Мне приснилась война - Роберта Каган

будто я умерла, если я уйду от Хершеля. Они никогда не примут меня обратно в их жизни. А я не смогу жить с чувством вины перед ними, когда в старости не смогу поддерживать их. Я просто не могу поступить так, Эли! А ты – только представь, какой позор ты навлечешь на равви! Он ведь выбрал тебя в свои любимчики. Весь город будет глядеть на него и думать, что он плохо разбирается в людях. Это станет для него таким ударом! Все, что у нас есть, Эли, – пара часов в неделю, если повезет. И мы должны быть рады этим коротким мгновениям, которые проводим вместе. Все остальное станет катастрофой для нас и тех, кого мы любим. Не говоря уже о пятне, которое ляжет на Шошану, если в городе узнают, кто ее настоящий отец. Только подумай, что произойдет, когда она достигнет брачного возраста. Все будут говорить, что ее родила сумасшедшая мать от своего любовника. Ее будут называть ублюдком, незаконнорожденной. Мой позор ляжет на нее. Ты знаешь, как жестоки люди. Это разрушит ее жизнь.

– К сожалению, я все это знаю. И потому молчу. Просто смотрю на тебя и Шошану издали. И принимаю эти минуты с тобой наедине как дар. Наслаждаюсь ими, потому что минуты с тобой – это рай.

Они провели послеполуденное время в объятиях друг друга. За полчаса до того, как Наоми надо было уходить, они прошлись по полю, собирая грибы, чтобы Наоми могла принести их домой.

Глава 16

Когда Наоми вернулась, Мириам сидела в гостиной, нервная и взвинченная. Ее лицо раскраснелось, а голос звенел.

– Тебя долго не было, – сказала она.

– Что случилось? Ты выглядишь расстроенной. С Шошаной все хорошо?

– С ней все в порядке. Она спит. Но пока тебя не было, кое-что произошло, и, честно говоря, я волнуюсь.

Наоми села рядом с сестрой на диван.

– Скажи, в чем дело.

– Пока тебя не было, Фрида Бергштейн приходила повидаться с Хершелем. Я ей сказала, что он на работе. Но ведь она работает у него и должна была это знать! Так почему она пришла? Правда в том, что, я думаю, на самом деле она вовсе не к нему приходила. Это был просто предлог. Она приходила проверить, где ты. Может, он ее и послал.

– Это странно. Очень странно. Ты права. Она его секретарша и должна знать, где Хершель.

– Может, он отправил ее проследить за тобой? Она принесла ему коробку миндального печенья, оно в кухне на столе. Наверное, сама испекла для него.

– Возможно. Она уже делала так раньше. Но никогда во время рабочего дня. Обычно она появляется ближе к вечеру.

– Она сказала, Хершель пораньше ушел с работы и она подумала, что он вернулся домой. Поэтому закончила работу и закрыла контору. А сама пошла к себе печь печенье и принесла его сюда, думая, что он дома.

– Но если это правда, то где он? – спросила Наоми.

– Я думаю, это неправда. Мне кажется, он послал ее шпионить за тобой. Она все выспрашивала, где ты и почему не дома. Задавала кучу разных подозрительных вопросов. Например, почему я у тебя, присматриваю за Шошаной. Ты же знаешь, какая она въедливая и любопытная. Она хотела узнать, почему ты не взяла Шошану с собой туда, куда шла.

Наоми закусила нижнюю губу. Потом сказала:

– И что ты ей ответила?

– Что ты пошла к врачу.

– К врачу? Почему?

– Она тоже спросила почему, но я ответила, что это личное.

– Но что мне теперь говорить Хершелю? С какой стати мне понадобился врач?

– Может, ты упала в обморок? Скажи, что у тебя закружилась голова и ты чуть не потеряла сознание, поэтому и пошла к доктору.

Наоми кивнула.

– Хорошая мысль. Так ему и скажу, если он спросит.

– Наверняка спросит. Фрида совершенно точно бросилась к нему и доложила, что тебя не было дома, а я сказала, что ты пошла к врачу. О, Наоми, это становится опасно. Вдруг Хершель пошлет кого-нибудь за тобой следить и вас с Эли увидят вместе? Что тогда?

– Я не знаю. Не знаю, – воскликнула Наоми, хватаясь за голову. – Я должна бросить Эли, но не могу. Не считая Шошану, он единственное светлое пятно в моей жизни. Я люблю его и только благодаря этой любви могу выносить свой брак. Без него я просто не представляю, как проживала бы каждый день и ночь с Хершелем.

Но Хершель так и не спросил, зачем понадобился доктор или почему Мириам смотрела за Шошаной. Если Фрида и рассказала ему, что была у него дома, когда Наоми отсутствовала, при жене он об этом ни разу не упомянул.

Это было пять лет назад. Пять лет прошло с тех пор, как Наоми и Эли сказали друг другу «прощай». Тем не менее боль была такой же, как в день их расставания.

Глава 17

1935 год, настоящее время

В тот вечер, на вторую ночь Хануки, близнецы играли на полу, пока двенадцатилетняя Шошана помогала матери убирать на кухне после ужина, чтобы семья могла зажечь меноры.

Близнецы с головой ушли в игру в дрейдл. Этот дрейдл был в семье уже десятки лет. Когда-то сама Наоми с сестрой Мириам играли в него точно таким же образом. Наоми поглядела на своих дочек и подумала: «Я должна вечно благодарить Хашема за то, что дал мне таких чудесных и здоровых детей. И не должна думать об Эли и о том, что могло бы быть. Должна радоваться тому, что у меня есть, пусть даже мой муж – не тот мужчина, которого я хотела».

– Дрейдл из глины я слепил, хорошенько просушил, буду с ним теперь играть…

Близняшки, хихикая, запели старую песенку про Хануку. Блюма была экспертом по кручению дрейдла. Она осторожно брала его за верхушку и запускала. Маленький дрейдл быстро кружился, и Перл с восторгом смотрела на него.

– У тебя так здорово получается! – шепнула Перл сестре на ухо. – У тебя вообще все получается. Ты не такая, как я. У меня ничего никогда не выходит.

– Хочешь, я тебе еще раз покажу, как это делается? – спросила Блюма. – Вот, смотри, – она взяла дрейдл, – вот так.

– Неважно, это не поможет. Ты мне показывала тысячу раз, но у меня все равно не получается. Поэтому запускай его за нас обеих, – ответила Перл. Потом добавила, по-прежнему шепотом: – Кстати, я знаю, что родители подарят