Без паники. Ответы на волнующие вопросы о болезнях, лекарствах, питании и образе жизни - Дарья Андреевна Шипачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ни векторные, ни мРНК-вакцины этого не делают[113]. Они действительно содержат генетическую информацию, относящуюся к коронавирусу, но она не может проникнуть в нашу ДНК — вакцина лишь заключает в себе инструкции, благодаря которым организм производит S-белок коронавируса. Поэтому нет никаких оснований полагать, что прививка каким-то образом увеличивает риск возникновения рака.
Так каких же побочек[114] от антиковидной вакцины все же стоит ждать? Непосредственно после получения прививки вас попросят оставаться рядом с медицинским кабинетом около получаса — это нужно на случай, если у вас разовьется сильная аллергическая реакция. Это редкость, но медики к ней готовы — и у них есть все средства для оказания помощи в этой ситуации.
В первые часы и дни можно ждать повышенной температуры, болей в теле и голове, тошноты и слабости, а также боли в руке и красноты в месте введения вакцины. Эти побочные эффекты говорят о развитии иммунного ответа и выработке антител, не опасны и проходят сами. Если плохо себя чувствуете после прививки, можно принять ибупрофен или парацетамол.
Редкое — несколько случаев на миллион доз — осложнение, которое встречается в основном у молодых людей, — миокардит, воспаление сердечной мышцы. Но оно тоже обычно не слишком опасно, протекает легко и проходит самостоятельно, а тот же ибупрофен может облегчить состояние больного.
Кроме уже упомянутого тромбоза, никаких долгосрочных и опасных побочных эффектов прививки от коронавируса пока так и не выявили[115].
Почему нельзя злоупотреблять антибиотиками?
Бактерии стремительно наращивают устойчивость к антибиотикам. Чем это опасно и какие альтернативы для лечения бактериальных инфекций предлагает медицина?
Антибиотики: расцвет и падение
В начале XX века, до открытия антибиотиков, средняя продолжительность жизни даже в развитых странах составляла[116] менее 50 лет. Основной причиной преждевременной смерти были бактериальные инфекции, такие как холера, дифтерия, туберкулез и сифилис.
После изобретения антибиотиков в здравоохранении все кардинально изменилось: врачи научились лечить прежде смертельные болезни, уменьшилось количество госпитальных инфекций, стали возможными сложные операции и пересадка органов. Благодаря этому средняя продолжительность жизни в развитых странах увеличилась на десятки лет.
Сегодня эра антибиотиков, кажется, подходит к концу. Все потому, что медики стали злоупотреблять препаратами: только в США в год выписывают более 250 млн курсов антибактериальных препаратов, или больше 800 назначений на 1000 жителей. Пациенты тоже вносят свой вклад в развитие резистентности: они самостоятельно «назначают» себе антибиотики, когда те не нужны, не заканчивают курс, позволяя самым устойчивым бактериям выжить и размножиться.
ОСОБЕННО СИЛЬНО ПОДРЫВАЮТ ЭФФЕКТИВНОСТЬ АНТИБИОТИКОВ НЕОПРАВДАННЫЕ НАЗНАЧЕНИЯ ВО ВРЕМЯ БОЛЬНИЧНЫХ ИНФЕКЦИЙ: В ТАКИХ СИТУАЦИЯХ МЕДИКИ СКЛОННЫ ВЫПИСЫВАТЬ АНТИБАКТЕРИАЛЬНЫЕ ПРЕПАРАТЫ ВСЕМ ПОДРЯД, «ДЛЯ ПРОФИЛАКТИКИ».
Но исследования показывают[117]: когда врачи выписывают антибиотики только тем пациентам больницы, которым они реально нужны, это одновременно снижает количество устойчивых к лекарствам инфекций и уменьшает показатели смертности.
Кроме прочих факторов, в растущей антибиотикорезистентности виновата сельскохозяйственная отрасль — в ней антибактериальные препараты используют[118] до четырех раз чаще, чем в медицине.
Что произошло?
В итоге в природе появились особые микробы, которые не чувствительны к существующим антибиотикам. Среди таких бактерий — некоторые штаммы клебсиеллы (Klebsiella pneumoniae), вызывающей пневмонию, и золотистого стафилококка (Staphylococcus aureus), который провоцирует гнойно-воспалительные заболевания.
Как формируется устойчивость бактерий? Допустим, человек не закончил курс антибиотиков. Самые слабые микробы были уничтожены в первые несколько дней, но были и «счастливчики», которые выжили. Значит, что-то в их генах позволило им сопротивляться. Возможно, возникли какие-то приспособительные мутации, или эти бактерии изначально были не очень чувствительны к конкретному лекарству. Выжившие бактерии каким-то образом — например, через немытые руки — попадают в окружающую среду. Там они, во-первых, могут вызвать инфекцию у другого человека — и ему уже не помогут те же самые антибиотики, ведь микробы научились им сопротивляться.
А во-вторых, резистентные бактерии начнут обмениваться генами устойчивости со своими собратьями и даже микробами других видов. Происходит это с помощью небольших молекул, плазмид, которые содержат генетическую информацию, — бактерии передают их друг другу, распространяя гены резистентности.
Подобным образом микробы могут приобрести устойчивость к нескольким видам антибиотиков. Причиной неэффективности могут быть факторы, не связанные с инфекцией (например, полиорганная недостаточность). Если человек заразился инфекцией, вызванной такими — полирезистентными — бактериями, врачам приходится применять новейшие, самые мощные лекарства с самым широким спектром действия (и массой побочных эффектов).
Сегодня такими антибиотиками «последней надежды» являются карбапенемы. Карбапенемы хоть и имеют очень широкий круг действия, но они не покрывают всех бактерий. И в частности, не работают на метициллинустойчивые штаммы. При них назначается линезолид. Когда они не помогают, дальше человека лечить уже нечем, и это практически смертный приговор. Уже появились бактерии, устойчивые и к карбапенемам (и они атакуют людей) — они способны вызывать масштабные больничные инфекции с уровнем смертности в 40–50 %.
Возврат к истокам: бактериофаги
Все описанное звучит пугающе. Ученые, конечно, давно забили тревогу по поводу антибиотикорезистентности и начали разрабатывать альтернативные методы лечения бактериальных инфекций.
Одно из возможных решений — вернуться к препаратам, которые придумали еще 100 лет назад, до начала эры антибиотиков. Речь идет о бактериофагах.
На самом деле не совсем верно говорить, что их «придумали», — скорее, ученые додумались использовать бактериофаги для борьбы с инфекциями. Ведь бактериофаги (или просто фаги) — это вирусы, которые живут в природе и регулируют численность бактерий.
Это самая многочисленная группа живых существ на планете, тем не менее долгое время их важность недооценивали, а сами бактериофаги практически не изучали. С 1919 года было несколько успешных опытов по излечению бактериальных инфекций фагами, но после открытия антибиотиков эти вирусы забросили.
Терапия бактериофагами прижилась[119] лишь на территории бывшего СССР. Советские ученые лечили фагами послеоперационные, урологические, дерматологические, глазные, стоматологические инфекции и заболевания лор-органов. Об этом даже писали научные работы, но, поскольку все они были опубликованы на русском языке, мировое научное сообщество не имело к ним доступа. К тому же качество исследований советских ученых вызывало сомнения у их иностранных коллег.
Сегодня в связи с кризисом антибиотиков исследователи возвращаются к бактериофагам и пытаются оценить их эффективность.
Пока что ученые относятся к фагам со сдержанным оптимизмом. Есть надежда, что они смогут дополнить или заменить антибиотики в борьбе с резистентными бактериями. Однако
