он же совсем без денег там остался. Он хоть живой?

Лиля всхлипнула и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

А я облегчённо вздохнул и ушел спать.

Задолбали!

Однако, как ни странно, хоть думал, что только увижу подушку и сразу усну, но нет. Долго ворочался с боку на бок. Сон не шел. Я даже овечек попытался посчитать (почему-то все они выражением лица были похожи на Валентину, поэтому я досчитал до восемнадцати и нервы не выдержали — бросил).

Опять ворочался. Не знаю, может, это меня совесть мучает? За то, что я использую людей? Точнее играю на их чувствах и эмоциях? Но, с другой стороны, та же Лиля должна получить свой жизненный урок. И сама сделать собственные выводы. Сама. Иначе она всю жизнь так и будет мотыльком порхать от ситуации к ситуации, не неся никакой расплаты за свои поступки. А расплата должна быть. У каждого. За любой поступок или событие должна быть расплата. И за хорошее, и за плохое. Нельзя только потреблять жизнь. Не зря во многих религиях считается обязательным отдавать десятину. Потому что лучше расплатиться деньгами, чем, к примеру, здоровьем, или любовью близких…

Мысли перекинулись на будущую встречу на выходных. Нужно продумать и организовать всё правильно и красиво. Жаль, что Большаков не сказал, кого он ещё собирается с собой взять. Если это какой-нибудь обычный друг детства или знакомый — это одно. А если это фигура высокого уровня — тогда всё по-другому организовать надо. А ведь это, к примеру, может быть и его отец. Тогда сюжет будет идти по третьему сценарию.

И вот как узнать?

Мысли накатывались как морские волны, обволакивали, перекатывались в голове… Сам не понял, когда уснул.

Я спал и мне снился сон. Снилась моя прежняя жизнь, мой мир. Снилось, как я сидел в кинотеатре и смотрел самый кассовый и популярный голливудский фильм. И в главной роли там была Фаина Георгиевна…

А утром, на проходной, меня уже ждала записка:

— «Муля! Я всё договорилась. Заеду за тобой и поедем в гости. После работы жди меня на проходной. Пирог с черникой заказала. Целую. Мама».

Глава 13

Я